Неточные совпадения
Яркое солнце, веселый блеск зелени,
звуки музыки были для нее естественною рамкой всех этих знакомых лиц и перемен к ухудшению или улучшению, за которыми она следила; но для князя свет и блеск июньского утра и
звуки оркестра, игравшего модный веселый
вальс, и особенно вид здоровенных служанок казались чем-то неприличным и уродливым в соединении с этими собравшимися со всех концов Европы, уныло двигавшимися мертвецами.
Из зал несся стоявший в них, равномерный как в улье, шорох движенья, и, пока они на площадке между деревьями оправляли перед зеркалом прически и платья, из залы послышались осторожно-отчетливые
звуки скрипок оркестра, начавшего первый
вальс.
— Да, это у него музыка? — сказал он, прислушиваясь к долетавшим до него знакомым
звукам трубных басов, полек и
вальсов. — Что за праздник?
Он бросился за ней, и через минуту оба уже где-то хохотали, а еще через минуту послышались вверху
звуки резвого
вальса на фортепиано, с топотом ног над головой Татьяны Марковны, а потом кто-то точно скатился с лестницы, а дальше промчались по двору и бросились в сад, сначала Марфенька, за ней Викентьев, и звонко из саду доносились их говор, пение и смех.
— Это Ася ее нашла, — отвечал Гагин, — ну-ка, Ася, — продолжал он, — распоряжайся. Вели все сюда подать. Мы станем ужинать на воздухе. Тут музыка слышнее. Заметили ли вы, — прибавил он, обратясь ко мне, — вблизи иной
вальс никуда не годится — пошлые, грубые
звуки, — а в отдаленье, чудо! так и шевелит в вас все романтические струны.
Словно на прощание примчались
звуки старинного ланнеровского
вальса.
Вечер прошел, как обыкновенно проходили такие вечера. В нашей тесной гостиной стояло старое пианино из тех, которые Тургенев называл «кислыми». Это было дешевое сооружение, издававшее дребезжащие
звуки, под которые, однако, мы с большим оживлением отплясывали польку,
вальс, «галопад» и кадрили. Потом, конечно, играли в прятки, в соседи, в птичку. Брались за руки и вертелись кругом с более или менее глупыми песнями, вроде...
Сыгранный ею самою
вальс звенел у ней в голове, волновал ее; где бы она ни находилась, стоило ей только представить себе огни, бальную залу, быстрое круженье под
звуки музыки — и душа в ней так и загоралась, глаза странно меркли, улыбка блуждала на губах, что-то грациозно-вакхическое разливалось по всему телу.
Уже вечереет. Солнце перед самым закатом вышло из-за серых туч, покрывающих небо, и вдруг багряным светом осветило лиловые тучи, зеленоватое море, покрытое кораблями и лодками, колыхаемое ровной широкой зыбью, и белые строения города, и народ, движущийся по улицам. По воде разносятся
звуки какого-то старинного
вальса, который играет полковая музыка на бульваре, и
звуки выстрелов с бастионов, которые странно вторят им.
Сверху, с хор, раздались вдруг громкие, торжественные и весело-гордые
звуки польского
вальса. Жестковатый холодок побежал по волосам и по спине Александрова.
Вкрадчиво, осторожно, с пленительным лукавством раздаются первые
звуки штраусовского
вальса. Какой колдун этот Рябов. Он делает со своим оркестром такие чудеса, что невольно кажется, будто все шестнадцать музыкантов — члены его собственного тела, как, например, пальцы, глаза или уши.
Белая стена дома, темная, мечтательная зелень деревьев, по которым любовно скользят серебристые лучи месяца, красноватые снопы света из окон, причудливая балюстрада балкона, заглушенные
звуки штраусовского
вальса.
Около полуночи он прошелся под окнами собрания. Бесчисленные огни громадных люстр сквозили светлыми точками из-за красных занавесей, и по всей площади, заставленной экипажами, нахальным, праздничным вызовом разносились
звуки штраусовского
вальса.
И действительно. Под
звуки веселого
вальса портьера раздвинулась и показалась рослая фигура акробата Беккера, державшего за руку худенького белокурого мальчика.
Вдруг откуда-то вырвалась толпа странных, точно сцепившихся между собой
звуков духовой музыки и понеслась над городом в бешено громком
вальсе. Одна нота была такая тяжёлая, обрывистая — уф, уф! Она совсем не вязалась с остальными и, тяжело вздыхая, лезла выше всех остальных… Казалось, что-то большое и тяжёлое грузными прыжками пробует вырваться на волю и не может.
Тверской бульвар. Время к вечеру. Играет военный оркестр. В стороне от главной аллеи, на которой тесной толпою движутся гуляющие, на одной из боковых дорожек сидят на скамейке Ольга Николаевна, Глуховцев, Мишка, Онуфрий и Блохин. Изредка по одному, по двое проходят гуляющие. В стороне прохаживается постовой городовой в сером кителе.
Звуки оркестра, играющего
вальс «Клико», «Тореадора и Андалузку»,
вальс «Ожидание» и др., доносятся откуда-то слева.
Из окон несутся смех, говор,
звуки рояля и скрипки (кадриль,
вальсы и проч.).
В ту же минуту из зала, с эстрады, устроенной для военного оркестра, понеслись нежные, чарующие
звуки модного
вальса… Они наполнили все мое существо, мое сердце, мою душу. Не помню, как я очутилась в зале, как заняла указанное место среди подруг, не слышала и не видела, что делалось вокруг… Из забытья меня вернул знакомый голос Перской...
После роскошного завтрака, с обильно лившимся шампанским и, как водится, со спичами, корвет тихо тронулся из залива, и на палубе раздались
звуки бального оркестра, расположенного за грот-мачтой. Тотчас же все выбежали наверх, а палуба покрылась парами, которые кружились в
вальсе. Володя добросовестно исполнял свой долг и танцевал без устали то с одной, то с другой, то с третьей и, надо признаться, в этот день ни разу даже не вспомнил о мисс Клэр, хотя отец ее, доктор, и был на корвете.
Под
звуки этого
вальса с каким-то высоким офицером кружилась по зале поразившая Дуню юная красавица.
Квартал по вечерам оглашался
звуками симфоний, ноктюрнов,
вальсов и полек.
Полонез сменился нежными, замирающими
звуками ласкающего
вальса. Кавалеры торопливо натягивали перчатки и спешили пригласить «дам» — из числа старших институток. Минута — и десятки пар грациозно закружились в
вальсе. Вон белокурая Ирочка несется, тонкая и стройная, согнув немного талию, с длинным, угреватым лицеистом, а вон Михайлова кружится как волчок с каким-то розовым белобрысым пажом.
Много пробудили
Грез во мне былых
Эти переливы
Звуков удалых,
Сотен свеч возженных
Нестерпимый свет,
Скользко навощенный,
Блещущий паркет,
Жаркое дыханье.
Длинных кос размах,
Тихая улыбка
В любящих глазах,
Груди волнованье,
Голос молодой,
Стана трепетанье
Под моей рукой,
Бешеного
вальсаСтрастная волна,
Ласковые взоры…
Все — она, она…
Кавалер увлек графиню Даллер при первых
звуках нового
вальса.
По воскресеньям, против трактира гремели оркестры, то военный, то так называемый бальный, и под
звуки последнего, когда он играл, например, какой-нибудь любимый немецкий
вальс на голос: «Ah, du mein lieber Augustin!», некоторые особенно ярые любители танцев пускались даже в самый отчаянный пляс на эспланаде, усыпанной довольно крупноватым песком.
Из залы послышались
звуки Штраусовского
вальса.