Неточные совпадения
— Замечательный акустический феномен, — сообщил Климу какой-то очень
любезный и женоподобный человек с красивыми глазами. Самгин не верил, что пушка может отзываться на «музыку небесных сфер», но, настроенный благодушно, соблазнился и пошел слушать пушку. Ничего не услыхав в ее холодной дыре, он почувствовал себя очень глупо и решил не подчиняться
голосу народа, восхвалявшему Орину Федосову, сказительницу древних былин Северного края.
— Только подумаем,
любезные сестры и братья, о себе, о своей жизни, о том, что мы делаем, как живем, как прогневляем любвеобильного Бога, как заставляем страдать Христа, и мы поймем, что нет нам прощения, нет выхода, нет спасения, что все мы обречены погибели. Погибель ужасная, вечные мученья ждут нас, — говорил он дрожащим, плачущим
голосом. — Как спастись? Братья, как спастись из этого ужасного пожара? Он объял уже дом, и нет выхода.
— Здравствуй, батюшка, милости просим, — медленно раздался за моей спиной сочный и приятный
голос. Я оглянулся: передо мною, в синей долгополой шинели, стоял старик среднего роста, с белыми волосами,
любезной улыбкой и с прекрасными голубыми глазами.
— За мною заряд,
любезный, — по охотничьим правилам проговорил он, обращаясь к Ермолаю. — А вас, милостивый государь, — прибавил он тем же отрывистым и резким
голосом, — благодарю.
Сам же, в случае так называемой печальной необходимости, резких и порывистых движений избегает и
голоса возвышать не любит, но более тычет рукою прямо, спокойно приговаривая: «Ведь я тебя просил,
любезный мой», или: «Что с тобою, друг мой, опомнись», — причем только слегка стискивает зубы и кривит рот.
— Значит, Феня ему по самому скусу пришлась… хе-хе!.. Харч, а не девка: ломтями режь да ешь. Ну а что было, баушка, как я к теще
любезной приехал да объявил им про Феню, что, мол, так и так!.. Как взвыли бабы, как запричитали, как заголосили истошными
голосами — ложись помирай. И тебе, баушка, досталось на орехи. «Захвалилась, — говорят, — старая грымза, а Феню не уберегла…» Родня-то, баушка, по нынешним временам везде так разговаривает. Так отзолотили тебя, что лучше и не бывает, вровень с грязью сделали.
… [Опущены подробности о проявляемой «нашим
любезным», но увлекающимся H. Н. Муравьевым несправедливости к некоторым из его помощников. Сам Пущин простудился, и
голос его «не отличается звучностью»; впрочем, декабристы «уже 30 лет лишены
голоса».] Прекрасно делаете, что оставляете под красным сукном надежды, которыми и вас, как и меня, потчуют добрые люди. Это очень понятно и естественно с их стороны, но, кажется, мы, допотопные, не подлежим ни переменам погоды, ни переменам царства.
Ты имеешь право думать,
любезный друг Матюшкин, что я командирован куда-нибудь по восточному вопросу, откуда нет возможности подать
голоса.
И когда пришел настоящий час, стало у молодой купецкой дочери, красавицы писаной, сердце болеть и щемить, ровно стало что-нибудь подымать ее, и смотрит она то и дело на часы отцовские, аглицкие, немецкие, — а все рано ей пускаться в дальний путь; а сестры с ней разговаривают, о том о сем расспрашивают, позадерживают; однако сердце ее не вытерпело: простилась дочь меньшая, любимая, красавица писаная, со честным купцом, батюшкой родимыим, приняла от него благословение родительское, простилась с сестрами старшими,
любезными, со прислугою верною, челядью дворовою и, не дождавшись единой минуточки до часа урочного, надела золот перстень на правый мизинец и очутилась во дворце белокаменном, во палатах высокиих зверя лесного, чуда морского, и, дивуючись, что он ее не встречает, закричала она громким
голосом: «Где же ты мой добрый господин, мой верный друг?
