Неточные совпадения
Геология Такунчи такова: около устья
река подмывает высокую террасу, основание которой слагается из
красивых глинистых сланцев с тонкими прослойками серых песчаников. Немного выше с правой стороны видны обнажения весьма древних конгломератов, которые имеют такой вид, как будто они побывали в огне. Далее, с левой стороны, идет акмуровидный гранит с плитняковой отдельностью, а выше — опять глинистые сланцы с весьма интенсивной складчатостью.
Полюбовавшись
красивой горной панорамой, мы пошли вниз по правому берегу Такемы и, немного не доходя до
реки Сяо-Дунанцы [Сяо-дун-нань-ча — малое юго-восточное разветвление.], стали биваком.
— Лучше… лучше. Там места привольные, речные, гнездо наше; а здесь теснота, сухмень… Здесь мы осиротели. Там у нас, на Красивой-то на Мечи, взойдешь ты на холм, взойдешь — и, Господи Боже мой, что это? а?.. И река-то, и луга, и лес; а там церковь, а там опять пошли луга. Далече видно, далече. Вот как далеко видно… Смотришь, смотришь, ах ты, право! Ну, здесь точно земля лучше: суглинок, хороший суглинок, говорят крестьяне; да с меня хлебушка-то всюду вдоволь народится.
Надо было торопиться. Через 2 км долина вдруг стала суживаться. Начали попадаться глинистые сланцы — верный признак, что Сихотэ-Алинь был недалеко. Здесь
река протекает по узкому ложу. Шум у подножия береговых обрывов указывал, что дно
реки загромождено камнями. Всюду пенились каскады; они чередовались с глубокими водоемами, наполненными прозрачной водой, которая в массе имела
красивый изумрудный цвет.
Кроме кедра, тополя, ели, пробкового дерева, пихты и ореха, тут росли: китайский ясень —
красивое дерево с серой корой и с овальными остроконечными листьями; дейция мелкоцветная — небольшое деревце с мелкими черными ягодами; корзиночная ива — весьма распространенная по всему Уссурийскому краю и растущая обыкновенно по галечниковым отмелям вблизи
рек.
Река Динзахе сильно извивается по долине. Местами она очень мелка, течет по гальке и имеет много перекатов, но местами образует глубокие ямы. Вода в массе вследствие посторонних примесей имеет
красивый опаловый оттенок.
Около
реки и вообще по сырым местам, где больше света, росли: козья ива — полукуст-полудерево; маньчжурская смородина с трехлопастными острозубчатыми листьями; таволожка шелковистая — очень ветвистый кустарник, который легко узнать по узким листьям, любящий каменистую почву; жасмин — теневое растение с
красивыми сердцевидными, заостренными листьями и белыми цветами и ползучий лимонник с темной крупной листвой и красными ягодами, цепляющийся по кустам и деревьям.
Я бросился к
реке. Староста был налицо и распоряжался без сапог и с засученными портками; двое мужиков с комяги забрасывали невод. Минут через пять они закричали: «Нашли, нашли!» — и вытащили на берег мертвое тело Матвея. Цветущий юноша этот,
красивый, краснощекий, лежал с открытыми глазами, без выражения жизни, и уж нижняя часть лица начала вздуваться. Староста положил тело на берегу, строго наказал мужикам не дотрогиваться, набросил на него армяк, поставил караульного и послал за земской полицией…
Она стояла на высоком берегу
реки Перлы, и из большого каменного господского дома, утопавшего в зелени обширного парка, открывался единственный в нашем захолустье
красивый вид на поёмные луга и на дальние села.
Когда пароход остановился против
красивого города, среди
реки, тесно загроможденной судами, ощетинившейся сотнями острых мачт, к борту его подплыла большая лодка со множеством людей, подцепилась багром к спущенному трапу, и один за другим люди из лодки стали подниматься на палубу. Впереди всех быстро шел небольшой сухонький старичок, в черном длинном одеянии, с рыжей, как золото, бородкой, с птичьим носом и зелеными глазками.
Стал я переправляться в коробочке через
реку.
Красивый упирается длинным шестом о дно и при этом напрягается всё его тощее, костистое тело. Работа нелегкая.
Живая горная вода сочилась из-под каждой горы, катилась по логам и уклонам, сливалась в бойкие речки, проходила через озера и, повернув тысячи тяжелых заводских и мельничных колес, вырывалась, наконец, на степной простор, где, как шелковые ленты, ровно и свободно плыли
красивые степные
реки.
Река Каменка делала
красивое колено к Желтой горе, а за ней зубчатою стеной поднимался бесконечный лес, уходивший из глаз.
С какой жадностью взор нашего юноши ушел в эту таинственную глубь какой-то очень
красивой рощи, взади которой виднелся занавес с бог знает куда уходящею далью, а перед ним что-то серое шевелилось на полу — это была
река Днепр!
