Неточные совпадения
Подле него стоял мужчина лет сорока, широкоплечий, широкоскулый, с низким лбом, узкими татарскими глазами,
коротким и плоским
носом, четвероугольным подбородком и черными блестящими волосами, жесткими, как щетина.
Нос его, однако, много
короче, чем у болотного кулика.
— Пигалица составляет нечто среднее между куликом и полевым курахтаном; с последним она сходна величиною тела и станом; ноги и шея у ней довольно длинны, но далеко не так, как у настоящих куличьих пород;
нос хотя не куриного устройства, но все вдвое
короче, чем у кулика, равного с ней величиною: он не больше четверти вершка, темного цвета; длина пигалицы от
носа до хвоста семь вершков.
Селезень очень красив: он весь пестрый; на голове, над самыми его глазами, находится белое пятно; остальная часть головы и половина шеи красновато-коричневого цвета; потом следует поперечная полоса серой ряби, сейчас исчезающей и переходящей в светло-багряный цвет, которым покрыт весь зоб; брюшко белое, спина испещрена красивою поперечною рябью на крыльях, поперек от плечного сустава, лежит чисто-белое, широкое и длинное пятно, оканчивающееся черною бархатною оторочкой, под которою видна зелено-золотистая полоса, также отороченная черно-бархатною каймою; хвост
короткий, шилообразный и довольно твердый;
нос и ноги небольшие и черные.
Нос у него узенький, кругловатый, нисколько не подходящий к
носам обыкновенных уток: конец верхней половинки его загнут книзу; голова небольшая, пропорциональная, шея длинная, но
короче, чем у гагары, и не так неподвижно пряма; напротив, он очень гибко повертывает ею, пока не увидит вблизи человека; как же скоро заметит что-нибудь, угрожающее опасностью, то сейчас прибегает к своей особенной способности погружаться в воду так, что видна только одна узенькая полоска спины, колом торчащая шея и неподвижно устремленные на предмет опасности, до невероятности зоркие, красные глаза.
Чернозобик — куличок средней величины, круглый, мясистый и складный; ноги и шея его не так длинны;
нос прямой и
короткий; он весь испещрен темно-желтоватыми пятнами, похожими на пестрины дрозда-рябинника.
Селезень красив необыкновенно; голова и половина шеи у него точно из зеленого бархата с золотым отливом; потом идет кругом шеи белая узенькая лента; начиная от нее грудь или зоб темно-багряный; брюхо серо-беловатое с какими-то узорными и очень красивыми оттенками; в хвосте нижние перышки белые,
короткие и твердые; косички зеленоватые и завиваются колечками; лапки бледно-красноватые,
нос желто-зеленого цвета.
Обеих последних названий объяснить не умею, имя же сороки ему прилично потому, что он пестринами, или пежинами, даже складом несколько похож на обыкновенную сороку, хотя он имеет хвост
короткий, а ноги, шею и
нос гораздо длиннее, чем у простой сороки, телом же несравненно ее больше, даже мясистее болотного кулика.
Разговор оказался
короче воробьиного
носа: баушка Лукерья говорила свое, Кожин свое. Он не стыдился своих слез и только смотрел на старуху такими страшными глазами.
— Ты чего это, милая, мужикам-то на шею лезешь? — кричала она, размахивая своими
короткими руками. — Один грех избыла, захотелось другого… В кои-то веки
нос показала из лесу и сейчас в сани к Кириллу залезла. Своем глазам видела… Стыдобушка головушке!
Моя наблюдательность не видала дальше своего
носа, и моя скрытность, вероятно, никого не обманула; по крайней мере доктор Лушин скоро меня раскусил. Впрочем, и он изменился в последнее время: он похудел, смеялся так же часто, но как-то глуше, злее и
короче — невольная, нервическая раздражительность сменила в нем прежнюю легкую иронию и напущенный цинизм.
Громадная не по росту, курчавая голова с едва прорезанными, беспокойно бегающими глазами, с мягким
носом, который всякий считал долгом покомкать; затем, приземистое тело на
коротких ногах, которые от постоянного сиденья на верстаке были выгнуты колесом, мозолистые руки — все это, вместе взятое, делало его фигуру похожею на клубок, усеянный узлами.
