Неточные совпадения
Однако ж минуту спустя он тут же стал хитрить и попробовал было вывернуться, говоря, что, впрочем, в Англии очень усовершенствована
механика, что видно по газетам, как один изобрел деревянные ноги таким образом, что при одном прикосновении к незаметной пружинке уносили эти ноги человека бог
знает в какие места, так что после нигде и отыскать его нельзя было.
— Нет,
знаю, голубчик… Ведь ты умница!.. Nicolas еще может нам пакостить, ну, тогда другую
механику подведем… На выдумки природа торовата!..
Он придумывает только, «какую бы тут
механику подсмолить»; но этого ни он сам, ни его советник Рисположенский не
знают еще хорошенько.
Что он очень хорошо
знает, какую
механику следует подвести, чтоб вы в одну минуту перестали существовать, — в этом, конечно, сомневаться нельзя; но, к счастью, он еще лучше
знает, что от прекращения чьего-либо бытия не только для него, но и вообще ни для кого ни малейшей пользы последовать не должно.
— Не говорите, сударь! Такого подлеца, как этот самый Осип Иванов, днем с огнем поискать! Живого и мертвого готов ободрать. У нас в К. такую
механику завел, что хоть брось торговать. Одно обидно: все видели, у всех на
знати, как он на постоялом, лет тридцать тому назад, извозчиков овсом обмеривал!
Я, говорит, всю эту
механику насквозь произошел, так и
знаю.
— Ну, полноте, полноте, Мавра Кузьмовна, — сказал он, с улыбкою глядя на хозяйку, которая вся тряслась, — я ничего… я так только покуражился маленько, чтоб
знали его высокоблагородие, каков я человек есть, потому как я могу в вашем доме всякое неистовство учинить, и ни от кого ни в чем мне запрету быть невозможно… По той причине, что могу я вам в глаза всем наплевать, и без меня вся ваша
механика погибе.
А как с оптовым-то дело заведет, оно и шито и крыто; первое дело, что хлопот никаких нет, а второе, что предательству тут быть невозможно, почему как купец всякий
знает, что за такую
механику и ему заодно с комисинером несдобровать.
— Слава богу, хорошо теперь стало, — отвечал содержатель, потирая руки, — одних декораций, ваше превосходительство, сделано мною пять новых; стены тоже побелил,
механику наверху поправил; а то было, того и гляди что убьет кого-нибудь из артистов. Не могу, как другие антрепренеры, кое-как заниматься театром. Приехал сюда — так не то что на сцене, в зале было хуже, чем в мусорной яме. В одну неделю просадил тысячи две серебром. Не
знаю, поддержит ли публика, а теперь тяжело: дай бог концы с концами свести.
— Потому что ты механики-то, видно, и не
знаешь. У тебя мельница действительно повернется, но только один раз в день, а на этом много муки не смелешь.
Но слушай уж серьезно:
механику ты
знаешь.
— И как бы ты думала! почти на глазах у папеньки мы всю эту
механику выполнили! Спит, голубчик, у себя в спаленке, а мы рядышком орудуем! Да шепотком, да на цыпочках! Сама я, собственными руками, и рот-то ей зажимала, чтоб не кричала, и белье-то собственными руками убирала, а сынок-то ее — прехорошенький, здоровенький такой родился! — и того, села на извозчика, да в воспитательный спровадила! Так что братец, как через неделю
узнал, только ахнул: ну, сестра!
Так же точно и Кудряш с первого слова дает
знать себя, что он «лих на девок»; и Кулигин при самом появлении рекомендуется как самоучка-механик, восхищающийся природою.
Мамаев. Она женщина темперамента сангвинического, голова у ней горячая, очень легко может увлечься каким-нибудь франтом, черт его
знает, что за
механик попадется, может быть, совсем каторжный. В этих прихвостнях Бога нет. Вот оно куда пошло! А тут, понимаешь ты, не угодно ли вам, мол, свой, испытанный человек. И волки сыты, и овцы целы. Ха, ха, ха! Понял?
А разве они не
знают всю его
механику?
Он отлично танцевал, щегольски ездил верхом и плавал превосходно, столярничал, точил, клеил, переплетал, вырезывал силуэтки, рисовал акварелью букет цветов или Наполеона в профиль в лазоревом мундире, с чувством играл на цитре,
знал множество фокусов, карточных и иных, и сведения имел порядочные в
механике, физике и химии, но все в меру.
Я не могу сказать, отчего они пели: перержавевшие ли петли были тому виною или сам
механик, делавший их, скрыл в них какой-нибудь секрет, — но замечательно то, что каждая дверь имела свой особенный голос: дверь, ведущая в спальню, пела самым тоненьким дискантом; дверь в столовую хрипела басом; но та, которая была в сенях, издавала какой-то странный дребезжащий и вместе стонущий звук, так что, вслушиваясь в него, очень ясно наконец слышалось: «батюшки, я зябну!» Я
знаю, что многим очень не нравится этот звук; но я его очень люблю, и если мне случится иногда здесь услышать скрып дверей, тогда мне вдруг так и запахнет деревнею, низенькой комнаткой, озаренной свечкой в старинном подсвечнике, ужином, уже стоящим на столе, майскою темною ночью, глядящею из сада, сквозь растворенное окно, на стол, уставленный приборами, соловьем, обдающим сад, дом и дальнюю реку своими раскатами, страхом и шорохом ветвей… и Боже, какая длинная навевается мне тогда вереница воспоминаний!
— Вы меня злите, Виктор Николаич, — сказала она, чокаясь с адвокатом. — Мне досадно, что вы даете советы, а сами совсем не
знаете жизни. По-вашему, если
механик или чертежник, то уж непременно мужик и невежа. А это умнейшие люди! Необыкновенные люди!
Тогда барин сказал: «Вот если бы ты
знал грамоте, я бы тебе книжку дал о
механике, и там ты бы прочел о такой мельнице и увидал бы, что такой мельницы сделать нельзя, что много людей ученых посходили с ума — все выдумывали такую мельницу, чтоб сама ходила».
Грустно мурлыкал себе под нос какие-то песенки и старший
механик Игнатий Николаевич, особенно скучавший на переходах под парусами, когда ему нечего было делать, и он просиживал в кают-компании, не
зная, как избыть время.
— Хитрите… хитрите… Я
знаю, что вам пришло в голову… Так вы выкиньте эти пустяки из головы. Никогда «Коршун» не перевернется… И нельзя ему перевернуться… Законы
механики… Вот у Володи спросите… Он эти законы
знает, а я позабыл.
Кроме того, я попрошу вас ознакомиться и с машиной корвета и
знать ее, чтоб потом, когда вам придется быть капитанами, не быть в руках
механиков.
От этого в народе ходила молва, что «„черный барин“ что-то
знает», — и он действительно нечто
знал: он
знал агрономию, химию,
механику,
знал силы природы в многоразличных их проявлениях, наблюдал их и даже умел немножко прозревать их тайны.
Первое время я принимал его за
механика, но потом
узнал, что он простой шахтер.