Неточные совпадения
Без дальних я
историйСкажу тебе: во-первых,
князь Григорий!!
В
истории знала только двенадцатый год, потому что mon oncle, prince Serge, [мой дядя,
князь Серж (фр.).] служил в то время и делал кампанию, он рассказывал часто о нем; помнила, что была Екатерина Вторая, еще революция, от которой бежал monsieur de Querney, [господин де Керни (фр.).] а остальное все… там эти войны, греческие, римские, что-то про Фридриха Великого — все это у меня путалось.
Я же и свел его с
князем, но у них и без меня было довольно пунктов соединения (я говорю об этих прежних
историях за границей и проч.).
— Про это я ничего не знаю, — заключил Васин. — Лидия Ахмакова умерла недели две спустя после своего разрешения; что тут случилось — не знаю.
Князь, только лишь возвратясь из Парижа, узнал, что был ребенок, и, кажется, сначала не поверил, что от него… Вообще, эту
историю со всех сторон держат в секрете даже до сих пор.
Но я и тут бросил после одной омерзительной
истории, случившейся раз в самом разгаре игры и окончившейся дракой каких-то двух игроков, и стал ездить к Зерщикову, к которому опять-таки ввел меня
князь.
Князь, воротившись с игры, написал в ту же ночь два письма — одно мне, а другое в тот прежний его полк, в котором была у него
история с корнетом Степановым.
— Успокойтесь же, — встал я, захватывая шляпу, — лягте спать, это — первое. А
князь Николай Иванович ни за что не откажет, особенно теперь на радостях. Вы знаете тамошнюю-то
историю? Неужто нет? Я слышал дикую вещь, что он женится; это — секрет, но не от вас, разумеется.
— Кабы умер — так и слава бы Богу! — бросила она мне с лестницы и ушла. Это она сказала так про
князя Сергея Петровича, а тот в то время лежал в горячке и беспамятстве. «Вечная
история! Какая вечная
история?» — с вызовом подумал я, и вот мне вдруг захотелось непременно рассказать им хоть часть вчерашних моих впечатлений от его ночной исповеди, да и самую исповедь. «Они что-то о нем теперь думают дурное — так пусть же узнают все!» — пролетело в моей голове.
И вот я должен сообщить вам — я именно и к
князю приехал, чтоб ему сообщить об одном чрезвычайном обстоятельстве: три часа назад, то есть это ровно в то время, когда они составляли с адвокатом этот акт, явился ко мне уполномоченный Андрея Петровича и передал мне от него вызов… формальный вызов из-за
истории в Эмсе…
Князь объяснял Марье Кириловне их различное содержание,
историю живописцев, указывал на достоинства и недостатки.
Я в другом месте [«Крещеная собственность». (Прим. А. И. Герцена.)] рассказал о человеке, засеченном
князем Трубецким, и о камергере Базилевском, высеченном своими людьми. Прибавлю еще одну дамскую
историю.
Раскол был уходом из
истории, потому что
историей овладел
князь этого мира, антихрист, проникший на вершины церкви и государства.
Искушения христианской
истории отразились на историческом христианстве, которое оказалось компромиссом подлинной религии Христа с царством
князя этого мира.
Богочеловек явился в мир; мистический акт искупления совершился, но богочеловеческий путь
истории еще не был найден, все еще оставалось обширное поле для подмены божеского человеческим, для соблазнов
князя этого мира, который всегда охотно подсказывает, как лучше устроить мир, когда Дух Святой не вдохновляет еще человечества.
Апокалипсические пророчества говорят о грядущем разделении мира, об образовании в конце
истории как царства
князя этого мира, так и царства Христова.
Князь заметил на столе, за который усадил его Рогожин, две-три книги; одна из них,
история Соловьева, была развернута и заложена отметкой.
Одним словом, много было бы чего рассказать, но Лизавета Прокофьевна, ее дочери и даже
князь Щ. были до того уже поражены всем этим «террором», что даже боялись и упоминать об иных вещах в разговоре с Евгением Павловичем, хотя и знали, что он и без них хорошо знает
историю последних увлечений Аглаи Ивановны.
