Неточные совпадения
К четырем часам пополудни загорелась съезжая изба; глуповцы кинулись туда и оцепенели, увидав, что приезжий
из губернии чиновник сгорел весь без
остатка.
Достали откуда-то крючьев, привезли
из города трубу и начали не торопясь растаскивать уцелевший материал и тушить
остатки огня.
— Как же новые условия могут быть найдены? — сказал Свияжский, поев простокваши, закурив папиросу и опять подойдя к спорящим. — Все возможные отношения к рабочей силе определены и изучены, сказал он. —
Остаток варварства — первобытная община с круговою порукой сама собой распадается, крепостное право уничтожилось, остается только свободный труд, и формы его определены и готовы, и надо брать их. Батрак, поденный, фермер — и
из этого вы не выйдете.
Таким образом, Грэй жил всвоем мире. Он играл один — обыкновенно на задних дворах замка, имевших в старину боевое значение. Эти обширные пустыри, с
остатками высоких рвов, с заросшими мхом каменными погребами, были полны бурьяна, крапивы, репейника, терна и скромно-пестрых диких цветов. Грэй часами оставался здесь, исследуя норы кротов, сражаясь с бурьяном, подстерегая бабочек и строя
из кирпичного лома крепости, которые бомбардировал палками и булыжником.
Попадались и речки с обрытыми берегами, и крошечные пруды с худыми плотинами, и деревеньки с низкими избенками под темными, часто до половины разметанными крышами, и покривившиеся молотильные сарайчики с плетенными
из хвороста стенами и зевающими воротищами [Воротище —
остатки ворот без створок.] возле опустелых гумен, и церкви, то кирпичные с отвалившеюся кое-где штукатуркой, то деревянные с наклонившимися крестами и разоренными кладбищами.
Он человек среднего роста, грузный, двигается осторожно и почти каждое движение сопровождает покрякиванием. У него, должно быть, нездоровое сердце, под добрыми серого цвета глазами набухли мешки. На лысом его черепе, над ушами, поднимаются, как рога, седые клочья,
остатки пышных волос; бороду он бреет; из-под мягкого носа его уныло свисают толстые, казацкие усы, под губою — остренький хвостик эспаньолки. К Алексею и Татьяне он относится с нескрываемой, грустной нежностью.
Костер погас, дымились недогоревшие спички. Поджечь их было уж нечем. Макаров почерпнул чайной ложкой кофе
из стакана и, с явным сожалением, залил
остатки костра.
— Среди своих друзей, — продолжала она неторопливыми словами, — он поставил меня так, что один
из них, нефтяник, богач, предложил мне ехать с ним в Париж. Я тогда еще дурой ходила и не сразу обиделась на него, но потом жалуюсь Игорю. Пожал плечами. «Ну, что ж, — говорит. — Хам. Они тут все хамье». И — утешил: «В Париж, говорит, ты со мной поедешь, когда я
остаток земли продам». Я еще поплакала. А потом — глаза стало жалко. Нет, думаю, лучше уж пускай другие плачут!
Он казался мягким, как плюшевая кукла медведя или обезьяны, сделанная
из различных кусков,
из остатков.
Слова он говорил насмешливые, а звучали они печально и очень торопливо, как будто он бежал по словам. Вылив
остаток вина
из бутылки в стакан, он вдруг спросил...
Поздно вечером к нему явились люди, которых он встретил весьма любезно, полагая, что это — клиенты: рослая, краснощекая женщина, с темными глазами на грубоватом лице, одетая просто и солидно, а с нею — пожилой лысоватый человек, с
остатками черных, жестких кудрей на остром черепе, угрюмый, в дымчатых очках, в измятом и грязном пальто
из парусины.
Старик Обломов всякий раз, как увидит их
из окошка, так и озаботится мыслью о поправке: призовет плотника, начнет совещаться, как лучше сделать, новую ли галерею выстроить или сломать и
остатки; потом отпустит его домой, сказав: «Поди себе, а я подумаю».
Пекли исполинский пирог, который сами господа ели еще на другой день; на третий и четвертый день
остатки поступали в девичью; пирог доживал до пятницы, так что один совсем черствый конец, без всякой начинки, доставался, в виде особой милости, Антипу, который, перекрестясь, с треском неустрашимо разрушал эту любопытную окаменелость, наслаждаясь более сознанием, что это господский пирог, нежели самым пирогом, как археолог, с наслаждением пьющий дрянное вино
из черепка какой-нибудь тысячелетней посуды.
