Неточные совпадения
Вронский умышленно избегал той избранной, великосветской толпы, которая сдержанно и свободно двигалась и переговаривалась пред беседками. Он узнал, что там была и Каренина, и Бетси, и жена его брата, и нарочно, чтобы не развлечься, не подходил к ним. Но беспрестанно встречавшиеся
знакомые останавливали его,
рассказывая ему подробности бывших скачек и расспрашивая его, почему он опоздал.
Я поместился в некотором расстоянии на другой лавке, остановил двух
знакомых Д… офицеров и начал им что-то
рассказывать; видно, было смешно, потому что они начали хохотать как сумасшедшие.
Амалия Ивановна, тоже предчувствовавшая что-то недоброе, а вместе с тем оскорбленная до глубины души высокомерием Катерины Ивановны, чтобы отвлечь неприятное настроение общества в другую сторону и кстати уж чтоб поднять себя в общем мнении, начала вдруг, ни с того ни с сего,
рассказывать, что какой-то
знакомый ее, «Карль из аптеки», ездил ночью на извозчике и что «извозчик хотель его убиваль и что Карль его ошень, ошень просиль, чтоб он его не убиваль, и плакаль, и руки сложиль, и испугаль, и от страх ему сердце пронзиль».
Лариса. А вот какая, я вам
расскажу один случай. Проезжал здесь один кавказский офицер,
знакомый Сергея Сергеича, отличный стрелок; были они у нас, Сергей Сергеич и говорит: «Я слышал, вы хорошо стреляете». — «Да, недурно», — говорит офицер. Сергей Сергеич дает ему пистолет, ставит себе стакан на голову и отходит в другую комнату, шагов на двенадцать. «Стреляйте», — говорит.
Елизавета, отложив шитье, села к роялю и, объяснив архитектоническое различие сонаты и сюиты, начала допрашивать Инокова о его «прохождении жизни». Он
рассказывал о себе охотно, подробно и с недоумением, как о
знакомом своем, которого он плохо понимает. Климу казалось, что, говоря, Иноков спрашивает...
Со
знакомыми девицами держался сухо, с холодной вежливостью, усвоенной от Игоря Туробоева, и когда Алина Телепнева с восторгом
рассказывала, как Люба Сомова целовалась на катке с телеграфистом Иноковым, Клим напыщенно молчал, боясь, что его заподозрят в любопытстве к романическим пустякам.
— Они там напились, орали ура, как японцы, — такие, знаешь. Наполеоны-победители, а в сарае люди заперты, двадцать семь человек, морозище страшный, все трещит, а там, в сарае, раненые есть. Все это
рассказал мне один
знакомый Алины — Иноков.
— Сядемте, — предложила она и задумчиво начала
рассказывать, что третьего дня она с мужем была в гостях у старого
знакомого его, адвоката.
Клим знал, что на эти вопросы он мог бы ответить только словами Томилина,
знакомыми Макарову. Он молчал, думая, что, если б Макаров решился на связь с какой-либо девицей, подобной Рите, все его тревоги исчезли бы. А еще лучше, если б этот лохматый красавец отнял швейку у Дронова и перестал бы вертеться вокруг Лидии. Макаров никогда не спрашивал о ней, но Клим видел, что,
рассказывая, он иногда, склонив голову на плечо, смотрит в угол потолка, прислушиваясь.
Одетая, как всегда, пестро и крикливо, она говорила так громко, как будто все люди вокруг были ее добрыми
знакомыми и можно не стесняться их. Самгин охотно проводил ее домой, дорогою она
рассказала много интересного о Диомидове, который, плутая всюду по Москве, изредка посещает и ее, о Маракуеве, просидевшем в тюрьме тринадцать дней, после чего жандармы извинились пред ним, о своем разочаровании театральной школой. Огромнейшая Анфимьевна встретила Клима тоже радостно.
Самгин отметил, что она
рассказывает все веселее и с тем удовольствием, которое всегда звучит в рассказах людей о пороках и глупости
знакомых.
Ночью, в вагоне, следя в сотый раз, как за окном плывут все те же
знакомые огни, качаются те же черные деревья, точно подгоняя поезд, он продолжал думать о Никоновой, вспоминая, не было ли таких минут, когда женщина хотела откровенно
рассказать о себе, а он не понял, не заметил ее желания?