Почти всё общество, — туземцы, дачники, приезжающие на музыку, — все принялись рассказывать одну и ту же
историю, на тысячу разных вариаций, о том, как один
князь, произведя скандал в честном и известном доме и отказавшись от девицы из этого дома, уже невесты своей, увлекся известною лореткой, порвал все прежние связи и, несмотря ни на что, несмотря на угрозы, несмотря на всеобщее негодование публики, намеревается обвенчаться на днях с опозоренною женщиной, здесь же в Павловске, открыто, публично, подняв голову и смотря всем прямо в глаза.
По настоянию Аглаи
князь должен был рассказать тотчас же и даже в большой подробности всю
историю прошлой ночи. Она торопила его в рассказе поминутно, но сама перебивала беспрерывными вопросами, и почти всё посторонними. Между прочим, она с большим любопытством выслушала о том, что говорил Евгений Павлович, и несколько раз даже переспросила.
— Ну, вздор! — крикнула Варя, совсем рассердившись, — пьяная
история, больше ничего. И кто это выдумал? Лебедев,
князь… сами-то они хороши: ума палата. Я вот во столечко это ценю.
Мы никак не могли узнать в точности, каким образом могли завязаться подобные отношения; завязались они, конечно, по поводу всё той же
истории с
князем, когда Вера Лебедева была поражена горестью до того, что даже заболела; но при каких подробностях произошло знакомство и дружество, нам неизвестно.
—
Князь Мышкин? Лев Николаевич? Не знаю-с. Так что даже и не слыхивал-с, — отвечал в раздумье чиновник, — то есть я не об имени, имя историческое, в Карамзина «
Истории» найти можно и должно, я об лице-с, да и
князей Мышкиных уж что-то нигде не встречается, даже и слух затих-с.
Муж ее умер, она стала увядать,
история с
князем стала ей надоедать, а Зарницын молод, хорош, говорить умеет, отчего ж ей было не женить его на себе?
—
Князь говорит дело. Умение владеть инструментом во всяком случае повышает эстетический вкус, да и в жизни иногда бывает подспорьем. Я же, с своей стороны, господа… я предлагаю читать с молодой особой «Капитал» Маркса и
историю человеческой культуры. А кроме того. проходить с ней физику и химию.
Молодой
князь, из-за которого началась вся
история этого процесса, месяцев пять тому назад нашел случай побывать у Ихменевых.
Шифель (вполголоса). Он нынче доверенное лицо у
князя, а особливо у княжны… знаете, после этой
истории с Техоцким…
Я знакомлюсь с
князем — вы мне делаете сцену; я имел несчастье, против вашего желания, отобедать у генеральши — новая
история!
Альбом служил как бы дополнением, иллюстрацией к сатирическим рассказам
князя Василия. Со своим непоколебимым спокойствием он показывал, например: «
Историю любовных похождений храброго генерала Аносова в Турции, Болгарии и других странах»; «Приключение петиметра
князя Николя Булат-Тугановского в Монте-Карло» и так далее.
Напав на нить брачных
историй,
князь Василий не пощадил и Густава Ивановича Фриессе, мужа Анны, рассказав, что он на другой день после свадьбы явился требовать при помощи полиции выселения новобрачной из родительского дома, как не имеющую отдельного паспорта, и водворения ее на место проживания законного мужа.
— Скажи мне, Верочка, если только тебе не трудно, что это за
история с телеграфистом, о котором рассказывал сегодня
князь Василий? Что здесь правда и что выдумка, по его обычаю?
— Ну вот подите, — рассмеялся Петр Степанович, — она, видите, боится, что отсюда уже написали… то есть некоторые господа… Одним словом, тут, главное, Ставрогин; то есть
князь К… Эх, тут целая
история; я, пожалуй, вам дорогой кое-что сообщу — сколько, впрочем, рыцарство позволит… Это мой родственник, прапорщик Эркель, из уезда.
— И болен, а главное,
князь теперь диктует
историю собственной жизни Батеневу…
Лорис-Меликов сел на кресло, стоявшее у стола. Хаджи-Мурат опустился против него на низкой тахте и, опершись руками на колени, наклонил голову и внимательно стал слушать то, что Лорис-Меликов говорил ему. Лорис-Меликов, свободно говоривший по-татарски, сказал, что
князь, хотя и знает прошедшее Хаджи-Мурата, желает от него самого узнать всю его
историю.
Князь сразу решил идти на крепость в тот же день и атаковать врага в его укреплениях (
История восстания Пугачева) (франц.).]