Тушин опять покачал ель, но молчал. Он входил в положение Марка и понимал, какое чувство горечи или бешенства должно волновать его, и потому не отвечал злым чувством на злобные выходки, сдерживая себя, а только тревожился тем, что Марк,
из гордого упрямства, чтоб не быть принуждену уйти, или по
остатку раздраженной страсти, еще сделает попытку написать или видеться и встревожит Веру. Ему хотелось положить совсем конец этим покушениям.
Экономка весь день гремит ключами; буфет не затворяется. По двору поминутно носят полные блюда
из кухни в дом, а обратно человек тихим шагом несет пустое блюдо, пальцем или языком очищая
остатки. То барыне бульон, то тетеньке постное, то барчонку кашки, барину чего-нибудь посолиднее.
Он вылил
остатки рома
из бутылки в чашку и зажег опять ром. Потом, положив оба локтя на стол, небрежно глядел на Райского.
Один пальцем полез в масло, другой, откусив кусочек хлеба, совал
остаток кому-нибудь
из нас в рот.
Обстановка этих комнат была устроена практическим Альфонсом Богданычем
из разных
остатков и обрезков.
Чтобы выплатить четырехмиллионный долг, необходимо поднимать заводы; затем,
из этих же денег приходится выплачивать хоть часть процентов по долгу; наконец,
остатки уходят на наследников.
На другое утро мы все поднялись очень рано. Взятые с собой запасы продовольствия подходили к концу, и потому надо было торопиться. Наш утренний завтрак состоял
из жареной белки,
остатков лепешки, испеченной в золе, и кружки горячего чая.
Река эта (по-удэгейски Суа или Соага) состоит
из двух речек — Гага и Огоми, длиною каждая 1–8 км, сливающихся в 1,5 км от моря. Речка Гага имеет три притока: справа — Нунги с притоком Дагдасу и Дуни, а слева — один только ключ Ада с перевалом на Кусун. Речка Огоми имеет два притока: Канходя и Цагдаму. Около устья Соен образует небольшую, но глубокую заводь, соединяющуюся с морем узкой протокой. Эта заводь и зыбучее болото рядом с ним —
остатки бывшей ранее лагуны.
Признаться сказать, ни в какое время года Колотовка не представляет отрадного зрелища; но особенно грустное чувство возбуждает она, когда июльское сверкающее солнце своими неумолимыми лучами затопляет и бурые, полуразметанные крыши домов, и этот глубокий овраг, и выжженный, запыленный выгон, по которому безнадежно скитаются худые, длинноногие курицы, и серый осиновый сруб с дырами вместо окон,
остаток прежнего барского дома, кругом заросший крапивой, бурьяном и полынью и покрытый гусиным пухом, черный, словно раскаленный пруд, с каймой
из полувысохшей грязи и сбитой набок плотиной, возле которой, на мелко истоптанной, пепеловидной земле овцы, едва дыша и чихая от жара, печально теснятся друг к дружке и с унылым терпеньем наклоняют головы как можно ниже, как будто выжидая, когда ж пройдет наконец этот невыносимый зной.
Между старыми яблонями и разросшимися кустами крыжовника пестрели круглые бледно-зеленые кочаны капусты; хмель винтами обвивал высокие тычинки; тесно торчали на грядах бурые прутья, перепутанные засохшим горохом; большие плоские тыквы словно валялись на земле; огурцы желтели из-под запыленных угловатых листьев; вдоль плетня качалась высокая крапива; в двух или трех местах кучами росли: татарская жимолость, бузина, шиповник —
остатки прежних «клумб».
Когда мы пили чай, кто-то
из них взял чашку, в которой были
остатки меда.
