Неточные совпадения
Пантен,
крича как на пожаре, вывел «Секрет» из ветра; судно остановилось, между тем как от крейсера помчался паровой катер с
командой и лейтенантом в белых перчатках; лейтенант, ступив на палубу корабля, изумленно оглянулся и прошел с Грэем в каюту, откуда через час отправился, странно махнув рукой и улыбаясь, словно получил чин, обратно к синему крейсеру.
И они уселись в гостинице, все вместе, двадцать четыре человека с
командой, и пили, и
кричали, и пели, и выпили и съели все, что было на буфете и в кухне.
Зарево над Москвой освещало золотые главы церквей, они поблескивали, точно шлемы равнодушных солдат пожарной
команды. Дома похожи на комья земли, распаханной огромнейшим плугом, который, прорезав в земле глубокие борозды, обнаружил в ней золото огня. Самгин ощущал, что и в нем прямолинейно работает честный плуг, вспахивая темные недоумения и тревоги. Человек с палкой в руке, толкнув его,
крикнул...
Но — не пошевелился. Приятно было сознавать, что он должен позвонить пожарной
команде, выбежать на двор, на улицу,
закричать, — должен, но может и не делать этого.
— Браво, Вера Павловна! «брошусь в окно!» браво, господа! — дама в трауре захлопала в ладоши. По этой
команде молодежь оглушительно зааплодировала и
закричала «браво» и «ура».
Только этот капитанишка дрожит весь,
кричит своей
команде: «Заряжайте ружья и стреляйте!» Но барин мой говорит: «Погодите, не стреляйте, я поговорю с ними».
И где-то, в хвосте колонны, один отставший ротный
крикнул, уже после других заплетающимся и стыдливым голосом, не договаривая
команды...
Взглянув сквозь очки на страшную сцену разрушения, он тоже начал
кричать на частного пристава и приказывать
команде действовать трубами не на ту часть стены, на которую она действовала.
Офицер скучно крутит усы, наклонив голову; к нему, взмахнув цилиндром, подбегает человек и хрипло
кричит что-то. Офицер искоса взглянул на него, выпрямился, выправил грудь, и — раздались громкие слова
команды.
— Стой,
команда! — зычно
крикнул он на солдат. — Что за драка?
Величайшего труда стоило мне заставлять эту грубую лошадь переменять по
команде аллюры и ноги, но Лисицкий не переставал
кричать: «Шпоры ей!
— Муз-зыканты, по мест-а-а-ам! — командует Замошников хриплым, нарочно задушенным голосом, преувеличенно разевая рот и тряся закинутой назад головой: он, конечно, боится
кричать громко и этими приемами изображает до известной степени оглушительность
команды полкового командира. — По-олк! Слуша-аай! На крау-у-ул! Музыка, играй… Трам, папим, тати-ра-рам…
Они так его любили, что ему нигде, будто, нельзя было показаться: как солдаты его увидят, сейчас перестают слушать
команду и бегут за ним и
кричат...
Конюхи сводили по сходням фыркающих лошадей, внизу подходили паровозы и брали с нижней палубы вагоны. Двинулись
команды. Опять, выходя из себя, свирепо
кричали на солдат помощник коменданта и любезный, милый поручик с белым околышем. Опять солдаты толклись угрюмо и сосредоточенно, держа прикладами к земле винтовки с привинченными острием вниз штыками.
Команда крикнула ура, и кинулась догонять разбежавшихся, которые на месте бросила одиннадцать ружей и свой обоз.
Вдруг зычный голос
закричал: «стройся», а затем раздалась
команда «проходи» и из темной массы отделилась темная же узкая лента и быстро потянулась на пристань, а затем по сходням на баржу.
Он и принялся и с того начал, что молитвы распорядился не читать, но петь хором, дабы устранить всякие шалости, и то петь по его
команде. Взойдет он при полном молчании и, пока не скомандует, все безмолвствуют; скомандует: «Молитву!» и запоют. Но этот уже очень «по-военному» уставил; скомандует: «Молит-в-у-у!» Семинаристы только запоют «Очи всех, Господи, на Тя упов…» — он на половине слова
кричит: «Ст-о-ой!» и подзывает одного...
— Наделали дела! — проговорил он. — Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, — обратился он с упреком к батальонному командиру. — Ах, мой Бог! — прибавил он и решительно выступил вперед. — Господа ротные командиры! —
крикнул он голосом, привычным к
команде. — Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? — обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из-под ворот, как только офицер с
командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек,
крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея
закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был
команда. По этому голосу всё бросилось бежать.