И
князь Белецкий рассказал всю свою
историю: как он поступил на время в этот полк, как главнокомандующий звал его в адъютанты и как он после похода поступит к нему, несмотря на то, что вовсе этим не интересуется.
— И не покупайте, это не
история, в ней только и говорится, что такой-то царь побил такого-то, такой-то
князь такого-то и больше ничего…
Истории развития народа и страны там и нет.
Грязные языки, развязавшиеся после смерти страшного
князя и не знавшие
истории малахитовой щетки, сочиняли насчет привязанности княгини к Михайлушке разные небывалые вещи и не хотели просто понять ее слепой привязанности к этому человеку, спасшему некогда ее жизнь и ныне платившему ей за ее доверие самою страстною, рабской преданностью.
— Потому что, — продолжала Елена, — каким же образом можно было до такой степени полюбить господина Долгорукова, человека весьма дурных качеств и свойств, как говорит нам
история, да и вообще кого из русских
князей стоит так полюбить?
«Э, черт возьми! Могу же я быть спокойным или не спокойным, как мне пожелается того!» — подумал он; но, поехав к Елене, все-таки решился, чтобы не очень встревожить ее, совладеть с собой и передать ей всю эту
историю, как давно им ожидаемую. Но Елена очень хорошо знала
князя, так что, едва только он вошел, как она воскликнула встревоженным даже голосом...
Словом, рассудок очень ясно говорил в
князе, что для спокойствия всех близких и дорогих ему людей, для спокойствия собственного и, наконец, по чувству справедливости он должен был на любовь жены к другому взглянуть равнодушно; но в то же время, как и в
истории с бароном Мингером, чувствовал, что у него при одной мысли об этом целое море злобы поднимается к сердцу.
— Вы напрасно
князю рассказывали всю эту
историю!.. — слегка укорила она обоих их.
Всю эту
историю любви Миклакова
князь узнал от Елены, от которой тот не скрывал ее. Сам же Миклаков никогда прямо не говорил об том
князю.
— Не беспокойся! — перервал
князь Радугин, садясь на диван. — Я заехал к тебе на минуту, рассказать одну презабавную
историю, и очень рад, что застал у тебя этих господ. Так и быть!.. Дурно ли, хорошо ли, а расскажу этот анекдот по-французски: пускай и они посмеются вместе со мною… Ecoutez, messieurs! [Послушайте, господа! (франц.)] — примолвил Радугин по-французски. — Хотите ли, я вам расскажу презабавную новость?
— Так неужели вы серьезно положили выдать меня за этого
князя? — вскричала она, с изумлением, чуть не с испугом смотря на мать свою. — Стало быть, это уже не одни мечты, не проекты, а твердое ваше намерение? Стало быть, я угадала? И… и… каким образом это замужество спасет меня и необходимо в настоящем моем положении? И… и… каким образом все это вяжется с тем, что вы теперь наговорили, — со всей этой
историей?.. Я решительно не понимаю вас, маменька!
Фридрих Фридрихович дал мне немецкое письмо, в котором было написано: «Шесть дней тому назад ваш компатриот господин фон Истомин имел неприятную
историю с русским
князем N, с женою которого он три недели тому назад приехал из Штуттгарта и остановился в моей гостинице.
Первые учители Петра исчезают в скором времени из его
истории, и он не обращает на них внимания, как скоро находит, кем заменить их; только Зотов играет в его близком кругу довольно комическую роль князя-папы.
«На всякий случай, если, например, завяжется публичная
история (а публика-то тут суперфлю: [Суперфлю (франц. — superflu) — здесь: изысканная.] графиня ходит,
князь Д. ходит, вся литература ходит), нужно быть хорошо одетым; это внушает и прямо поставит нас некоторым образом на равную ногу в глазах высшего общества».
Для большего удобства к таким сравнениям в конце
истории каждого
князя приложена таблица современных ему государей европейских и некоторых азиатских и африканских.
По
истории известно, что новгородцы приняли Святослава, совсем не убежденные красноречием великого
князя, а потому, что были тогда очень в стесненных обстоятельствах, угрожаемые Андреем Боголюбским.
С самого начала идет коротенький рассказ о баснословном времени славянской
истории (V–IX века) и приводится рассказ новгородского летописца о скифах и славянах, которых он почитает единоплеменным народом, производя их названия от имен
князей Скифа и Славяна, родных братьев.