Неточные совпадения
И скатерть развернулася,
Откудова ни взялися
Две дюжие руки:
Ведро
вина поставили,
Горой наклали хлебушка
И спрятались опять.
Крестьяне подкрепилися.
Роман за караульного
Остался у ведра,
А прочие вмешалися
В толпу —
искать счастливого:
Им крепко захотелося
Скорей попасть домой…
В продолжение минуты он честно
поискал: нет ли в прошлом чего-то, что Варвара могла бы поставить в
вину ему? Но — ничего не нашел.
Он исчез. Парень подошел к столу, взвесил одну бутылку, другую, налил в стакан
вина, выпил, громко крякнул и оглянулся,
ища, куда плюнуть. Лицо у него опухло, левый глаз почти затек, подбородок и шея вымазаны кровью. Он стал еще кудрявей, — растрепанные волосы его стояли дыбом, и он был еще более оборван, — пиджак вместе с рубахой распорот от подмышки до полы, и, когда парень пил
вино, — весь бок его обнажился.
— Одни из этих артистов просто утопают в картах, в
вине, — продолжал Райский, — другие
ищут роли. Есть и дон-кихоты между ними: они хватаются за какую-нибудь невозможную идею, преследуют ее иногда искренно; вообразят себя пророками и апостольствуют в кружках слабых голов, по трактирам. Это легче, чем работать. Проврутся что-нибудь дерзко про власть, их переводят, пересылают с места на место. Они всем в тягость, везде надоели. Кончают они различно, смотря по характеру: кто угодит, вот как вы, на смирение…
— Видно, у них всё так, — сказала корчемница и, вглядевшись в голову девочки, положила чулок подле себя, притянула к себе девочку между ног и начала быстрыми пальцами
искать ей в голове. — «Зачем
вином торгуешь?» А чем же детей кормить? — говорила она, продолжая свое привычное дело.
«…Поймут ли, оценят ли грядущие люди весь ужас, всю трагическую сторону нашего существования? А между тем наши страдания — почки, из которых разовьется их счастие. Поймут ли они, отчего мы лентяи,
ищем всяких наслаждений, пьем
вино и прочее? Отчего руки не подымаются на большой труд, отчего в минуту восторга не забываем тоски?.. Пусть же они остановятся с мыслью и с грустью перед камнями, под которыми мы уснем: мы заслужили их грусть!»
— Замолчи, отец! — сказал, вставая, Максим, — не возмущай мне сердца такою речью! Кто из тех, кого погубил ты, умышлял на царя? Кто из них замутил государство? Не по
винам, а по злобе своей сечешь ты боярские головы! Кабы не ты, и царь был бы милостивее. Но вы
ищете измены, вы пытками вымучиваете изветы, вы, вы всей крови заводчики! Нет, отец, не гневи бога, не клевещи на бояр, а скажи лучше, что без разбора хочешь вконец извести боярский корень!
— Выпей, боярыня! — сказал он, — теперь некого тебе бояться! Они
ищут постоялого двора! Найдут ли, не найдут ли, а уж сюда не вернутся; не по такой дороге я их послал, хе-хе! Да что ты, боярыня, винца не отведаешь? А впрочем, и не отведывай! Это
вино дрянь! Плюнь на него; я тебе другого принесу!
Княжна была гораздо покойнее, — это и было понятно: бабушка
искала во всем, что случилось, своей
вины, а княжна не видала в случившемся ничего, кроме торжества своей правоты и окончания своего житья в доме, которого все порядки не нравились ей, утомили ее и впереди не обещали ей ничего, кроме того же недовольства.
Истина не нужна была ему, и он не
искал ее, его совесть, околдованная пороком и ложью, спала или молчала; он, как чужой или нанятый с другой планеты, но участвовал в общей жизни людей, был равнодушен к их страданиям, идеям, религиям, знаниям, исканиям, борьбе, он не сказал людям ни одного доброго слова, не написал ни одной полезной, непошлой строчки, не сделал людям ни на один грош, а только ел их хлеб, пил их
вино, увозил их жен, жил их мыслями и, чтобы оправдать свою презренную, паразитную жизнь перед ними и самим собой, всегда старался придавать себе такой вид, как будто он выше и лучше их.
То, что снилося мне, того нет наяву!
Кто мне скажет, зачем, для чего я живу?
Кто мне смысл разгадает загадки?
Смысла в ней беспокойной душой не
ищи,
Но, как камень, сорвавшись с свистящей пращи,
Так лети все вперед, без оглядки!
Невозможен мне отдых! Несносен покой!
Уж я цели нигде не
ищу никакой,
Жизнь надеждой мою не украшу!
Не упился я ею, как крепким
вином,
Но зато я, смеясь, опрокинул вверх дном
Бесполезно шипящую чашу!
Он немедленно отправился
искать бывшего ученика своего, обнял его крепко, просил у него прощенья и старался, сколько мог, загладить пред ним
вину свою.