Дома на него набросилась Варвара, ее любопытство было разогрето до кипения, до ярости, она перелистывала Самгина, как новую книгу, стремясь отыскать в ней самую интересную, поражающую страницу, и легко уговорила его
рассказать в этот же вечер ее
знакомым все, что он видел. Он и сам хотел этого, находя, что ему необходимо разгрузить себя и что полезно будет устроить нечто вроде репетиции серьезного доклада.
Ее восторг иссяк, когда она стала
рассказывать о
знакомых.
Особенно красив он был, когда с гордостью вел под руку Софью Николаевну куда-нибудь на бал, на общественное гулянье. Не знавшие его почтительно сторонились, а
знакомые, завидя шалуна, начинали уже улыбаться и потом фамильярно и шутливо трясти его за руку, звали устроить веселый обед,
рассказывали на ухо приятную историю…
Она порицала и осмеивала подруг и
знакомых, когда они увлекались, живо и с удовольствием
расскажет всем, что сегодня на заре застали Лизу, разговаривающую с письмоводителем чрез забор в саду, или что вон к той барыне (и имя, отчество и фамилию скажет) ездит все барин в карете и выходит от нее часу во втором ночи.
В таком состоянии он был сегодня. Приближение Нехлюдова на минуту остановило его речь. Но, устроив мешок, он сел по-прежнему и, положив сильные рабочие руки на колени, глядя прямо в глаза садовнику, продолжал свой рассказ. Он
рассказывал своему новому
знакомому во всех подробностях историю своей жены, за что ее ссылали, и почему он теперь ехал за ней в Сибирь.
— Очень рад вас видеть, мы были старые
знакомые и друзья с вашей матушкой. Видал вас мальчиком и офицером потом. Ну, садитесь,
расскажите, чем могу вам служить. Да, да, — говорил он, покачивая стриженой седой головой в то время, как Нехлюдов
рассказывал историю Федосьи. — Говорите, говорите, я всё понял; да, да, это в самом деле трогательно. Что же, вы подали прошение?
Все были не только ласковы и любезны с Нехлюдовым, но, очевидно, были рады ему, как новому и интересному лицу. Генерал, вышедший к обеду в военном сюртуке, с белым крестом на шее, как с старым
знакомым, поздоровался с Нехлюдовым и тотчас же пригласил гостей к закуске и водке. На вопрос генерала у Нехлюдова о том, что он делал после того, как был у него, Нехлюдов
рассказал, что был на почте и узнал о помиловании того лица, о котором говорил утром, и теперь вновь просит разрешения посетить тюрьму.
— Когда я получил телеграмму о смерти Холостова, сейчас же отправился в министерство навести справки. У меня там есть несколько
знакомых чиновников, которые и
рассказали все, то есть, что решение по делу Холостова было получено как раз в то время, когда Холостов лежал на столе, и что министерство перевело его долг на заводы.
Утром 8 августа мы оставили Фудзин — это ужасное место. От фанзы Иолайза мы вернулись сначала к горам Сяень-Лаза, а оттуда пошли прямо на север по небольшой речке Поугоу, что в переводе на русский язык значит «козья долина». Проводить нас немного вызвался 1 пожилой таз. Он все время шел с Дерсу и что-то
рассказывал ему вполголоса. Впоследствии я узнал, что они были старые
знакомые и таз собирался тайно переселиться с Фудзина куда-нибудь на побережье моря.
Месяца через три по открытии магазина приехал к Кирсанову один отчасти
знакомый, а больше незнакомый собрат его по медицине, много
рассказывал о разных медицинских казусах, всего больше об удивительных успехах своей методы врачевания, состоявшей в том, чтобы класть вдоль по груди и по животу два узенькие и длинные мешочка, наполненные толченым льдом и завернутые каждый в четыре салфетки, а в заключение всего сказал, что один из его
знакомых желает познакомиться с Кирсановым.