Вот тут на берегу, лицом к
реке, следует выстроить новый дом, с башенками, балконами, террасами, и весь его утопить в зелени кустарников и деревьев; обрывистый берег срыть и между домом и
рекой устроить покатость, которую убрать газоном, а по газону распланировать цветник; сзади дома, параллельно с прудом, развести изящный молодой парк, соединив его
красивым мостом через пруд с старым парком.
Маленький городок, куда ехали мои путники, стоял на судоходной
реке и имел довольно
красивые окрестности: по
реке его тихо шли небольшие барки; в стороне виднелись сосновый бор и чье-то зеленеющее озимое поле.
Как она здесь хороша, эта чудная
река, такая спокойная, могучая и всегда
красивая!
Двоеточие. А я рад, что вы со мной едете. Городишко у нас маленький,
красивый; кругом лес,
река… Дом у меня огромный — десять комнат. В одной кашлянешь — по всем гул идет. Зимой, когда вьюга воет, очень гулко в комнатах. Н-да! (Соня быстро идет с правой стороны.) В юности, понимаете, одиночество полезно человеку… а вот под старость лучше вдвоем, хо-хо! А, озорница!.. Прощайте!
Широкая поперечная улица вела к церкви, а по другой стороне
реки, на отлогом холме, возвышались тесовая кровля и
красивый терем боярского дома, обнесенного высоким тыном, похожим на крепостный палисад.
Эта связь, неожиданная, капризная, захватила Илью целиком, вызвала в нём самодовольное чувство и как бы залечила царапины, нанесённые жизнью сердцу его. Мысль, что женщина,
красивая, чисто одетая, свободно, по своей охоте, даёт ему свои дорогие поцелуи и ничего не просит взамен их, ещё более поднимала его в своих глазах. Он точно поплыл по широкой
реке, в спокойной волне, ласкавшей его тело.
Дома поднимались по горе густою,
красивой толпой всё выше, на самом гребне горы они вытянулись в ровную линию и гордо смотрели оттуда через
реку.
— Река-то, пожалуй,
красивее Волги, — с усилием выговорил Фома.
Скрывая их стволы и отразив вершины, вода сделала их шарообразными, и казалось, что при малейшем дуновенье ветра они поплывут, причудливо-красивые, по зеркальному лону
реки…
Маша часто уходила на мельницу и брала с собою сестру, и обе, смеясь, говорили, что они идут посмотреть на Степана, какой он
красивый. Степан, как оказалось, был медлителен и неразговорчив только с мужчинами, в женском же обществе держал себя развязно и говорил без умолку. Раз, придя на
реку купаться, я невольно подслушал разговор. Маша и Клеопатра, обе в белых платьях, сидели на берегу под ивой, в широкой тени, а Степан стоял возле, заложив руки назад, и говорил...
Каменская караванная контора представляла собой
красивое двухэтажное здание с мезонином и широким железным балконом, выходившим прямо на
реку.
— И место у вас только угодливое! — любовалась воеводша на высокий
красивый берег Яровой, под которым приютилась своими бревенчатыми избушками Дивья обитель. — Одна благодать… У нас, в Усторожье, гладко все, а здесь и
река, и лес, и горы. Умольное место… Ох-хо-хо! Мужа похороню, так сама постригусь в Дивьей обители, попадья. Будет грешить-то…
— Что такое? — спросил он и пошёл к дому, шагая осторожно, как по жёрдочке над глубокой
рекою. Баймакова прощалась с дочерью, стоя на крыльце, Никита заметил, что, когда она взглянула на отца, её
красивое лицо странно, точно колесо, всё повернулось направо, потом налево и поблекло.
Улица, на которую выходили окна моей комнаты, имела теперь самый печальный вид: ряды домиков, очень
красивых в хорошую погоду, теперь выглядели мрачно, а непролазная грязь посредине улицы представляла самое отвратительное зрелище, точно целая
река грязи, по которой плыли телеги с дровами, коробья с углем, маленькие тележки с рудой и осторожно пробирались пешеходы возле самых домов по кое-как набросанным, скользким от дождя жердочкам, камням и жалким остаткам недавно зеленой «полянки».
В эти часы бог для меня — небо ясное, синие дали, вышитый золотом осенний лес или зимний — храм серебряный;
реки, поля и холмы, звёзды и цветы — всё
красивое божественно есть, всё божественное родственно душе.
— Видите — вот это к нам дорога, — указала она ему на берег кивком головы. — Здесь брод через
реку, до нас отсюда четырнадцать вёрст. У нас
красивее, чем в вашей Полкановке.
В неподвижной, холодной воде
реки отражались деревья вниз вершинами; он сел в лодку и смотрел ни них. Эти призраки были пышнее и
красивее живых деревьев, стоявших на берегу, осеняя воду своими изогнутыми и корявыми ветвями. Отражение облагораживало их, стушёвывая уродливое и создавая в воде яркую и гармоничную фантазию на мотивах убогой, изуродованной временем действительности.
