Неточные совпадения
Поддерживая друг друга, идут они отяжелевшею походкой; приблизятся к ограде, припадут и станут на колени, и долго и горько плачут, и долго и внимательно смотрят на немой
камень, под которым лежит их сын; поменяются коротким словом, пыль смахнут с
камня да ветку елки поправят, и снова молятся, и не могут
покинуть это место, откуда им как будто ближе до их сына, до воспоминаний о нем…
— Да, мне. Давеча он на улице с мальчиками
камнями перебрасывался; они в него шестеро
кидают, а он один. Я подошел к нему, а он и в меня
камень бросил, потом другой мне в голову. Я спросил: что я ему сделал? Он вдруг бросился и больно укусил мне палец, не знаю за что.
— А вот он опять вам
камень в спину прислал. Он вас знает, — закричали дети. — Это он в вас теперь
кидает, а не в нас. Ну все, опять в него, не промахивайся, Смуров!
Под
камнем сим лежит французский эмигрант;
Породу знатную имел он и талант,
Супругу и семью оплакав избиянну,
Покинул родину, тиранами попранну;
Российския страны достигнув берегов,
Обрел на старости гостеприимный кров;
Учил детей, родителей покоил…
Всевышний судия его здесь успокоил…
Любовь Андреевна(глядит в окно на сад). О, мое детство, чистота моя! В этой детской я спала, глядела отсюда на сад, счастье просыпалось вместе со мною каждое утро, и тогда он был точно таким, ничто не изменилось. (Смеется от радости.) Весь, весь белый! О сад мой! После темной ненастной осени и холодной зимы опять ты молод, полон счастья, ангелы небесные не
покинули тебя… Если бы снять с груди и с плеч моих тяжелый
камень, если бы я могла забыть мое прошлое!
Дети надо мной сначала смеялись, а потом даже
камнями в меня стали
кидать, когда подглядели, что я поцеловал Мари.
Я хотел было говорить, но они в меня стали
камнями кидать.
— Уж так-то, брат, хорошо, что даже вспомнить грустно! Кипело тогда все это, земля, бывало, под ногами горела! Помнишь ли, например, Катю — ведь что это за прелесть была! а! как цыганские-то песни пела! или вот эту:"Помнишь ли, мой любезный друг"? Ведь душу выплакать можно! уж на что селедка — статский советник Кобыльников из Петербурга приезжал, а и тот двадцатипятирублевую
кинул —
камни говорят!
И точно: когда жизнь
кидает, вместо хлеба,
камень, тогда поневоле приходится искать утешений в истории; но ведь, по правде-то говоря, не история должна утешать, а сама жизнь.
— Я в вашу беседку
камнями кидал, — заявил я.
Ребятишки визжали, хохотали,
кидая в неё
камнями и грязью, а она повёртывалась к ним лицом и, не мигая совиными глазами, повторяла...
А она, точно
камнями кидая, отвечала...
Он то
покидал дорожку и перепрыгивал с
камня на
камень, изредка скользя по гладкому мху; то садился на обломок скалы под дубом или буком и думал приятные думы под немолчное шептание ручейков, заросших папоротником, под успокоительный шелест листьев, под звонкую песенку одинокого черного дрозда; легкая, тоже приятная дремота подкрадывалась к нему, словно обнимала его сзади, и он засыпал…
Он так много хотел сказать, что не мог привести в порядок мыслей своих и
кидал ими, как обломками
камней.
Пройдя таким образом немного более двух верст, слышится что-то похожее на шум падающих вод, хотя человек, не привыкший к степной жизни, воспитанный на булеварах, не различил бы этот дальний ропот от говора листьев; — тогда,
кинув глаза в ту сторону, откуда ветер принес сии новые звуки, можно заметить крутой и глубокий овраг; его берег обсажен наклонившимися березами, коих белые нагие корни, обмытые дождями весенними, висят над бездной длинными хвостами; глинистый скат оврага покрыт
камнями и обвалившимися глыбами земли, увлекшими за собою различные кусты, которые беспечно принялись на новой почве; на дне оврага, если подойти к самому краю и наклониться придерживаясь за надёжные дерева, можно различить небольшой родник, но чрезвычайно быстро катящийся, покрывающийся по временам пеною, которая белее пуха лебяжьего останавливается клубами у берегов, держится несколько минут и вновь увлечена стремлением исчезает в
камнях и рассыпается об них радужными брызгами.
Длинный, костлявый, немного сутулый, он медленно шагал по
камням и, поводя своим горбатым, хищным носом,
кидал вокруг себя острые взгляды, поблескивая холодными серыми глазами и высматривая кого-то среди грузчиков.
— Молчи! Слушай опытного внимательно, старшего тебя с уважением! Знаю я — ты всё о богородице бормочешь! Но потому и принял Христос крестную смерть, что женщиной был рождён, а не свято и чисто с небес сошёл, да и во дни жизни своей мирволил им, паскудам этим, бабёнкам! Ему бы самарянку-то в колодезь
кинуть, а не разговаривать с ней, а распутницу эту
камнем в лоб, — вот, глядишь, и спасён мир!
Так, древле, в море
кинул царь алмаз,
Но гордый
камень в свой урочный час
Ему обратно отдан был волнами!
— А ты жри, знай! — отозвалась Розка на ходу, точно
камнем кинула.
— Ладно, говорю, ты спи! — рассказывал Кулугуров, сверкая глазами. — И только это легла моя старуха, — бух! В ставень
камнем, видно,
кинули.
Только затих народ в ауле, Жилин полез под стену, выбрался. Шепчет Костылину: «Полезай». Полез и Костылин, да зацепил
камень ногой, загремел. А у хозяина сторожка была — пестрая собака, и злая-презлая; звали ее Уляшин. Жилин уже наперед прикормил ее. Услыхал Уляшин, — забрехал и кинулся, а за ним другие собаки. Жилин чуть свистнул,
кинул лепешки кусок, Уляшин узнал, замахал хвостом и перестал брехать.
Другой раз и палками-то, и
камнями в тебя
кидают, и волки и собаки хватают, а ты все не отстаешь.
— Да и как не убиться, — рассуждали об этом люди, — когда оттуда
камень кинешь, так чуть не сто перечтешь, пока он долетит донизу.
Был уже поздний час и луна стояла полунощно, когда Я
покинул дом Магнуса и приказал шоферу ехать по Номентанской дороге: Я боялся, что Мое великое спокойствие ускользнет от Меня, и хотел настичь его в глубине Кампаньи. Но быстрое движение разгоняло тишину, и Я оставил машину. Она сразу заснула в лунном свете, над своей черной тенью она стала как большой серый
камень над дорогой, еще раз блеснула на Меня чем-то и претворилась в невидимое. Остался только Я с Моей тенью.
В ответных письмах он то уверял ее в пламенной любви, то, сомневаясь в ее рассказах и напоминая прежние скандальные ее похождения, отказывался от ее руки, то грозил поступить в монахи, если она
покинет его, то умолял ее откровенно рассказать ему всю истину, за что он простит ей все прошедшее, то просил скорее выслать ему метрическое свидетельство, уверяя, что связь их лежит тяжелым
камнем на его совести, а брак может сделать его совершенно счастливым, но этот брак должен быть совершен не иначе, как по обряду римской церкви, к которой и сама она должна присоединиться.
В груди у меня
камень, тяжелей тех, что в меня
кидают; там, видно, засел…