Неточные совпадения
— Да, он просил передать о получении места Дарье Александровне, — недовольно сказал Сергей Иванович,
полагая, что
князь говорит некстати.
— Что ж могу я сделать? Я должен воевать с законом.
Положим, если бы я даже и решился на это, но ведь
князь справедлив, — он ни за что не отступит.
Порешив с этим пунктом, я непременно, и уже настоятельно,
положил замолвить тут же несколько слов в пользу Анны Андреевны и, если возможно, взяв Катерину Николаевну и Татьяну Павловну (как свидетельницу), привезти их ко мне, то есть к
князю, там помирить враждующих женщин, воскресить
князя и… и… одним словом, по крайней мере тут, в этой кучке, сегодня же, сделать всех счастливыми, так что оставались бы лишь один Версилов и мама.
А в-третьих, и главное, если даже Версилов был и прав, по каким-нибудь там своим убеждениям, не вызвав
князя и решившись снести пощечину, то по крайней мере он увидит, что есть существо, до того сильно способное чувствовать его обиду, что принимает ее как за свою, и готовое
положить за интересы его даже жизнь свою… несмотря на то что с ним расстается навеки…
— Должно быть, она давно эту идею питала и, уж конечно, художественно обработала ее со всех сторон, — лениво и раздельно продолжал он. — Я
полагаю, это произошло ровно час спустя после посещения «
князя Сережи». (Вот ведь некстати-то расскакался!) Она просто пришла к
князю Николаю Ивановичу и сделала ему предложение.
Версилов объяснил мне (уже потом у меня), что
князь настоял на своем и
положил обвенчаться с Лизой при первой возможности, еще до решения суда.
— Победа, Татьяна Павловна; в суде выиграно, а апеллировать, конечно,
князья не решатся. Дело за мною! Тотчас же нашел занять тысячу рублей. Софья,
положи работу, не труди глаза. Лиза, с работы?
— «Посмотрите! — сказал нам
князь Оболенский, — он змеиную шкуру из Бразилии
положил поближе, а тулуп запрятал!» — «Да я думал, что шкуру-то можно и выбросить, — сказал Иван, — а тулупчика-то жаль».
Князь с треском
положил желтого в крайнюю лузу.
— Позвольте же, maman, и мне говорить; ведь я и сама в таком деле что-нибудь значу: решается чрезвычайная минута судьбы моей (Аглая именно так и выразилась), и я хочу узнать сама и, кроме того, рада, что при всех… Позвольте же спросить вас,
князь, если вы «питаете такие намерения», то чем же вы именно
полагаете составить мое счастье?
—
Князь, мамаша вас к себе просит, — крикнул заглянувший в дверь Коля.
Князь привстал было идти, но генерал
положил правую ладонь на его плечо и дружески пригнул опять к дивану.
Я
положил умереть в Павловске, на восходе солнца и сойдя в парк, чтобы не обеспокоить никого на даче. Мое «Объяснение» достаточно объяснит всё дело полиции. Охотники до психологии и те, кому надо, могут вывести из него всё, что им будет угодно. Я бы не желал, однако ж, чтоб эта рукопись предана была гласности. Прошу
князя сохранить экземпляр у себя и сообщить другой экземпляр Аглае Ивановне Епанчиной. Такова моя воля. Завещаю мой скелет в Медицинскую академию для научной пользы.
— Да,
положим; только как же это, однако?.. Я всё не понимаю, — бормотал
князь, сбитый с толку, — прежде, вы говорили, тут не было, и вы на этом месте искали, а тут вдруг очутилось?
В руках его уже был ключ. Поднимаясь по лестнице, он обернулся и погрозил
князю, чтобы тот шел тише, тихо отпер дверь в свои комнаты, впустил
князя, осторожно прошел за ним, запер дверь за собой и
положил ключ в карман.
— Оставь, — проговорил Парфен и быстро вырвал из рук
князя ножик, который тот взял со стола, подле книги, и
положил его опять на прежнее место.
— Гм, я
полагал напротив. Собственно, и разговор-то зашел вчера между нами всё по поводу этой… странной статьи в «Архиве». Я заметил ее нелепость, и так как я сам был личным свидетелем… вы улыбаетесь,
князь, вы смотрите на мое лицо?
— Не читайте! — крикнул и
князь,
положив на пакет руку.
— Ну, этот,
положим, соврал. Один вас любит, а другой у вас заискивает; а я вам вовсе льстить не намерен, было бы вам это известно. Но не без смысла же вы: вот рассудите-ка меня с ним. Ну, хочешь, вот
князь нас рассудит? — обратился он к дяде. — Я даже рад,
князь, что вы подвернулись.
