Неточные совпадения
Но куклы даже
в эти годы
Татьяна
в руки не брала;
Про вести города, про моды
Беседы с нею не вела.
И были
детские проказы
Ей чужды: страшные рассказы
Зимою
в темноте ночей
Пленяли больше сердце ей.
Когда же няня собирала
Для Ольги на широкий луг
Всех маленьких ее подруг,
Она
в горелки не
играла,
Ей скучен был и звонкий смех,
И шум их ветреных утех.
Замолчали, прислушиваясь. Клим стоял у буфета, крепко вытирая руки платком. Лидия сидела неподвижно, упорно глядя на золотое копьецо свечи. Мелкие мысли одолевали Клима. «Доктор говорил с Лидией почтительно, как с дамой. Это, конечно, потому, что Варавка
играет в городе все более видную роль. Снова
в городе начнут говорить о ней, как говорили о
детском ее романе с Туробоевым. Неприятно, что Макарова уложили на мою постель. Лучше бы отвести его на чердак. И ему спокойней».
У него лениво стали тесниться бледные воспоминания о ее ласках, шепоте, о том, как она клала
детские его пальцы на клавиши и старалась наигрывать песенку, как потом подолгу
играла сама, забыв о нем, а он слушал, присмирев у ней на коленях, потом вела его
в угловую комнату, смотреть на Волгу и Заволжье.
А там грянула империалистическая война. Половина клуба была отдана под госпиталь. Собственно говоря, для клуба остались прихожая, аванзал, «портретная», «кофейная», большая гостиная, читальня и столовая. А все комнаты, выходящие на Тверскую, пошли под госпиталь. Были произведены перестройки. Для игры «инфернальная» была заменена большой гостиной, где метали баккара, на поставленных посредине столах
играли в «железку», а
в «
детской», по-старому, шли игры по маленькой.
Чтобы помочь брату, Варвара Ардалионовна решилась расширить круг своих действий: она втерлась к Епанчиным, чему много помогли
детские воспоминания; и она, и брат еще
в детстве
играли с Епанчиными.
Детское лицо улыбалось
в полусне счастливою улыбкой, и слышалось ровное дыхание засыпающего человека. Лихорадка проходила, и только красные пятна попрежнему
играли на худеньком личике. О, как Петр Елисеич любил его, это
детское лицо, напоминавшее ему другое, которого он уже не увидит!.. А между тем именно сегодня он страстно хотел его видеть, и щемящая боль охватывала его старое сердце, и
в голове проносилась одна картина за другой.
Мать ничего не отвечала и велела мне идти
в детскую читать или
играть с сестрицей, но я попросил ее, чтоб она растолковала мне, что значит присягать.
Я собрался прежде всех: уложил свои книжки, то есть «
Детское чтение» и «Зеркало добродетели»,
в которое, однако, я уже давно не заглядывал; не забыл также и чурочки, чтоб
играть ими с сестрицей; две книжки «
Детского чтения», которые я перечитывал уже
в третий раз, оставил на дорогу и с радостным лицом прибежал сказать матери, что я готов ехать и что мне жаль только оставить Сурку.
Я уходил потому, что не мог уже
в этот день
играть с моими друзьями по-прежнему, безмятежно. Чистая
детская привязанность моя как-то замутилась… Хотя любовь моя к Валеку и Марусе не стала слабее, но к ней примешалась острая струя сожаления, доходившая до сердечной боли. Дома я рано лег
в постель, потому что не знал, куда уложить новое болезненное чувство, переполнявшее душу. Уткнувшись
в подушку, я горько плакал, пока крепкий сон не прогнал своим веянием моего глубокого горя.
Проходя верхним рекреационным коридором, Александров заметил, что одна из дверей, с матовым стеклом и номером класса, полуоткрыта и за нею слышится какая-то веселая возня, шепот, легкие, звонкие восклицания, восторженный писк, радостный смех. Оркестр
в большом зале
играет в это время польку. Внимательное, розовое, плутовское
детское личико выглядывает зорко из двери
в коридор.
