Неточные совпадения
— «Проси скорей Степана;
Мужик предобрый он», Кот-Васька
говорит.
Место Анфимьевны на кухне занял красноносый, сухонький старичок повар, странно легкий, точно пустой внутри. Он
говорил неестественно гулким голосом, лицо его, украшенное редкими усиками, напоминало мордочку
кота. Он явился пред Варварой и Климом пьяный и сказал...
Самгин еще в начале речи Грейман встал и отошел к двери в гостиную, откуда удобно было наблюдать за Таисьей и Шемякиным, — красавец, пошевеливая усами, был похож на
кота, готового прыгнуть. Таисья стояла боком к нему, слушая, что
говорит ей Дронов. Увидав по лицам людей, что готовится взрыв нового спора, он решил, что на этот раз с него достаточно, незаметно вышел в прихожую, оделся, пошел домой.
Славно,
говорят любители дороги, когда намерзнешься, заиндевеешь весь и потом ввалишься в теплую избу, наполнив холодом и избу, и чуланчик, и полати, и даже под лавку дунет холод, так что сидящие по лавкам ребятишки подожмут голые ноги, а
кот уйдет из-под лавки на печку…
Она повторила свою роль, на ходу низко кланялась и несколько раз потом качала головою, наподобие глиняных
котов,
говорила на крестьянском наречии, смеялась, закрываясь рукавом, и заслужила полное одобрение Насти.
— Сама не знаю. Иногда мне хочется плакать, а я смеюсь. Вы не должны судить меня… по тому, что я делаю. Ах, кстати, что это за сказка о Лорелее? [Лорелея — имя девушки, героини немецкого фольклора. Лорелея зазывала своим пением рыбаков, и те разбивались о скалы.] Ведь это еескала виднеется?
Говорят, она прежде всех топила, а как полюбила, сама бросилась в воду. Мне нравится эта сказка. Фрау Луизе мне всякие сказки сказывает. У фрау Луизе есть черный
кот с желтыми глазами…
Но мне гораздо легче
говорить об общении с моим любимым
котом Мури и с моими собаками, которых нет уже.
Убитый был «
кот». Убийца — мститель за женщину. Его так и не нашли — знали, да не сказали,
говорили: «хороший человек».
Стемнело. В сумраке дед странно увеличился; глаза его светятся, точно у
кота. Обо всем он
говорит негромко, осторожно, задумчиво, а про себя — горячо, быстро и хвалебно. Мне не нравится, когда он
говорит о себе, не нравятся его постоянные приказы...
Скворцу, отнятому ею у
кота, она обрезала сломанное крыло, а на место откушенной ноги ловко пристроила деревяшку и, вылечив птицу, учила ее
говорить. Стоит, бывало, целый час перед клеткой на косяке окна — большой такой, добрый зверь — и густым голосом твердит переимчивой, черной, как уголь, птице...
— Ну, будем
говорить откровенно: пятьсот. Не хочу покупать
кота в мешке.
И между тем сердце
говорит громче, нежели все доводы рассудка; сердце дрожит и сжимается, едва заслышит княжна звуки голоса Техоцкого, как дрожит и сжимается мышонок, завидев для себя неотразимую смерть в образе жирного, самодовольного
кота.
Под ним сидел, и
кот ученый
Свои мне сказки
говорил.
Уточка-франтиха
говорит селезню-козырю: купи
коты, купи
коты! а селезень отвечает: заказал, заказал!“ И дитя рассмеялось, да и я тоже сему сочинению словесному птичьего разговора невольно улыбнулся.
Недавно классный наставник, — молодой человек до того либеральный, что не мог называть
кота Ваською, а
говорил:
кот Василий, — заметил Саше весьма значительно при вы даче отметок...
Замолчал, опустив голову. А Кожемякин думал: отчего это люди чаще вспоминают и рассказывают о том, как их любили
коты, птицы, собаки, лошади, а про людскую любовь молчат? Или стесняются
говорить?
—
Кот — это, миляга, зверь умнеющий, он на три локтя в землю видит. У колдунов всегда
коты советчики, и оборотни, почитай, все они,
коты эти. Когда
кот сдыхает — дым у него из глаз идёт, потому в ём огонь есть, погладь его ночью — искра брызжет. Древний зверь: бог сделал человека, а дьявол —
кота и
говорит ему: гляди за всем, что человек делает, глаз не спускай!
— Где та мышь, чтоб
коту звонок привесила, батюшка? «Я,
говорит, тебя, мужика сиволапого, чистоте и порядку учу. Отчего у тебя рубаха нечиста?» Да в поту живет, оттого и нечистая! Не каждый день переменять. С чисто ты не воскреснешь, с пóгани не треснешь.
«Как по недостаточности моего звания, —
говорю, — владыко святый, жена моя каждый вечер, по неимению работницы, отправляется для доения коровы в хлев, где хранится навоз, то я, содержа на руках свое малое грудное дитя, плачущее по матери и просящее груди, — как груди дать ему не имею и чем его рассеять, не знаю, — то я, не умея настоящих французских танцев, так с сим младенцем плавно пожидовски прискакую по комнате и пою ему: „тра-та-та, тра-та-та, вышла кошка за
кота“ или что другое в сем роде невинного содержания, дабы оно было утешно от сего, и в том вся вина моя».
Громов смотрел на неё ласково,
говорил с ней негромко, мягко, точно
кот мурлыкал.