Все эти дамы рассказывали потом, что
князь осматривал в комнатах каждую вещь, увидал на столике развернутую книгу из библиотеки для чтения, французский роман «Madame Bovary», заметил, загнул страницу, на которой была развернута книга, попросил позволения взять ее с собой, и тут же, не выслушав возражения, что книга из библиотеки,
положил ее себе в карман.
Князь молча опустил руку в шляпу и вынул первый жребий — Фердыщенка, второй — Птицына, третий — генерала, четвертый — Афанасия Ивановича, пятый — свой, шестой — Гани и т. д. Дамы жребиев не
положили.
— Вот,
князь, — сказала Аглая,
положив на столик свой альбом, — выберите страницу и напишите мне что-нибудь. Вот перо, и еще новое. Ничего что стальное? Каллиграфы, я слышала, стальными не пишут.
Для вас же,
князь, это даже больше чем
клад, во-первых, потому что вы будете не один, а, так сказать, в недрах семейства, а по моему взгляду, вам нельзя с первого шагу очутиться одним в такой столице, как Петербург.
Трое маленьких детей, две девочки и мальчик, из которых Леночка была старшая, подошли к столу, все трое
положили на стол руки, и все трое тоже пристально стали рассматривать
князя.
Но опять отворилась дверь, и вошел Коля.
Князь точно обрадовался, что пришлось
положить назад в карман письма и удалить минуту.
Она упала без чувств ему на руки. Он поднял ее, внес в комнату,
положил в кресла и стал над ней в тупом ожидании. На столике стоял стакан с водой; воротившийся Рогожин схватил его и брызнул ей в лицо воды; она открыла глаза и с минуту ничего не понимала; но вдруг осмотрелась, вздрогнула, вскрикнула и бросилась к
князю.
Еще до
князя он
положил отговориться делами и избежать.
— Побоялся лично обеспокоить,
князь, при ваших личных и, может быть, чрезвычайных, так сказать, впечатлениях; а кроме того, я и сам-то-с принял вид, что как бы и не находил ничего. Бумажник развернул, осмотрел, потом закрыл да и опять под стул
положил.
Князь утверждал, что «этих людей, mon cher, непременно надобно гнуть в бараний рог», Тебеньков же имел смелость почтительнейше
полагать, что самое выражение: «гнуть в бараний рог» — est une expression de nationalgarde, a peu pres vide de sens. [это почти бессмысленное выражение национальных гвардейцев (франц.)]
А для
князя Ивана Семеныча это воссоединение Тебенькова будет настоящим
кладом.
Василий Николаич окончательно разгоняет мою хандру своим добродушием, которому"пальца в рот не
клади"; супруга его, очень живая и бойкая дама, приносит мне истинное утешение рассказами о давешнем приеме
князя Льва Михайловича; детки их, живостью и юркостью пошедшие в maman, а добродушием и тонкою наблюдательностью в papa, взбираются мне на плечи и очень серьезно убеждаются, что я лошадка, а совсем не надворный советник.
Конечно,
князь, другой на моем месте, как благородный человек, произвел бы тут дебоширство, но я усмирил волнение негодующего сердца и
положил всю надежду на бога…
Князь Чебылкин (Шифелю). Так ты
полагаешь, мой милый, что это у нее нервное?
Ответ.На это могу вам сказать следующее. Когда старому
князю Букиазба предлагали вопрос: правильно ли такой-то награжден, а такой-то обойден? — то он неизменно давал один и тот же ответ: о сем умолчу. С этим ответом он прожил до глубокой старости и приобрел репутацию человека, которому пальца в рот не
клади.
— Ну да, —
положим, что вы уж женаты, — перебил
князь, — и тогда где вы будете жить? — продолжал он, конечно, здесь, по вашим средствам… но в таком случае, поздравляю вас, теперь вы только еще, что называется, соскочили с университетской сковородки: у вас прекрасное направление, много мыслей, много сведений, но, много через два — три года, вы все это растеряете, обленитесь, опошлеете в этой глуши, мой милый юноша — поверьте мне, и потом вздумалось бы вам съездить, например, в Петербург, в Москву, чтоб освежить себя — и того вам сделать будет не на что: все деньжонки уйдут на родины, крестины, на мамок, на нянек, на то, чтоб ваша жена явилась не хуже другой одетою, чтоб квартирка была хоть сколько-нибудь прилично убрана.