Широкое, желтоватое лицо, маленькие свиные глазки с белыми ресницами и бровями,
короткий, плоский
нос, крупные, словно склеенные губы, круглый, безволосый подбородок — и это выражение всего лица, кислое, ленивое и недоверчивое — да точно: это он, это Ипполит Полозов!
Егор Егорыч, оставшись один, хотел было (к чему он всегда прибегал в трудные минуты своей жизни) заняться умным деланием, и когда ради сего спустил на окнах шторы, запер входную дверь, сжал для полного безмолвия свои уста и, постаравшись сколь возможно спокойнее усесться на своем кресле, стал дышать не грудью, а
носом, то через весьма
короткое время начинал уже чувствовать, что силы духа его сосредоточиваются в области сердца, или — точнее — в солнечном узле брюшных нервов, то есть под ложечкой; однако из такого созерцательного состояния Егор Егорыч был скоро выведен стуком, раздавшимся в его дверь.
Явился он в Благовещенское в щегольской гороховой жакетке, в цветном галстухе, с золотым пенсне на
носу, выстриженный a la mal content [
Короткой стрижкой.], без малейшего признака пейсов.
Передонов и Ершова обнялись и пустились в пляс по траве кругом груши. Лицо у Передонова попрежнему оставалось тупым и не выражало ничего. Механически, как на неживом, прыгали на его
носу золотые очки и
короткие волосы на его голове. Ершова повизгивала, покрикивала, помахивала руками и вся шаталась.
Все черты бабы-яги, как ее изображает народный эпос, были налицо: худые щеки, втянутые внутрь, переходили внизу в острый, длинный, дряблый подбородок, почти соприкасавшийся с висящим вниз
носом; провалившийся беззубый рот беспрестанно двигался, точно пережевывая что-то; выцветшие, когда-то голубые глаза, холодные, круглые, выпуклые, с очень
короткими красными веками, глядели, точно глаза невиданной зловещей птицы.
Наша бабья красота
короче воробьиного
носа: на первом же ребенке Чуктонов-то и разлюбил жену.
Представьте себе четвероугольное туловище, которое едва могло держаться в равновесии на двух
коротких и кривых ногах; величественно закинутую назад голову в превысокой косматой шапке, широкое, багровое лицо; огромные, оловянного цвета, круглые глаза; вздернутый
нос, похожий на луковицу, и бесконечные усы, которые не опускались книзу и не подымались вверх, но в прямом, горизонтальном направлении, казалось, защищали надутые щеки, разрумяненные природою и частым употреблением горелки.
Говорил он вяло, себе под
нос, не повышая и не понижая голоса, но в
короткое время успел рассказать о многом.
Дверь на блоке завизжала, и на пороге показался невысокий молодой еврей, рыжий, с большим птичьим
носом и с плешью среди жестких, кудрявых волос; одет он был в
короткий, очень поношенный пиджак, с закругленными фалдами и с
короткими рукавами, и в
короткие триковые брючки, отчего сам казался
коротким и кургузым, как ощипанная птица. Это был Соломон, брат Мойсея Мойсеича. Он молча, не здороваясь, а только как-то странно улыбаясь, подошел к бричке.
Сделав около стола свое дело, он пошел в сторону и, скрестив на груди руки, выставив вперед одну ногу, уставился своими насмешливыми глазами на о. Христофора. В его позе было что-то вызывающее, надменное и презрительное и в то же время в высшей степени жалкое и комическое, потому что чем внушительнее становилась его поза, тем ярче выступали на первый план его
короткие брючки, куцый пиджак, карикатурный
нос и вся его птичья, ощипанная фигурка.
Пред ним сидел, перебирая по краю стола тонкими ручками, человек широкоплечий, с просторным туловищем на
коротких ногах, с понурою курчавою головой, с очень умными и очень печальными глазками под густыми бровями, с крупным правильным ртом, нехорошими зубами и тем чисто русским
носом, которому присвоено название картофеля; человек с виду неловкий и даже диковатый, но уже, наверное, недюжинный.