Он очень рано попал
в число «постылых» и с
детских лет
играл в доме роль не то парии, не то шута.
Её тонкие пальцы шевелились, точно
играя на невидимых гуслях или вышивая светлыми шелками картины прошлой жизни народа
в Новгороде и во Пскове, глаза горели
детской радостью, всё лицо сияло.
Она предоставила своему мужу полную свободу заниматься чем ему угодно, и Алексей Степаныч, посидев сначала несколько дней дома и увидев, что Софья Николавна не обращает на него внимания, даже выгоняет из маленькой
детской для того, чтобы передышанный воздух не был вреден дитяти, а сама от малютки не отходит, — стал один выезжать
в гости, сначала изредка, потом чаще, наконец каждый день, и принялся
играть от скуки
в рокамболь и бостон.
Он очень любил пускать змеи, гонять голубей,
играть в бабки, бегать вдогонки и всегда вмешивался
в детские игры и ссоры.
Елена сходила
в детскую и, взяв там на руки маленького своего сына, возвратилась с ним снова
в кабинет князя, уселась на диване и начала с ребенком
играть, — положение,
в котором князь, по преимуществу, любил ее видеть.
В литературе, сколько-нибудь одаренной жизнью и сознающей свое воспитательное значение, существование подобных деятелей было бы немыслимо;
в литературе, находящейся
в состоянии умертвия, они имеют возможность не только
играть роль, но даже импонировать и
детские пеленки,
детский разрозненный лепет «ба-ля-ма-а» выдавать за ответы на запросы жизни.
Матвеев луг
в моих
детских воспоминаниях
играет большую роль, потому что на нем мы проводили впоследствии много веселых юных дней.
Я начал опять вести свою блаженную жизнь подле моей матери; опять начал читать ей вслух мои любимые книжки: «
Детское чтение для сердца и разума» и даже «Ипокрену, или Утехи любословия», конечно не
в первый раз, но всегда с новым удовольствием; опять начал декламировать стихи из трагедии Сумарокова,
в которых я особенно любил представлять вестников, для чего подпоясывался широким кушаком и втыкал под него, вместо меча, подоконную подставку; опять начал
играть с моей сестрой, которую с младенчества любил горячо, и с маленьким братом, валяясь с ними на полу, устланному для теплоты
в два ряда калмыцкими, белыми как снег кошмами; опять начал учить читать свою сестрицу: она училась сначала как-то тупо и лениво, да и я, разумеется, не умел приняться за это дело, хотя очень горячо им занимался.
Я
играл с ней
в куклы, строил городки из чурочек, а иногда читывал и растолковывал ей
детские сказочки.
Я не помню названия и содержания этой пиесы, разумеется нелепо-детской, но помню, что
играл в ней две роли: какого-то пустынника старика —
в первых двух действиях, и какого-то атамана разбойников —
в третьем, причем был убит из пистолета.
При всех своих талантах она сама была
в музыке горестно бездарна и за всю свою жизнь только и научилась
играть, что «тренди-бренди» — случайный, переиначенный отрывок из неведомой пьесы, коротенькую вещицу, наивную и трогательную, как
детский первый сон.
— Дай бог тебе счастье, если ты веришь им обоим! — отвечала она, и рука ее
играла густыми кудрями беспечного юноши; а их лодка скользила неприметно вдоль по реке, оставляя белый змеистый след за собою между темными волнами; весла, будто крылья черной птицы, махали по обеим сторонам их лодки; они оба сидели рядом, и по веслу было
в руке каждого; студеная влага с легким шумом всплескивала, порою озаряясь фосфорическим блеском; и потом уступала, оставляя быстрые круги, которые постепенно исчезали
в темноте; — на западе была еще красная черта, граница дня и ночи; зарница, как алмаз, отделялась на синем своде, и свежая роса уж падала на опустелый берег <Суры>; — мирные плаватели, посреди усыпленной природы, не думая о будущем, шутили меж собою; иногда Юрий каким-нибудь движением заставлял колебаться лодку, чтоб рассердить, испугать свою подругу; но она умела отомстить за это невинное коварство; неприметно гребла
в противную сторону, так что все его усилия делались тщетны, и челнок останавливался, вертелся… смех, ласки,
детские опасения, всё так отзывалось чистотой души, что если б демон захотел искушать их, то не выбрал бы эту минуту...
