Неточные совпадения
Потом завел речь о прелестях уединенной жизни и вскользь заявил, что он и сам надеется
когда-нибудь найти отдохновение в стенах монастыря.
Проходя через бабушкин кабинет, я взглянул на себя в зеркало: лицо было в
поту, волосы растрепаны, вихры торчали больше чем
когда-нибудь; но общее выражение лица было такое веселое, доброе и здоровое, что я сам себе понравился.
И
когда-нибудь,
потом, через годы, с жизнию, может, и поймешь, что они значили.
Покойник отец твой два раза отсылал в журналы — сначала стихи (у меня и тетрадка хранится, я тебе
когда-нибудь покажу), а
потом уж и целую повесть (я сама выпросила, чтоб он дал мне переписать), и уж как мы молились оба, чтобы приняли, — не приняли!
Мы расстались дружески. Пугачев, увидя в толпе Акулину Памфиловну, погрозил пальцем и мигнул значительно;
потом сел в кибитку, велел ехать в Берду, и когда лошади тронулись, то он еще раз высунулся из кибитки и закричал мне: «Прощай, ваше благородие! Авось увидимся
когда-нибудь». — Мы точно с ним увиделись, но в каких обстоятельствах!..
— На мой взгляд, религия — бабье дело. Богородицей всех религий — женщина была. Да. А
потом случилось как-то так, что почти все религии признали женщину источником греха, опорочили, унизили ее, а православие даже деторождение оценивает как дело блудное и на полтора месяца извергает роженицу из церкви. Ты
когда-нибудь думал — почему это?
— Будет? — повторил и он, подступив к ней широкими шагами, и чувствовал, что волосы у него поднимаются на голове и дрожь бежит по телу. — Татьяна Марковна! Не маните меня напрасной надеждой, я не мальчик! Что я говорю — то верно, но хочу, чтоб и то, что сказано мне — было верно, чтобы не отняли у меня
потом! Кто мне поручится, что это будет, что Вера Васильевна…
когда-нибудь…
«Еще два-три вечера, — думал он, — еще приподнимет он ей уголок завесы, она взглянет в лучистую даль и вдруг поймет жизнь и счастье.
Потом дальше,
когда-нибудь, взгляд ее остановится на ком-то в изумлении,
потом опустится, взглянет широко опять и онемеет — и она мгновенно преобразится».
—
Когда-нибудь… мы проведем лето в деревне, cousin, — сказала она живее обыкновенного, — приезжайте туда, и… и мы не велим пускать ребятишек ползать с собаками — это прежде всего.
Потом попросим Ивана Петровича не посылать… этих баб работать… Наконец, я не буду брать своих карманных денег…
Зато есть у меня в Петербурге и несколько мест счастливых, то есть таких, где я почему-нибудь бывал
когда-нибудь счастлив, — и что же, я берегу эти места и не захожу в них как можно дольше нарочно, чтобы
потом, когда буду уже совсем один и несчастлив, зайти погрустить и припомнить.
Об этой фантазии гордой и стыдливой Анны Андреевны увидать этого ребенка и о встрече там с Лизой я, может быть,
потом расскажу, если будет место; но все же я никак не ожидал, чтоб Анна Андреевна
когда-нибудь пригласила Лизу к себе.
— Ваши бывшие интриги и ваши сношения — уж конечно, эта тема между нами неприлична, и даже было бы глупо с моей стороны; но я, именно за последнее время, за последние дни, несколько раз восклицал про себя: что, если б вы любили хоть
когда-нибудь эту женщину, хоть минутку? — о, никогда бы вы не сделали такой страшной ошибки на ее счет в вашем мнении о ней, как та, которая
потом вышла!
Здесь не место начинать об этой новой страсти Ивана Федоровича, отразившейся
потом на всей его жизни: это все могло бы послужить канвой уже иного рассказа, другого романа, который и не знаю, предприму ли еще
когда-нибудь.
Голубчики мои, — дайте я вас так назову — голубчиками, потому что вы все очень похожи на них, на этих хорошеньких сизых птичек, теперь, в эту минуту, как я смотрю на ваши добрые, милые лица, — милые мои деточки, может быть, вы не поймете, что я вам скажу, потому что я говорю часто очень непонятно, но вы все-таки запомните и
потом когда-нибудь согласитесь с моими словами.
Быть может,
когда-нибудь другой художник, после смерти страдальца, стряхнет пыль с этих листов и с благочестием издаст этот архитектурный мартиролог, за которым прошла и изныла сильная жизнь, мгновенно освещенная ярким светом и затертая, раздавленная
потом, попавшись между царем-фельдфебелем, крепостными сенаторами и министрами-писцами.