Так и говорят — вполголоса — двое людей, сидя в хаосе камня на берегу острова; один — таможенный солдат в черной куртке с желтыми кантами и
коротким ружьем за спиною, — он следит, чтоб крестьяне и рыбаки не собирали соль, отложившуюся в щелях камней; другой — старый рыбак, обритый, точно испанец, темнолицый, в серебряных баках от ушей к
носу, —
нос у него большой и загнут, точно у попугая.
Лиза (выходит). Вот опять одна! Что же это голубки-то мои? Они, чай, и забыли про меня! Да уж где теперь им обо мне помнить! Батюшки, скоро рассветать станет! Ишь, ты, ночи-то нынче
короче воробьиного
носу. Как тогда домой-то пройти? Эка эта Надя бесстрашная.
В
носу и в корме укрепляется по
короткому бревну — это пыжи; сверху на борты накладывается три поперечных скрепления, озды, затем барка покрывается горбатой, на два ската, палубой — это конь.
— Перестань, старая дура! — огрызался воевода. — Истинно сказано, што долог волос у бабы, а ум
короче воробьиного
носу…
Малый он был не глупый, с характером, из себя плечистый, плотный, лицо четырехугольное, весь в веснушках, волосы рыжие, глаза серые, небольшие, губы широкие,
нос короткий, пальцы тоже
короткие — крепыш, что называется, — и сила не по летам!
В тринадцать лет он уже носил очки, это сделало немножко
короче его длинный, птичий
нос и притемнило неприятно светлые глаза.
Губернатор быстро, искоса, огляделся: грязная пустыня площади, с втоптанными в грязь соломинками сена, глухой забор. Все равно уже поздно. Он вздохнул
коротким, но страшно глубоким вздохом и выпрямился — без страха, но и без вызова; но была в чем-то, быть может в тонких морщинах на большом, старчески мясистом
носу, неуловимая, тихая и покорная мольба о пощаде и тоска. Но сам он не знал о ней, не увидали ее и люди. Убит он был тремя непрерывными выстрелами, слившимися в один сплошной и громкий треск.
Уста привидения были совершенно черны и открыты, и из них-то после
коротких промежутков со свистом и хрипением вырывался тот напряженный полустон-полувздох, который впервые послышался, когда К-дин взял покойника за
нос.
Короткие пушистые кудри чудесной рамкой окаймляли это лицо, неправильное, резкое, скорее некрасивое со слишком крупным ртом и широким мясистым
носом.
Нос прикрыт двумя
короткими досками под углом в шестьдесят градусов.
Он был страшен. Его лицо все залилось багровой краской, покраснел даже кончик
носа, подбородок и толстая,
короткая апоплексическая шея. Казалось, что он вот-вот задохнется сейчас. Офицеры, окружавшие его, тоже с не меньшим негодованием смотрели на Игоря.
Тот, задумчиво смотревший в другую сторону, повернул к нему свое лицо, круглое, немного пухлое, моложавое лицо человека, которому сильно за сорок, красноватое, с плохо растущей бородкой. На голове была фуражка из синего сукна. Тень козырька падала на узкие серые глаза, добрые и высматривающие, и на
короткий мясистый
нос, с маленьким раздвоением на кончике.
Сейчас же чуялось в нем сильное и своеобразное дарование при невыгодных внешних средствах: малый рост,
короткая фигура, некрасивость пухлого облика и голос хриповатый и, как и у брата его Сергея, в
нос.
Они были, наверно, сестры. Одна высокая, с длинной талией, в черной бархатной кофточке и в кружевной фрезе. Другая пониже, в малиновом платье с светлыми пуговицами. Обе брюнетки. У высокой щеки и уши горели. Из-под густых бровей глаза так и сыпали искры. На лбу курчавились волосы, спускающиеся почти до бровей. Девушка пониже ростом носила
короткие локоны вместо шиньона.