«Умирает». Не зная собственно, что это такое, я неслышной стопой подошел к кроватке, на которой лежала Анюта. Яркий румянец
играл на ее
детском лице, и большие голубые глаза неподвижно смотрели
в потолок.
В комнате ее стоял рояль, но никто не слыхал, чтоб она
играла… танцевать она выучилась на
детских балах… романы она начала читать, как только перестала учить склады… и читала их удивительно скоро…
Она была основана не на том, что маленькие друзья
играли вместе и помогали друг другу
в детских шалостях.
Взгляд Бесприютного, который он поднял на полковника, стал как-то тяжел и мутен. Но полковник теперь не глядел на бродягу. Полковник знал про себя, что он добр, что его любят арестанты «за простоту». Вот и теперь он приехал сюда со своим мальчишкой, и семилетний ребенок
играет на дворе с собакой среди снующей по двору кандальной толпы. Прислушавшись, инспектор различил среди наступившей
в камере тишины игривое урчание собаки во дворе и звонкий
детский смех.
Целый день звучали среди зеленых сосен молодые, звонкие и
детские голоса. По желанию баронессы работали меньше, больше гуляли,
играли в подвижные игры на вольном воздухе, устраивали хоровое пение, купались
в море, ходили за ягодами
в дальний лес.
Был девятый час вечера. Наверху, за потолком, во втором этаже кто-то ходил из угла
в угол, а еще выше, на третьем этаже, четыре руки
играли гаммы. Шаганье человека, который, судя по нервной походке, о чем-то мучительно думал или же страдал зубною болью, и монотонные гаммы придавали тишине вечера что-то дремотное, располагающее к ленивым думам. Через две комнаты
в детской разговаривали гувернантка и Сережа.
Эти дети, эти маленькие, еще невинные дети. Я видел их на улице, когда они
играли в войну и бегали друг за другом, и кто-то уж плакал тоненьким
детским голосом — и что-то дрогнуло во мне от ужаса и отвращения. И я ушел домой, и ночь настала, — и
в огненных грезах, похожих на пожар среди ночи, эти маленькие еще невинные дети превратились
в полчище детей-убийц.
Детьми мы все очень стеснялись его, чувствовали себя При папе связанно и неловко. Слишком он был ригористичен, слишком не понимал и не переваривал ребяческих шалостей и глупостей, слишком не чувствовал
детской души. Когда он входил
в комнату, сестренки, игравшие
в куклы или
в школу, смущенно замолкали. Папа страдал от этого, удивлялся, почему они бросили
играть, просил продолжать, замороженные девочки пробовали продолжать, но ничего не выходило.
Что-нибудь экстренное заставило ее двоюродную сестру выехать утром. Обыкновенно она выезжала после двух. Но Любаша все-таки прошла наверх, завернула
в детскую, где бонна-англичанка
играла с детьми
в какую-то поучительную игру, и справилась у Авдотьи Ивановны,
в котором часу приходит новая"компаньонка".
В раннем
детском возрасте они вместе
играли и резвились, с годами стали степенно ходить по грибы, удить рыбу и читать, словом, долгие годы молодые люди не расставались.
В воспоминаниях его раннего детства
играл роль горбун и, быть может, антипатия к ним и была впечатлением, произведенным на его
детский мозг этим первым, встреченным им
в своей жизни горбуном.
Никто не останавливался над тем, чтт это за женщина и стоила ли она такого жертвоприношения. Все равно! И что это была за любовь — на чем она зиждилась? Все началось точно с
детской, точно «
в мужа с женою
играли», — потом расстались, и она, по своей малосодержательности, быть может, счастлива, мужа ласкает и рождает детей, — а он хранит какой-то клочок и убивает себя за него… Это все равно! Он — то хорош, он всем интересен! О нем как-то легко и приятно плакать.