Ее отвели тогда на середину
реки, закрыли брезентами со стороны города, и мы, гуляя по палубе за решетками, старались приподнять брезенты и полюбоваться на
красивый город с его крутой и высокою горой.
Пройдет месяца два или три, и я буду там, в этом широком белом свете, а этот странный молодой станочник с глубокими черными глазами все равно останется здесь, у своей «пестрой столбы», среди этих
красивых, но мертвых и бесплодных камней, над пустынной
рекой.
Длинные чистые сакли с плоскими земляными крышами и
красивыми трубами были расположены по неровным каменистым буграм, между которыми текла небольшая
река. С одной стороны виднелись освещенные ярким солнечным светом зеленые сады с огромными грушевыми и лычевыми [Лыча — мелкая слива.] деревьями; с другой — торчали какие-то странные тени, перпендикулярно стоящие высокие камни кладбища и длинные деревянные шесты с приделанными к концам шарами и разноцветными флагами. (Это были могилы джигитов.)
Пробудился Поток на Москве на
реке,
Пред собой видит терем дубовый;
Под узорным окном, в закутно́м цветнике,
Распускается розан махровый;
Полюбился Потоку
красивый цветок,
И понюхать его норовится Поток,
Как в окне показалась царевна,
На Потока накинулась гневно...
По Волге, по Оке, по Суре и по мéньшим
рекам живет народ совсем другой, чем вдали от них, — ростом выше, станом стройней, из себя
красивей, силою крепче, умом богаче соседей — издавнá обрусевшей мордвы, что теперь совсем почти позабыла и древнюю веру, и родной язык, и преданья своей старины.
Если вода по трещинам горной породы выходит на дневную поверхность высоко над
рекой, то, стекая вниз по береговым обрывам, она намерзает в виде очень
красивых ледяных каскадов, которые все увеличиваются в размерах, и кажется, будто здесь, действительно, был водопад, но замерз.
Красивая и спокойная в верхнем течении
река Хуту становится бурливой и быстрой около устья. Здесь она разбивается на несколько проток, иногда таких узких, что в них едва могли повернуться лодки, иногда очень широких, порожистых и заваленных валежником.
Порой я приходил в себя, открывал глаза и видел
красивые горы, чистые плесы
реки и лес по берегам ее.
Километрах в семи от
реки Гинугу на самом берегу моря стоит коническая сопка, своим внешним видом напоминающая сахарную голову. С правой стороны ее есть небольшой
красивый водопад, а слева — широкая полоса прибоя, заваленная каменными глыбами. Некоторые из них скатились в море, образовав нечто вроде маленькой бухточки, защищенной от волнения. Мы воспользовались ею и высадились на берег. Вандага велел вытащить лодки подальше от воды на гальку. Здесь мы стали устраивать бивак.
Где-то близко-близко, словно под самым ухом y него тяжело ахнула пушка, и грозный снаряд её с грохотом и треском разорвался в нескольких аршинах расстояния позади палатки. В ту же минуту яркий, нащупывающий темноту сноп прожектора осветил местность, расстилаясь фантастически-красивой дорогой поперек
реки.
Едва только замолкли восторженные крики, как их заменили вопли отчаяния и муки. Через
реку, протекавшую под самым крыльцом королевского дворца, был перекинут мост. Народ, желая поближе полюбоваться красавцем королем, бросился на этот мост, давя и толкая друг друга. Каждому хотелось заглянуть поближе в
красивое лицо короля.
Воображение, настроенное этими утешительными мыслями, представило ему панораму Москвы через стекло более благоприятное. Он привел в нее весну с ее волшебною жизнью, заставил
реку бежать в ее разнообразных
красивых берегах, расцветил слободы садами и дохнул на них ароматом, ударил перстами ветерка по струнам черного бора и извлек из него чудные аккорды, населил все это благочестием, невинностью, любовью, патриархальными нравами, и Москва явилась перед ним, обновленная поэзией ума и сердца.
Красивые лодки с разноцветными флагами, также с песнями и музыкой, разгуливали по Москве-реке.
На другой стороне величественной
реки, на низкой луговой румынской стороне, расположен
красивый городок Турн-Магурель, с европейской распланировкой и грациозными фасадами румынских домов.
Он нередко останавливался на пути своем, скидал шапку, как бы мыслил о святыне, осматривался кругом; казалось, то любовался зрелищем Москвы, возносившей золотые главы своих церквей из бесконечного табора домов, то восторженным взором преследовал блестящие излучины Москвы-реки и
красивые берега ее, то прислушивался к звону колоколов.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник,
красивый, старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами
реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтоб ему позволили переплыть
реку в глазах императора. Адъютант сказал, что вероятно император не будет недоволен этим излишним усердием.
В крутых берегах большая прекрасная
река, с обеих сторон поселение. На этой стороне Епифанского уезда поменьше, на той стороне, Данковского, побольше. Там и церковь с колокольней и блестящим на солнце крестом; по бугру, на той стороне, вытянулись
красивые издалека крестьянские домики.