— Я не хочу молчать! —
говорила она. — Молоденький такой… здоровый, любимый мною… что ты мне сделал? Сказал ты мне: «Ну, выбирай, Олимпиада, — я или он»? Сказал ты это? Нет, ты —
кот, как все
коты…
«Сколько раз тебе
говорю: не коклетку, а котлетку…» — «Вот если бы я тебе из
кота ее сжарила, тогда котлета…
Веруя и постоянно
говоря, что «главное дело не в лечении, а в недопущении, в предупреждении болезней», Зеленский был чрезвычайно строг к прислуге, и зуботычины у него летели за малейшее неисполнение его гигиенических приказаний, к которым, как известно, наши русские люди относятся как к какой-то неосновательной прихоти. Зная это, Зеленский держался с ними морали крыловской басни «
Кот и повар». Не исполнено или неточно исполнено его приказание — не станет рассуждать, а сейчас же щелк по зубам, и пошел мимо.
Обыкновенно раньше всех просыпался Иван Иваныч и тотчас же подходил к Тетке или к
коту, выгибал шею и начинал
говорить о чем-то горячо и убедительно, но по-прежнему непонятно.
Круглова. Оттого, Ермил Зотыч,
говорит русская пословица, что не все
коту масленица, бывает и великий пост. (Обнимает Ипполита и Агнию.)
— Нет, не понимаю! Решительно ничего не понимаю, —
говорил Мурка. — Из-за чего сердятся? Например, если я буду повторять: я —
кот, я —
кот,
кот,
кот… Разве кому-нибудь будет обидно?.. Нет, не понимаю… Впрочем, должен сознаться, что я предпочитаю молочко, особенно когда оно не сердится.
— Хорошо, хорошо, я все разберу, —
говорил кот Мурка. — Я уж не покривлю душой… Ну начнем с Молочка.
А
кот курны-мурны у нее над ухом, уткнулся мордою да и выговаривает: «Какой же, —
говорит, — я
кот!
И всё вокруг них тихо: на полу толстые половики лежат, шагов не слыхать,
говорят люди мало, вполголоса, — даже часы на стене осторожно постукивают. Пред иконами неугасимые лампады горят, везде картинки наклеены: страшный суд, муки апостольские, мучения святой Варвары. А в углу на лежанке старый
кот лежит, толстый, дымчатый, и зелёными глазами смотрит на всё — блюдёт тишину. В тишине этой осторожной ни Ларионова пения, ни птиц наших долго не мог я забыть.
— Я уговаривал ее: «Глафира, идем в губернию! Поступишь в хорошее заведение, а я туда —
котом пристроюсь». — «Нет,
говорит, милый! Там я буду, может, десятая, а здесь я — первая!» Верно — она первая!
Высокий, худой мужик, сверкая зелёными, как у голодного
кота, глазами, густо
говорит...
Скамейка. На скамейке — Татьяна. Потом приходит Онегин, но не садится, а она встает. Оба стоят. И
говорит только он, все время, долго, а она не
говорит ни слова. И тут я понимаю, что рыжий
кот, Августа Ивановна, куклы не любовь, что это — любовь: когда скамейка, на скамейке — она, потом приходит он и все время
говорит, а она не
говорит ни слова.
— Глянь-ка, задувают-то! Чисто
кота с кошкой венчают, —
говорил он псаломщику, красному от быстрой ходьбы и угощений.
Завелось в одном доме много мышей.
Кот забрался в этот дом и стал ловить мышей. Увидали мыши, что дело плохо, и
говорят: «Давайте, мыши, не будем больше сходить с потолка, а сюда к нам
коту не добраться!» Как перестали мыши сходить вниз,
кот и задумал, как бы их перехитрить. Уцепился он одной лапой за потолок, свесился и притворился мертвым. Одна мышь выглянула на него, да и
говорит: «Нет, брат! хоть мешком сделайся, и то не подойду».
Раннее утро. Из-за слухового окна показывается на крыше серый молодой
кот с глубокой царапиной на носу. Некоторое время он презрительно жмурится, потом,
говорит...
Доложили ее сиятельству, и по ее приказанию, несмотря на то что, как
говорили крестьяне, «колдунья» не сподобилась христианской кончины, ее похоронили после отпевания в церкви на сельском кладбище и даже поставили большой дубовый крест. Батюшка, отец Семен, как
говорили в народе, имел перед погребением Соломониды долгий разговор с «ее сиятельством» и вышел от ее красный, как из бани.
Кота зарыли в огороде.
Но глаза, его глаза, стоявшие перед ней,
говорили иное, успокаивая ее, доказывая воочию, что Фимка не брешет. Вчера, именно вчера, он так смотрел на нее: «как
кот на сало» — привела она, по обыкновению грубое, сравнение. Но это ее не обидело: пусть смотрит именно так, а не иначе.
То встанет во весь рост не старый еще генерал, с расчесанными, точно у
кота, бакенбардами, и
говорит:"все это — литературные пустяки, и нам этого не надо"…
Добрая, что и
говорить! А сама такую муку придумала, что кабы не служба,
кота б она на крыше лепила заместо Бородулина…
— Что за пустяки, —
говорю. — Какое тебе до
котов дело! Бiльше сего щоб не було! Спи!
И стал я об этом думать и до того себя изнурил, что у меня вид в лице моем переменился, як у пограничной стражи, и стали у меня, як у тых, очи як свещи потухлы, а зубы обнаженны… Тпфу, какое препоганьство! А до того еще Христя що ночь не спит, як собака, и все возится… А стану спрашивать —
говорит, що ей все представляется, будто везде
коты мяукают да скребощут.