Он радушно меня принял, благословил и потчевал семгой;
потом пригласил
когда-нибудь приехать посидеть вечером, потолковать, говоря, что у него слабеют глаза и он читать по вечерам не может.
Прежде всего нужно пересыпать канупером, а
потом уже…» Ну, я на вас ссылаюсь, любезные читатели, скажите по совести, слыхали ли вы
когда-нибудь, чтобы яблоки пересыпали канупером?
Вот вам выдержки из хроники нашей юности. Удовольствуйтесь ими! Может быть,
когда-нибудь появится целый ряд воспоминаний о лицейском своеобразном быте первого курса, с очерками личностей, которые
потом заняли свои места в общественной сфере; большая часть из них уже исчезла, но оставила отрадное памятование в сердцах не одних своих товарищей.
— Я их не знаю… Один из них вышел из кабинета позднее вас всех. Он поцеловал мою руку и сказал, что если он
когда-нибудь понадобится, то всегда к моим услугам, и дал мне свою карточку, но просил ее никому не показывать из посторонних… А
потом все это как-то прошло и забылось. Я как-то никогда не удосужилась справиться, кто был этот человек, а вчера искала карточку и не могла найти…
— Прощай, мой ангел! — обратилась она
потом к Паше. — Дай я тебя перекрещу, как перекрестила бы тебя родная мать; не меньше ее желаю тебе счастья. Вот, Сергей, завещаю тебе отныне и навсегда, что ежели
когда-нибудь этот мальчик, который со временем будет большой, обратится к тебе (по службе ли, с денежной ли нуждой), не смей ни минуты ему отказывать и сделай все, что будет в твоей возможности, — это приказывает тебе твоя мать.
«Может быть, и я поеду
когда-нибудь с таким же крестом», — подумал Калинович, и
потом, когда въехали в Москву, то показалось ему, что попадающиеся народ и извозчики с седоками, все они смотрят на него с некоторым уважением, как на русского литератора.
— Послушай, — начала она, — если
когда-нибудь тебя женщина уверяла или станет уверять, что вот она любила там мужа или любовника, что ли… он
потом умер или изменил ей, а она все-таки продолжала любить его до гроба, поверь ты мне, что она или ничего еще в жизни не испытала, или лжет.
Потом она тоже будет ходить гулять на Воробьевы горы и
когда-нибудь подойдет ко мне и спросит: кто я такой?
— Да, кажется что двенадцать, но не в том дело, а он сейчас застучал по столу ладонью и закричал: «Эй, гляди, математик, не добрались бы
когда-нибудь за это до твоей физики!» Во-первых, что такое он здесь разумеет под словом физики?.. Вы понимаете — это и невежество, да и цинизм, а
потом я вас спрашиваю, разве это ответ?
— Ну-у — это
потом, если понадобится
когда-нибудь…
Вот вы его видели; спросите его
потом когда-нибудь, пожалуется ли он на меня?
— Не теперь…
потом,
когда-нибудь, — замялся Бобров. —
Когда-нибудь, при другой обстановке я вам это скажу… Ради бога, не теперь, — добавил он умоляюще.
Дон-Кихот относился к Gigot тоже несколько подозрительно, во-первых потому, что этот человек был поставлен в дом графом Функендорфом, которому Рогожин инстинктивно не доверял, а
потом и он с своей стороны тоже боялся, что Gigot, читающий или
когда-нибудь читавший французские книги, большинство которых Рогожину было недоступно, мог знать то, чего наш дворянин не знает, и потому, чего доброго, при случае легко мог его оконфузить.
— Именно вытурят из Москвы!.. — согласилась с удовольствием княгиня. — И
потом объясните вы этой девчонке, — продолжала она, — что это верх наглости с ее стороны — посещать мой дом; пусть бы она видалась с князем, где ей угодно, но не при моих, по крайней мере, глазах!.. Она должна же хоть сколько-нибудь понять, что приятно ли и легко ли это мне, и, наконец, я не ручаюсь за себя: я, может быть, скажу ей
когда-нибудь такую дерзость, после которой ей совестно будет на свет божий смотреть.
Мне кажется, что в смысле политической благонадежности те люди даже полезнее, которые
когда-нибудь заблуждались, но
потом оставили свои заблуждения.