Он говорил это радушно, с
любезной улыбкой, но в его
голосе и глазах Ромашов ясно уловил то же самое отчужденное, деланное и сухое выражение, которое он почти бессознательно чувствовал, встречаясь с Николаевым все последнее время.
Разговаривая с ней за ужином, я вижу, как этот взор беспрестанно косит во все стороны, и в то время, когда, среди самой
любезной фразы,
голос ее внезапно обрывается и принимает тоны надорванной струны, я заранее уж знаю, что кто-нибудь из приглашенных взял два куска жаркого вместо одного, или что лакеи на один из столов, где должно стоять кагорское, ценою не свыше сорока копеек, поставил шато-лафит в рубль серебром.
— Эх, братец ты мой, да ты пойми,
любезный, — говорит один
голос, — ведь она, старуха-то, всему нашему делу голова; ну, он к ней, стало быть, и преставился, становой-ет…"Коли вы, говорит, матушка Уалентина, захочете, так и делу этому конец будет, какой вам желательно".
— Ты,
любезный друг, не проповедуй, — говорит он мне таким
голосом, который тщетно усиливается сделать строгим, — это, братец, безнравственно, потому что тебя, чиновника, ставит в какие-то панибратские отношения с какою-нибудь канальей — фи!.. А ты проникнись, ты исполни все, что нужно по форме — ну, и жамкни его, чтоб не забывал он, что между ним и тобою общего только одна случайность, что он каналья, а ты чиновник…
— Отворить, дурак! — крикнул грозным
голосом нежнейший прапорщик и, как истый рыцарь, вышел даже из себя для защиты дам; но потом, приняв, сколько возможно,
любезную улыбку, побежал к карете.
— Само собой. Но этот, который останется на бобах, зане ему потрясать ничего не дано, этот,
любезный друг, не скажет. Земля, огонь, воздух, вода — многое значат на жизненном пире, да
голоса не имеют. Так-то, голубчик.
— Любезнейшая Федосья Ниловна, как только получу, так и отдам, — уверял мужской
голос, старавшийся быть
любезным. — Как только получу…
— Не без того-то,
любезный, — отвечал Кирша важным
голосом. — Лукавый хитер, напустит на вас страх! Смотрите, ребята, чур не робеть! Чтоб вам ни померещилось, стойте смирно, а пуще всего не оглядывайтесь назад.
— Скоро четыре часа, ma chere amie, а ты еще не одета — нас княгиня ждать будет, — отвечал генерал и, изящно нагнув перетянутый стан в сторону Литвинова, с свойственною ему почти изнеженною игривостью в
голосе прибавил: — Видно,
любезный гость заставил тебя забыть время.
— А! Про рыцарей я много читал, — с
любезной улыбкой сказал Илья, взглянув ей в лицо. У нее дрогнули брови, и она торопливо, сухим
голосом заговорила...
«Да, мой
любезный Тимофей Степаныч и почтенная Марья Николавна, — говорил твердым и резким
голосом Максим Дмитриевич, — примите мой дружеский совет, отдайте Сережу в гимназию.
Слова были
любезные, а в
голосе открыто звучало недоверие и тревога, и глаза слишком разглядывали.
— Врешь, врешь и врешь! — послышался
голос Карнаухова, который успел проснуться и теперь глядел на всех удивленными, заспанными глазами. — Вот те и раз… Да откуда это вы, братцы, набрались сюда?.. Ловко!.. Да где это мы… позвольте… На
Любезном?
Голосом, полным рыданий, примиренный с людьми и судьбою и крайне любя в настоящее мгновение не только Олсуфия Ивановича, не только всех гостей, взятых вместе, но даже и зловредного близнеца своего, который теперь, по-видимому, вовсе был не зловредным и даже не близнецом господину Голядкину, но совершенно посторонним и крайне
любезным самим по себе человеком, обратился было герой наш к Олсуфию Ивановичу с трогательным излиянием души своей; но от полноты всего, в нем накопившегося, не мог ровно ничего объяснить, а только весьма красноречивым жестом молча указал на свое сердце…
— Потрудитесь,
любезный, принести мне от правителя конфиденциальное письмо графа Сапеги, запечатанное в пакете, — проговорил он кротчайшим
голосом. Чиновник поклонился и вышел.