Поговоривши со мною с полчаса и увидев, что я, действительно, сочувствую таким вещам, Вера Павловна повела меня в свою мастерскую, ту, которою она сама занимается (другую, которая была устроена прежде, взяла на себя одна из ее близких
знакомых, тоже очень хорошая молодая дама), и я перескажу тебе впечатления моего первого посещения; они были так новы и поразительны, что я тогда же внесла их в свой дневник, который был давно брошен, но теперь возобновился по особенному обстоятельству, о котором, быть может, я
расскажу тебе через несколько времени.
Я
рассказал это в Париже, кто-то из моих
знакомых напечатал об этом в «Насионале».
Между моими
знакомыми был один почтенный старец, исправник, отрешенный по сенаторской ревизии от дел. Он занимался составлением просьб и хождением по делам, что именно было ему запрещено. Человек этот, начавший службу с незапамятных времен, воровал, подскабливал, наводил ложные справки в трех губерниях, два раза был под судом и проч. Этот ветеран земской полиции любил
рассказывать удивительные анекдоты о самом себе и своих сослуживцах, не скрывая своего презрения к выродившимся чиновникам нового поколения.
Мне казалось мое дело так чисто и право, что я
рассказал ему все, разумеется, не вступая в ненужные подробности. Старик слушал внимательно и часто смотрел мне в глаза. Оказалось, что он давнишний
знакомый с княгиней и долею мог, стало быть, сам поверить истину моего рассказа.
— Ну, теперь пойдет голова
рассказывать, как вез царицу! — сказал Левко и быстрыми шагами и радостно спешил к
знакомой хате, окруженной низенькими вишнями. «Дай тебе бог небесное царство, добрая и прекрасная панночка, — думал он про себя. — Пусть тебе на том свете вечно усмехается между ангелами святыми! Никому не
расскажу про диво, случившееся в эту ночь; тебе одной только, Галю, передам его. Ты одна только поверишь мне и вместе со мною помолишься за упокой души несчастной утопленницы!»
Но деду более всего любо было то, что чумаков каждый день возов пятьдесят проедет. Народ, знаете, бывалый: пойдет
рассказывать — только уши развешивай! А деду это все равно что голодному галушки. Иной раз, бывало, случится встреча с старыми
знакомыми, — деда всякий уже знал, — можете посудить сами, что бывает, когда соберется старье: тара, тара, тогда-то да тогда-то, такое-то да такое-то было… ну, и разольются! вспомянут бог знает когдашнее.
Когда мне
рассказывали о романах
знакомых мне людей, я всегда защищал право их на любовь, никогда не осуждал их, но часто испытывал инстинктивное отталкивание и предпочитал ничего не знать об этом.
В этот день он явился в класс с видом особенно величавым и надменным. С небрежностью, сквозь которую, однако, просвечивало самодовольство, он
рассказал, что он с новым учителем уже «приятели». Знакомство произошло при особенных обстоятельствах. Вчера, лунным вечером, Доманевич возвращался от
знакомых. На углу Тополевой улицы и шоссе он увидел какого-то господина, который сидел на штабеле бревен, покачивался из стороны в сторону, обменивался шутками с удивленными прохожими и запевал малорусские песни.
В это время мне довелось быть в одном из городов нашего юга, и здесь я услышал
знакомую фамилию. Балмашевский был в этом городе директором гимназии. У меня сразу ожили воспоминания о нашем с Гаврилой посягательстве на права государственного совета, о симпатичном вмешательстве Балмашевского, и мне захотелось повидать его. Но мои
знакомые, которым я
рассказал об этом эпизоде, выражали сомнение: «Нет, не может быть! Это, наверное, другой!»
Это было мгновение, когда заведомо для всех нас не стало человеческой жизни…
Рассказывали впоследствии, будто Стройновский просил не завязывать ему глаз и не связывать рук. И будто ему позволили. И будто он сам скомандовал солдатам стрелять… А на другом конце города у
знакомых сидела его мать. И когда комок докатился до нее, она упала, точно скошенная…
Я помню, как один «уважаемый» господин, хороший
знакомый нашей семьи, человек живой и остроумный, на одном вечере у нас в довольно многочисленной компании чрезвычайно картинно
рассказывал, как однажды он помог еврею — контрабандисту увернуться от ответственности и спасти огромную партию захваченного товара…
— Замараев? Фамилия
знакомая. Тэ-тэ-тэ!.. Это уж не суслонский ли писарь воссиял? Да, ведь Прохоров
рассказывал.