«Лучше всего, — сказала себе мысленно Домна Осиповна, — в отношении подобных людей действовать так, что сначала сделать окончательно, что им неприятно, а
потом и сказать: они побесятся, поволнуются, покричат, но и успокоятся же
когда-нибудь», — тем более, что Домна Осиповна будет ему говорить и может даже ясно доказать, что она живет с мужем только для виду.
Потом взяла она с своего туалетного столика портрет молоденькой девочки, поцеловала и проговорила: «Простишь ли ты
когда-нибудь меня?» Это был портрет ее дочери.
После этого она повела Марью Валериановну через двор на заднее крыльцо,
потом по темной лестнице, которую вряд мели ли
когда-нибудь после отстройки дома.
Вильгельмина Федоровна. А
потом, если насчет женитьбы Алексей Николаич станет запираться, то вы потребуйте от него, чтобы он на вас женился; это будет самым верным доказательством, тем больше, что он должен же
когда-нибудь это сделать!
«Увидит
потом сама, что тут было великодушие, но только она не сумела заметить, — и как догадается об этом
когда-нибудь, то оценит вдесятеро и падет в прах, сложа в мольбе руки».
— Тогда не будет Иуды из Кариота. Тогда не будет Иисуса. Тогда будет… Фома, глупый Фома! Хотелось ли тебе
когда-нибудь взять землю и поднять ее? И, может быть, бросить
потом.
Задумалась она, руку ему протянула; он руку-то взял, а она в лицо ему посмотрела-посмотрела, да и говорит: «Да, вы, пожалуй, и правы!» А я стою, как дурак, смотрю, а у самого так и сосет что-то у сердца, так и подступает.
Потом обернулась ко мне, посмотрела на меня без гнева и руку подала. «Вот, говорит, что я вам скажу: враги мы до смерти… Ну, да бог с вами, руку вам подаю, — желаю вам
когда-нибудь человеком стать — вполне, не по инструкции… Устала я», — говорит ему.
— Важную я вчера у Голопесова индейку ел! — вздохнул помощник исправника Пружина-Пружинский. — Между прочим… вы были, господа,
когда-нибудь в Варшаве? Там этак делают… Берут карасей обыкновенных, еще живых… животрепещущих, и в молоко… День в молоке они, сволочи, поплавают, и
потом как их в сметане на скворчащей сковороде изжарят, так
потом, братец ты мой, не надо твоих ананасов! Ей-богу… Особливо, ежели рюмку выпьешь, другую. Ешь и не чувствуешь… в каком-то забытьи… от аромата одного умрешь!..
— Будьте спокойны, — отвечала ему Дуня. — А вот что скажите скорей, не случалось ли вам
когда-нибудь, как вы давеча говорили, кинуться в воду и освободить человека из здешнего омута? Не случалось ли укрывать кого-нибудь из завлеченных и
потом тайно выпроваживать их из Луповиц?
Потом,
когда-нибудь мы и обнимемся с тобою, а пока будем сдержанны и холодны, как два джентльмена в несчастье.
— Ты это
когда-нибудь узнаешь, — говорил дьяк;
потом прибавил: — Иван Васильевич заранее играет уж твою свадьбу.
— Ты не понимаешь, чего? «Бытие определяет сознание», — слышала ты
когда-нибудь про это? Как ты иначе перестроишь собственническую психологию мужика? «Убеждением»? Розовая водичка! Ну, будут рыпаться, бузить, — может быть, даже побунтуют. А
потом свыкнутся и начнут понемножку перестраивать свою психологию. А дети их будут уже расти в новых условиях, и им даже непонятна будет прежняя психология их папенек и маменек.
— Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить десять лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал — как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и
потом, что́ за воображение, что медицина кого-нибудь и
когда-нибудь вылечивала! Убивать — так! — сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера.
А
потом,
когда-нибудь, приду к ней, или в кабак, или на каторгу, и скажу: теперь мне не стыдно, теперь я ни в чем не виноват перед вами, теперь я сам такой же, как вы, грязный, падший, несчастный.
Наверное, целовалась… Павел не осмеливается даже взглянуть на нее, а она целовалась, и, вернее всего, с Петровым, — он самоуверенный и наглый. А
потом когда-нибудь она отдаст ему и свое тело, и с ним будут делать то же, что делают с продажными женщинами. Какая мерзость! Какая подлая жизнь, в которой нет ничего светлого, к чему мог бы обратиться взгляд, отуманенный печалью и тоскою! Почем знать, быть может, и теперь, уже теперь, у Кати есть… любовник.