Склонив главу, едва Мария дышит,
Дрожит как лист и
голос бога слышит:
«Краса земных
любезных дочерей,
Израиля надежда молодая!
Войдя в горницу, Патап Максимыч увидел, однако, что кума
любезная, повязанная белым платком по голове, сама встречает его. Заслышав
голос куманька, не утерпела Никитишна, встала с постели и пошла к нему навстречу.
— Куда мне с вами, батюшка! — повысив
голос, сказала Аграфена Ивановна. — Мне ль, убогой, таких гостей принимать?.. И подумать нельзя! И не приборно-то у меня и голодно. Поезжайте дальше по селу, родимые, — много там хороших домов и богатых, в каждый вас с великим удовольствием пустят, а не то на площади, супротив церкви, постоялый двор. Туда въезжайте — хороший постоялый двор, чистый, просторный, и там во всем будет вам уваженье. А с меня, сироты, чего взять? С корочки на корочку,
любезный, перебиваемся.
Между мною и княгиней-бабушкой словно рухнула стена, воздвигнутая ее не совсем
любезной встречей; за одно это сравнение я готова была уже полюбить ее и, не отдавая себе отчета в моем поступке, я испустила мой любимый крик «айда» и, прежде чем она успела опомниться, повисла у нее на шее. Вероятно, я совершила что-то очень неблагопристойное по отношению матери моего отца, потому что вслед за моим диким «айда» раздался пронзительный и визгливый
голос бабушки...
— Пошли ей, господи, место злачно, место покойно! — говорит он протяжным, скорее старушечьим, чем мужским
голосом. — Научи ее, господи, рабу твою Ксению, оправданием твоим! Ежели б не маменька
любезная, быть бы мне в простых мужиках, без всякого понятия! Теперя, парень, о чем меня ни спроси, я все понимаю...
Глазам изумленных мальчиков предстало самое неожиданное зрелище. В большой круглой клетке сидела розовая птица с зелеными крылышками и большим острым клювом. Птица теперь раскланивалась перед ними своей розовой же, с забавным хохолком головкой и кричала резким человеческим
голосом, стараясь придать ему самое
любезное выражение...
— Разве вы не слышите, что человек? — отвечал племянник; потом, сунув ощупью багор мужику, подошел к дяде и продолжал, опустив
голос: — Издохнет, так не беда! По крайней мере я сделал все, что нужно в моих критических обстоятельствах. Пойдемте,
любезный дядюшка; я расскажу вам все дорогой. Ваши сподвижники могут услышать за стеной — тоже… и тогда не пеняйте на себя, если испортите все дело нашего покровителя и отца.
— Виват! — воскликнул он торжественным
голосом. — Моя канонада оглушила вас до того, что вы стали в тупик и забыли спросить, о чем проповедует мой Фейергрок с высоты своей лиственной кафедры. Прочитай-ка нам,
любезный камрад, русские стихи, написанные под картиною.
— Во имя отца и сына и святого духа, — сказал он твердым
голосом, держа левою рукой образ, а правою сотворив три крестные знамения, — этим божиим милосердием благословляю тебя, единородный и
любезный сын мой Иван, и молю, да подаст тебе святой великомученик Георгий победу и одоление над врагом. Береги это сокровище, аки зеницу ока; не покидай его никогда, разве господь попустит ворогу отнять его у тебя. Знаю тебя, Иван, не у живого отнимут, а разве у мертвого. Помни на всякий час благословение родительское.
— Я перебью тебя,
любезный, — сказал Бирон
голосом сожаления и качая головой, — признаться, меня вчерашняя маскерадная история огорчила за тебя. Ох, ох, бедный! идти с Волкова поля пешком, в жестокий мороз…
— Э, э!
любезный! поди-ка сюда, — сказала она притворно — тихим и тонким
голосом. — Поди-ка,
любезный…
— Я рад, что мог сделать вам приятное,
любезная моя Анна Михайловна, — сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и
голосе проявляя здесь, в Москве, пред покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо бо̀льшую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.