Это был мой первый сахалинский
знакомый, поэт, автор обличительного стихотворения «СахалинО», которое начиналось так: «Скажи-ка, доктор, ведь недаром…» Потом он часто бывал у меня и гулял со мной по Александровску и его окрестностям,
рассказывая мне анекдоты или без конца читая стихи собственного сочинения.
Бывший дворянин, убийца,
рассказывая мне о том, как приятели провожали его из России, говорил: «У меня проснулось сознание, я хотел только одного — стушеваться, провалиться, но
знакомые не понимали этого и наперерыв старались утешать меня и оказывать мне всякое внимание».
Князь Щ. даже много о князе
рассказывал и вообще отзывался о нем весьма симпатично, так что теперь с искренним удовольствием шел навестить старого
знакомого.
Промысловые новости она знала через лакея Ганьку, который
рассказывал ей все подробности о жилке Мыльникова, об открытии Богоданки, о всех
знакомых и родственниках.
Воображаю вас в Москве — особенно у Константина Оболенского. Это мой допотопный
знакомый. Тогда он был точно вырезанный из репы. Видел я его в Москве — та же пустошь неимоверная. При свидании больше об нем когда-нибудь поговорим и посмеемся. Я вам
расскажу преуморительные вещи, писать их не приходится…
Впоследствии, много, много спустя, она
рассказывала о том, что у нее был
знакомый студент, который делал при ней динамит.
Стоит перед ними
знакомый желтолицый офицер и важно, растягивая слова, громко
рассказывает о Павле, об Андрее.
И
рассказывал Павлу о какой-нибудь несправедливости полиции или администрации фабрики. В сложных случаях Павел давал человеку записку в город к
знакомому адвокату, а когда мог — объяснял дело сам.
В какой-то прозрачной, напряженной точке — я сквозь свист ветра услышал сзади
знакомые, вышлепывающие, как по лужам, шаги. На повороте оглянулся — среди опрокинуто несущихся, отраженных в тусклом стекле мостовой туч — увидел S. Тотчас же у меня — посторонние, не в такт размахивающие руки, и я громко
рассказываю О — что завтра… да, завтра — первый полет «Интеграла», это будет нечто совершенно небывалое, чудесное, жуткое.
Они
рассказали о результатах заседаний своим женам, жены —
знакомым городским дамам, а те — портнихам, акушеркам и даже прислуге.
Или теперь, в Петербурге, соберутся иногда
знакомые и начнут в обыкновенном гостином разговоре
рассказывать про какую-нибудь немножко скандалезную любовь — ну, и скажешь к слову: «Что это?
Например,
знакомые тебе барышни с музыкой
рассказывали вчера, что уж будто Наполеон пойман нашими казаками и отослан в Петербург, но ты понимаешь, как много я этому верю.
Встречаю как-то на улице
знакомого татарина, который
рассказывает мне, что чайная фирма В. выписала из голодающих деревень Заволжья большую партию татар, которые за грошовое жалованье, ютясь с семьями в грязи и тесноте, работают по завертке чая.
Сам я как-то не удосужился посетить город Гороховец, про который мне это
рассказывали и
знакомые нижегородцы и приятели москвичи, бывавшие там, но одного взгляда на богатыря Бугрова достаточно было, чтобы поверить, тем более зная его жизнь, в которой он был не человек, а правило!
— Но каким же образом, ваше преосвященство, — возразил Крапчик, — мне наш общий с вами
знакомый, Егор Егорыч Марфин, как-то раз говорил, что скопцы у нас были еще в древности, а хлысты,
рассказывают, не очень давно появились?
— Это я предчувствовала еще прежде, что меня и вызвало на нескромность, — продолжала gnadige Frau с чувством, — и я теперь прошу вас об одном: чтобы вы ни родным вашим, ни друзьям, ни
знакомым вашим не
рассказывали того, что от меня услышите!.. Даже Егору Егорычу не говорите, потому что это может быть ему неприятно.