Неточные совпадения
«Мое-то будущее достоянье — мужики, — подумал Чичиков, — дыра на дыре и заплата на заплате!» И точно, на одной избе, вместо
крыши, лежали целиком ворота; провалившиеся окна подперты были жердями, стащенными с господского
амбара.
Справа у забора стоял
амбар на сваях. В нем хранились кожи изюбров, сухие рога и более 190 кг жил, вытянутых из задних ног животных. Сваренные панты и высушенные оленьи хвосты висели рядами под коньком у самой
крыши.
В обеденную пору Иван Федорович въехал в село Хортыще и немного оробел, когда стал приближаться к господскому дому. Дом этот был длинный и не под очеретяною, как у многих окружных помещиков, но под деревянною
крышею. Два
амбара в дворе тоже под деревянною
крышею; ворота дубовые. Иван Федорович похож был на того франта, который, заехав на бал, видит всех, куда ни оглянется, одетых щеголеватее его. Из почтения он остановил свой возок возле
амбара и подошел пешком к крыльцу.
—
Амбар, соседи, отстаивайте! Перекинется огонь на
амбар, на сеновал, — наше всё дотла сгорит и ваше займется! Рубите
крышу, сено — в сад! Григорий, сверху бросай, что ты на землю-то мечешь! Яков, не суетись, давай топоры людям, лопаты! Батюшки-соседи, беритесь дружней, — бог вам на помочь.
Потом, в глубине ограды, еще такой же сруб: это кухня, разделенная на две артели; далее еще строение, где под одной
крышей помещаются погреба,
амбары, сараи.
Над провалившейся
крышей бубновского дома ясно блестел серп луны, точно собираясь жать мелкие, редкие звёзды. Лаяли собаки, что-то трещало и скрипело, а в тени
амбара хрустнул лёд и словно всхлипнули.
Короткая летняя ночь, доживая свой последний час, пряталась в деревья и углы, в развалины бубновской усадьбы, ложилась в траву, словно тьма её, бесшумно разрываясь, свёртывалась в клубки, принимала формы
амбара, дерева,
крыши, очищая воздух розоватому свету, и просачивалась в грудь к человеку, холодно и тесно сжимая сердце.
По
крыше тяжело стучали ещё редкие тёплые капли; падая на двор, они отскакивали от горячей земли, а пыль бросалась за ними, глотая их. Туча покрыла двор, стало темно, потом сверкнула молния — вздрогнуло всё, обломанный дом Бубновых подпрыгнул и с оглушающим треском ударился о землю, завизжали дети, бросившись в
амбар, и сразу — точно река пролилась с неба — со свистом хлынул густой ливень.
Когда на другой день проснулся Егорушка, было раннее утро; солнце еще не всходило. Обоз стоял. Какой-то человек в белой фуражке и в костюме из дешевой серой материи, сидя на казачьем жеребчике, у самого переднего воза разговаривал о чем-то с Дымовым и Кирюхой. Впереди, версты за две от обоза, белели длинные невысокие
амбары и домики с черепичными
крышами; около домиков не было видно ни дворов, ни деревьев.
А тем временем короткая летняя ночь проходила, луна спряталась за крутую
крышу высоких
амбаров и глядела на землю искоса, тусклее и тусклее; с кухонной
крыши раздался пронзительный кошачий дуэт; потом послышались плевок, сердитое фырканье, и вслед за тем два или три кота, оборвавшись, с шумом покатились по приставленному к
крыше пуку теса.
Это была не юрта с наклонными стенами и не сибирский «
амбар» с прямым срубом и плоской земляной
крышей, а настоящая малорусская хатка с соломенной стрехой и тщательно обмазанными стенами.
Лавка, два кабака, мельница, ссыпка, два именья в аренде, дом с
амбаром под железной
крышей, — вспоминал он с гордостью.
Тотчас за столбами слева начинался деревенский порядок: сначала две-три плохеньких избенки, дальше избы из соснового леса, с полотенцами по краям
крыш, некоторые — пятистенные. По правую руку от проезда, спускающегося немного к усадьбе, расползлись
амбары и мшенники. Деревня смотрела не особенно бедной; по количеству дворов — душ на семьдесят, на восемьдесят.
Амбар был из самых поместительных и шел под
крышу.
Кругом все разрушается.
Амбары покосились,
крыша риги провисла. Старенький старичок Степан Рытов ведет на поводу слепого мерина, запряженного в бочку, и шамкающим голосом повторяет...
К вечеру на горизонте показались знакомая церковь и белые
амбары. У Рябовича забилось сердце… Он не слушал офицера, ехавшего рядом и что-то говорившего ему, про всё забыл и с жадностью всматривался в блестевшую вдали реку, в
крышу дома, в голубятню, над которой кружились голуби, освещенные заходившим солнцем.
У первого господского
амбара дорога раздваивалась: одна ветвь шла прямо и исчезала в вечерней мгле, другая — вела вправо к господскому дому. Офицеры повернули вправо и стали говорить тише… По обе стороны дороги тянулись каменные
амбары с красными
крышами, тяжелые и суровые, очень похожие на казармы уездного города. Впереди светились окна господского дома.
Рубленная стена
амбара и
крыша, покрытая снегом, как высеченные из какого-то драгоценного камня, блестели в месячном свете.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого
амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась,
крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится
крыша. Этого же ожидал Алпатыч.