Плавание по Иману. — Пороги. — Ледоход. — Крушение лодки. — Река Арму. — Река Синанца. — Голодовка. —
Остатки медвежьей трапезы. — Лапша
из кожи. — Утомление. — Ли Танкуй. — Ночное приключение в Сянь-ши-хеза. — Волнение удэгейцев. — Стойбище Вагунбе. — Восстание инородцев. — Пение шамана
При выходе
из поста Ольги С.З. Балк дал мне бутылку с ромом. Ром этот я берег как лекарство и давал его стрелкам пить с чаем в ненастные дни. Теперь в бутылке осталось только несколько капель. Чтобы не нести напрасно посуды, я вылил
остатки рома в чай и кинул ее в траву. Дерсу стремглав бросился за ней.
Китайцы поделились со стрелками жидкой похлебкой, которую они сварили
из листьев папоротника и
остатков чумизы. После такого легкого ужина, чтобы не мучиться голодом, все люди легли спать. И хорошо сделали, потому что завтра выступление было назначено еще раньше, чем сегодня.
Из коего дела видно: означенный генерал-аншеф Троекуров прошлого 18… года июня 9 дня взошел в сей суд с прошением в том, что покойный его отец, коллежский асессор и кавалер Петр Ефимов сын Троекуров в 17… году августа 14 дня, служивший в то время в ** наместническом правлении провинциальным секретарем, купил
из дворян у канцеляриста Фадея Егорова сына Спицына имение, состоящее ** округи в помянутом сельце Кистеневке (которое селение тогда по ** ревизии называлось Кистеневскими выселками), всего значащихся по 4-й ревизии мужеска пола ** душ со всем их крестьянским имуществом, усадьбою, с пашенною и непашенною землею, лесами, сенными покосы, рыбными ловли по речке, называемой Кистеневке, и со всеми принадлежащими к оному имению угодьями и господским деревянным домом, и словом все без
остатка, что ему после отца его,
из дворян урядника Егора Терентьева сына Спицына по наследству досталось и во владении его было, не оставляя
из людей ни единыя души, а
из земли ни единого четверика, ценою за 2500 р., на что и купчая в тот же день в ** палате суда и расправы совершена, и отец его тогда же августа в 26-й день ** земским судом введен был во владение и учинен за него отказ.
Мы не застали Асю. Она, по словам хозяйки, отправилась на «развалину». Верстах в двух от города Л. находились
остатки феодального замка. Гагин раскрыл мне все свои картоны. В его этюдах было много жизни и правды, что-то свободное и широкое; но ни один
из них не был окончен, и рисунок показался мне небрежен и неверен. Я откровенно высказал ему мое мнение.
Ректором был тогда Двигубский, один
из остатков и образцов допотопных профессоров или, лучше сказать, допожарных, то есть до 1812 года.
Мы сидели раз вечером с Иваном Евдокимовичем в моей учебной комнате, и Иван Евдокимович, по обыкновению запивая кислыми щами всякое предложение, толковал о «гексаметре», страшно рубя на стопы голосом и рукой каждый стих
из Гнедичевой «Илиады», — вдруг на дворе снег завизжал как-то иначе, чем от городских саней, подвязанный колокольчик позванивал
остатком голоса, говор на дворе… я вспыхнул в лице, мне было не до рубленого гнева «Ахиллеса, Пелеева сына», я бросился стремглав в переднюю, а тверская кузина, закутанная в шубах, шалях, шарфах, в капоре и в белых мохнатых сапогах, красная от морозу, а может, и от радости, бросилась меня целовать.
— А ты, сударыня, что по сторонам смотришь… кушай! Заехала, так не накормивши не отпущу! Знаю я, как ты дома
из третьёводнишних
остатков соусы выкраиваешь… слышала! Я хоть и в углу сижу, а все знаю, что на свете делается! Вот я нагряну когда-нибудь к вам, посмотрю, как вы там живете… богатеи! Что? испугалась!
Анна Павловна рассматривает
остатки галантира. Клейкая масса расползлась по блюду, и
из нее торчат обрывки мозгов и телячьей головки.
Конон научил его дышать в стаканы, стоять с тарелкой под мышкой за стулом у кого-нибудь
из господ и проч., а сам он собственным инстинктом научился слизывать языком с тарелок
остатки соуса.
Плетня видны были одни
остатки, потому что всякий выходивший
из дому никогда не брал палки для собак, в надежде, что будет проходить мимо кумова огорода и выдернет любую
из его плетня.