Нос шел ломаной игривой линией. Маленькие глазки искрились. Талия перехвачена была кушаком.
Немцев и евреев сейчас можно было признать по
носам, цвету волос,
коротким бакенбардам, конторской франтоватости.
Над столом привстал и наклонил голову человек лет сорока, полный, почти толстый. Его темные вьющиеся волосы, матовое широкое лицо, тонкий
нос и красивая
короткая борода шли к глазам его, черным, с длинными ресницами. Глаза эти постоянно смеялись, и в складках рта сидела усмешка. По тому, как он был одет и держал себя, он сошел бы за купца или фабриканта «из новых», но в выражении всей головы сказывалось что-то не купеческое.
Грушева познакомила Тасю с обоими мужчинами. Актера Тася видела на сцене. Он был сухой высокий блондин, с большим
носом и серыми глазами навыкате, в
коротком пиджаке и пестром галстуке. Автор — как-то набок перекосившаяся фигурка, также белокурая, взъерошенная, плохо одетая, с ухмыляющимся фальшивым лицом. Тася в другом месте приняла бы его за"человека".
По-видимому, ей казались странными и комната, и девочка с ее толстым
носом, в
короткой мальчишеской сорочке, и девочкин отец.
Она видела в нем свое отражение, видела себя, нагло развалившуюся на подушках, причесанную по-бальному, видела свое
короткое платье, разукрашенное кружевами, свою чересчур открытую шею и грудь, и обнаженные руки, уснащенные бьющими в
нос духами.
Между сими последними есть Кодрат, «собою белопуз, волосов рыжих и
коротких, говорит тихо и пискливо, по-литовски; читает и спевает себе в
нос трудоголосом, как бы в род плача, лет ему от роду 22, художества резчик панагий, крестиков, летир и образков на дереве и на меди.
А приметы этого иеродиакона такие: «росту среднего, волосов черных,
коротких, бороды такой, что высыпается (??), глазов черных, лицом смогловат,
носа долгого, говорит дроботливо, ходы швидкой, лет 23».
Черниговского Ильинского монастыря иеродиакон Евстратий, волосы рыжие, лицом красноват, мало рябоват,
нос широкий, кругло-короткий, говорит громко, поет толстовато.
Кой же приметами таков: росту среднего, сутуловат, волосов на голове и бороде темно-русих,
коротких (!?), прямых, густих, усов долгих, темно-русих, глаз карих, лицом сухощав и блед,
носа продолговатого, говорит тихо, скоро, пространно, употребляет в речь часто „поистине“ и „паки“.
Так, в 1743 г. сразу бежали и в одном указе объявлены: 1) Козельского монастыря монах Мелетий Стоецкий, «волосов малих, а глазов больших, лица кругопятного»; 2) иеромонах Варлаам Климов, «мови тонклявой»; 3) из монастыря Полтавского иеродиакон Сильвестр Кульчиньский, лет 30; 4) из Гамалеевского монастыря иеромонах Никифор,
носа не великого и острого, мови швидкой, 34 л.; 5) из Глуховского монастыря монахиня Паисия, мови дроботливой и мало гугнивой, глазов серих мало подпухлых,
носа долгого, лет 45; 6) из Козелецкого монастыря монахиня Христина, мови повольнодроботливой,
носа короткого, лет 40; 7) из Черниговского Троицкого монастыря — иеромонах Иннокентий Шабулявский — в плечах толст, сам собою и руками тегуст (sic),
носа острого, щедровит (ряб), бороды не широкой, козлиной (sic), спевает и читает сипко тенором; 8) из Никольского пустынного монастыря монах Исаия Куновецкий — сухопрадий (sic), око правое вейкою (sic) толсто заплыло, лет 22; 9) из Успенского монастыря иеромонах Антоний Усманецкий, 57 лет, мови грубой; 10) монах Исаия, 31 года, без пальца на руке; 11) монах Иосей кузнец, росту малого, 40 лет; 12) Анастасий Хватовец — 31 года; 13) Калист Загоровский, русый, слащеватый, 30 лет.