— Что делать! Что делать! — отвечал
князь. — Но
полагаю, что здесь идет все по-старому, значит, хорошо и благополучно, — прибавил он.
— Прекрасно, прекрасно, — повторил
князь, —
кладите вашу шляпу и присядьте.
— Особенную способность, ma cousine, я
полагаю, надо иметь, — возразил
князь, — живую фантазию, сильное воображение.
Немец громко и отрывисто захохотал, точно заржал, очевидно
полагая, что Степан Трофимович сказал что-то ужасно смешное. Тот с выделанным изумлением посмотрел на него, не произведя, впрочем, на того никакого эффекта. Посмотрел и
князь, повернувшись к немцу всеми своими воротничками и наставив пенсне, хотя и без малейшего любопытства.
— Я чуть-чуть не запоздал и вот по какой причине! — начал он с приятной улыбкой и
кладя на стол перед
князем картину.
—
Князь тоже близкий приятель моего отца: он несколько лет служил у него уездным предводителем, а потому, я
полагаю, что и он для меня сделает?! — проговорила Катрин, взглянув на Тулузова и как бы советуясь с ним.
— Вздор это! — отвергнул настойчиво Тулузов. —
Князя бил и убил один Лябьев, который всегда был негодяй и картежник… Впрочем, черт с ними! Мы должны думать о наших делах… Ты говоришь, что если бы что и произошло в кабаке, так бывшие тут разбегутся; но этого мало… Ты сам видишь, какие строгости нынче пошли насчет этого… Надобно, чтобы у нас были заранее готовые люди, которые бы показали все, что мы им скажем.
Полагаю, что таких людей у тебя еще нет под рукой?
«Вот, — думал
князь, отбивая удары, — придется живот
положить, не спася царевича! Кабы дал бог хоть с полчаса подержаться, авось подоспела бы откуда-нибудь подмога!»
Царь вздел кольчугу, надел поверх нее черный стихарь, лег на постель и
положил возле себя тот самый посох, или осён, которым незадолго перед тем пронзил ногу гонцу
князя Курбского.
Между тем
князь продолжал скакать и уже далеко оставил за собою холопей. Он
положил на мысль еще до рассвета достичь деревни, где ожидала его подстава, а оттуда перевезть Елену в свою рязанскую вотчину. Но не проскакал
князь и пяти верст, как увидел, что сбился с дороги.
— Слушай! — произнес он, глядя на
князя, — я помиловал тебя сегодня за твое правдивое слово и прощения моего назад не возьму. Только знай, что, если будет на тебе какая новая вина, я взыщу с тебя и старую. Ты же тогда, ведая за собою свою неправду, не захоти уходить в Литву или к хану, как иные чинят, а дай мне теперь же клятву, что, где бы ты ни был, ты везде будешь ожидать наказания, какое захочу
положить на тебя.
— Как же мне потешать тебя, государь? — спросил он,
положив локти на стол, глядя прямо в очи Ивану Васильевичу. — Мудрен ты стал на потехи, ничем не удивишь тебя! Каких шуток не перешучено на Руси, с тех пор как ты государишь! Потешался ты, когда был еще отроком и конем давил народ на улицах; потешался ты, когда на охоте велел псарям
князя Шуйского зарезать; потешался, когда выборные люди из Пскова пришли плакаться тебе на твоего наместника, а ты приказал им горячею смолою бороды палить!
— А знаешь ли, — продолжал строго царевич, — что таким
князьям, как ты, высокие хоромы на площади ставят и что ты сам своего зипуна не стоишь? Не сослужи ты мне службы сегодня, я велел бы тем ратникам всех вас перехватать да к Слободе привести. Но ради сегодняшнего дела я твое прежнее воровство на милость
кладу и батюшке-царю за тебя слово замолвлю, коли ты ему повинную принесешь!
—
Князь Никита Романыч, много есть зла на свете. Не потому люди губят людей, что одни опричники, другие земские, а потому, что и те и другие люди!
Положим, я бы сказал царю; что ж из того выйдет? Все на меня подымутся, и сам царь на меня ж опалится!..
Опричники отошли. Мельник нагнулся над Вяземским, перевязал ему раны, прочитал «Отче наш»,
положил руку на голову
князя и начал шептать...
Не выходя на крыльцо встречать Серебряного, он велел немедленно ввести его в избу. Посторонних свидетелей не было, и,
положив раз принять
князя, Годунов не захотел показать ему неполное радушие.