Не скажи он мне этого, может быть, я поняла бы, что томившее меня чувство есть вредный вздор,
вина моя, что та жертва, которую я
искала, была тут, передо мной, в подавлении этого чувства.
Она заплакала. Так или нет
Изгнанница младая говорила,
Я утверждать не смею; двух, трех лет
Достаточна губительная сила,
Чтобы святейших слов загладить след.
А тот, кто рассказал мне повесть эту, —
Его уж нет… Но что за нужда свету?
Не веры я
ищу, — я не пророк,
Хоть и стремлюсь душою на Восток,
Где свиньи и
вино так ныне редки,
И где, как пишут, жили наши предки!
Как падшая униженная дева,
Ищу забвенья в радостях
вина…
И пробил час карающего гнева...
Он долго в своей жизни
искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении: он
искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в
вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он
искал этого путем мысли, — и все эти искания и попытки, все обманули его.
— Однако, мой друг, — начал он более тронутым голосом, — вникни ты в свое положение… Я мечусь,
ищу, бьюсь и так и этак. Но разве моя
вина…
Наконец, его положение сделалось так невыносимо-мучительно, что он стал
искать самозабвения: верным средством оказалось
вино, и он предался пьянству.
Он снова начал прибегать к спасительному
вину,
искать сильных, заглушающих этот внутренний голос, ощущений в игре в карты и рулетку, и в оргиях с женщинами, которых цинизм граничит с грацией, и в беспутстве которых есть своего рода поэзия, поэзия низменных душ.
Вопрос, почему граф очутился в обществе лиц с сомнительной репутацией, разрешен был молодой девушкой легко и просто: «Он несчастен, не любим девушкой, которую любит, и на которой женится… Он
ищет забвения… Ему это нельзя ставить в
вину…»
— Государь, — отвечал Борис Петрович, — все, что в этом свидетельстве, мною данном, заключается, есть только слабое изображение заслуг Последнего Новика тебе и отечеству. В лета безрассудной молодости он мог быть преступником; но со временем познал свою
вину и
искал загладить ее жертвами великими. Если я в прошедшую кампанию сделал что-нибудь достойное аттенции царского величества, то этим обязан ему.
Луиза, стоя на иголках,
искала себе опоры в милой Кете, но не могла найти ее кругом себя; пригожие Флора и Помона дожидались с трепетом сердечным, когда Аполлон прикажет им начать свое приветствие новорожденной; народ, вдыхая в себя запах съестных припасов и
вина, роптал, что бестолковые господа так долго искушают их терпение.
Все его преступления в венце, которого он не
искал и который надела на него прихоть властителя; никакой крамоле, никакому злу не причастный, он виноват за чужие
вины, за честолюбие двух женщин, за коварство царедворцев, за гнев деда на сторонних, не на него ж.
Воины
Кто любит видеть в чашах дно,
Тот бодро
ищет боя…
О всемогущее
вино,
Веселие героя!
Он долго в своей жизни
искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, чтò так поразило его в солдатах в Бородинском сражении — он
искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в
вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он
искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки обманули его.
Если у мужика нет работы всем членам его семьи, если он и его домашние едят, а не работают, то он считает, что совершается бедствие, в роде того как если бы из рассохшейся бочки уходило
вино, и обыкновенно всеми средствами
ищет и всегда находит средство предотвратить это бедствие — находит работу.
Свои, голубчик,
Свои, мой сокол.
Люди не простого рода,
Знатные-с, сударь,
Я знаю их 2 года.
Посетители — первый класс,
Каких нынче мало.
У меня уж набит глаз
В оценке материала.
Люди ловкой игры.
Оба — спецы по
винам.
Торгуют из-под полы
И спиртом и кокаином.
Не беспокойтесь! У них
Язык на полке.
Их
ищут самих
Красные волки.
Это дворяне,
Щербатов и Платов.
Равновесие в их жизни нарушалось только одним сторонним обстоятельством: отец Пеллегрины, с двадцати лет состоявший при своем семействе, с выходом дочери замуж вдруг заскучал и начал страстно молиться богу, но он совсем не обнаруживал стремления жениться, а показал другую удивительную слабость: он поддался влиянию своего племянника и с особенным удовольствием начал
искать веселой компании; чего он не успел сделать в юности, то все хотел восполнить теперь: он завил на голове остаток волос, купил трубку с дамским портретом, стал пить
вино и начал ездить смотреть, как танцуют веселые женщины.
Певец
На поле бранном тишина;
Огни между шатрами;
Друзья, здесь светит нам луна,
Здесь кров небес над нами,
Наполним кубок круговой!
Дружнее! руку в руку!
Запьём
вином кровавый бой
И с падшими разлуку.
Кто любит видеть в чашах дно,
Тот бодро
ищет боя…
О всемогущее
вино,
Веселие героя!