Номера все были месячные, занятые постоянными жильцами. Среди них, пока не вымерли, жили тамбовские помещики (Мосолов сам был
из их числа), еще в семидесятых годах приехавшие в Москву доживать свой век на
остатки выкупных, полученных за «освобожденных» крестьян.
Из вырученной от лотереи суммы тут же уплачивалась стоимость картины художникам, а
остатки шли на незатейливый ужин.
Еще в 1926 году, когда перемащивали проезд против здания больницы,
из земли торчали уцелевшие столетние пни,
остатки этого сада. Их снова засыпали землей и замостили.
По преданию — «магазин» был единственным
остатком богатой панской усадьбы, служившей центром для гарно — лужской шляхты. Капитан дорожил им, как эмблемой. Самый крупный
из «помещиков» Гарного Луга, хотя человек сравнительно новый, — он вместе с этой древней постройкой как бы наследовал первенствующее положение…
— Вот хоть бы взять ваше сальное дело, Тарас Семеныч: его песенка тоже спета, то есть в настоящем его виде. Вот у вас горит керосиновая лампа — вот где смерть салу. Теперь керосин все:
из него будут добывать все смазочные масла;
остатки пойдут на топливо. Одним словом, громаднейшее дело. И все-таки есть выход… Нужно основать стеариновую фабрику с попутным производством разных химических продуктов, маргариновый завод. И всего-то будет стоить около миллиона. Хотите, я сейчас подсчитаю?
Особенно хорош сад, небольшой, но густой и приятно запутанный; в одном углу его стояла маленькая, точно игрушка, баня; в другом была большая, довольно глубокая яма; она заросла бурьяном, а
из него торчали толстые головни,
остатки прежней, сгоревшей бани.
Вот
остаток одной
из них, все прочие сгорели в огне; да и оставшуюся та же ожидает участь, как и сосестр ее постигшая.
В слоях находил иногда
остатки животных, в морях живущих, находил
остатки растений и заключать мог, что слоистое расположение земли начало свое имеет в наплавном положении вод и что воды, переселяяся
из одного края земного шара к другому, давали земле тот вид, какой она в недрах своих представляет.
Еще выше надо всем этим возвышался выступавший
из крыши фронтон с одним полукруглым окном, в котором хотя и держалась дубовая рама с
остатками разбитых зеленоватых стекол, но теперь единственное противодействие ветрам и непогодам представляла снова часто повторяющаяся с уличной стороны этого дома железная решетка.
В сенях, за вытащенным
из избы столиком, сидел известный нам старый трубач и пил
из медного чайника кипяток, взогретый на
остатках спирта командирского чая; в углу, на куче мелких сосновых ветвей, спали два повстанца, состоящие на ординарцах у командира отряда, а задом к ним с стеариновым огарочком в руках, дрожа и беспрестанно озираясь, стоял сам стражник.
Анна Марковна так дешево уступила дом не только потому, что Кербеш, если бы даже и не знал за нею некоторых темных делишек, все-таки мог в любое время подставить ей ножку и съесть без
остатка. Предлогов и зацепок к этому можно было найти хоть по сту каждый день, и иные
из них грозили бы не одним только закрытием дома, а, пожалуй, и судом.
Тогда Горизонт доставал
из дорожной корзинки курицу, вареное мясо, огурцы и бутылку палестинского вина, не торопясь, с аппетитом закусывал, угощал жену, которая ела очень жеманно, оттопырив мизинчики своих прекрасных белых рук, затем тщательно заворачивал
остатки в бумагу и не торопясь аккуратно укладывал их в корзинку.
Остатки кушаний, приносимых
из залы, ту же минуту нарасхват съедались жадными девками и лакеями.
Во главе государства стоит так называемый правящий класс, состоящий
из уцелевших
остатков феодальной аристократии,
из адвокатов, литераторов, банкиров, купцов и вообще всевозможных наименований буржуа.
И подрядчик не в накладе остался, да и Родион Антоныч даром получил материал; железо на крышу, скобки да гвоздики были припасены еще заранее, когда Родион Антоныч был еще только магазинером, —
из остатков и разной заводской «ветхости»; лес на службы и всякое прочее обзаведение привезли сами лесообъездчики тоже ни за грош, потому что Родион Антоныч, несмотря на свою официальную слепоту, постоянно ездил с Майзелем за дупелями.