Неточные совпадения
К нам приехал чиновник, негр, в форменном фраке, с галунами. Он, по обыкновению, осведомился о здоровье людей, потом об
имени судна, о числе людей, о цели путешествия и все это тщательно, но с большим трудом, с гримасами,
записал в тетрадь. Я стоял подле него и смотрел, как он выводил каракули. Нелегко далась ему грамота.
На третий день после этого приехали два баниоса: один бывший в прошедший раз, приятель наш Баба-Городзаймон, который уже ознакомился с нами и освоился на фрегате, шутил, звал нас по
именам, спрашивал название всего, что попадалось ему в глаза, и
записывал.
Когда я
записал и его
имя в книжку за нерадение, она ужасно начала хлопотать, чтоб мне изладить коней: сама взнуздывала, завязывала упряжь, помогала запрягать, чтоб только меня успокоить, чтоб я не жаловался на мужа, и делала это с своего рода грацией.
Но время взяло свое, и японцы уже не те, что были сорок, пятьдесят и более лет назад. С нами они были очень любезны; спросили об
именах, о чинах и должностях каждого из нас и все
записали, вынув из-за пазухи складную железную чернильницу, вроде наших старинных свечных щипцов. Там была тушь и кисть. Они ловко владеют кистью. Я попробовал было написать одному из оппер-баниосов свое
имя кистью рядом с японскою подписью — и осрамился: латинских букв нельзя было узнать.
А покамест в скучном досуге, на который меня осудили события, не находя в себе ни сил, ни свежести на новый труд,
записываю я наши воспоминания. Много того, что нас так тесно соединяло, осело в этих листах, я их дарю тебе. Для тебя они имеют двойной смысл — смысл надгробных памятников, на которых мы встречаем знакомые
имена. [Писано в 1853 году. (Прим. А. И. Герцена.)]
Каждая «среда» с той поры имела свой протокол… Крупные
имена сверкали в этих протоколах под рисунками, отражавшими быт современности. Кроме художников, писали стихи поэты. М. А. Лохвицкая, Е. А. Буланина, В. Я. Брюсов
записали на протоколах по нескольку стихотворений.
— Уж там
запишут или не
запишут ваши
имена, а вот что Пушкин верно сказал, так это...
— Да ведь жена была моя, и я свой дом
записывал на нее и свои деньги положил на ее
имя в банк?
Четвертая строка:
имя, отчество и фамилия. Насчет
имен могу только вспомнить, что я, кажется, не
записал правильно ни одного женского татарского
имени. В татарской семье, где много девочек, а отец и мать едва понимают по-русски, трудно добиться толку и приходится
записывать наугад. И в казенных бумагах татарские
имена пишутся тоже неправильно.
— Я
записал ваше
имя, — сказал я ему, — ну, и всё прочее: место служения,
имя вашего губернатора, числа, месяцы. У меня есть один товарищ, еще по школе, Бахмутов, а у него дядя Петр Матвеевич Бахмутов, действительный статский советник и служит директором…
Внизу, в вестибюле, за столиком, контролерша, поглядывая на часы,
записывала нумера входящих. Ее
имя — Ю… впрочем, лучше не назову ее цифр, потому что боюсь, как бы не написать о ней чего-нибудь плохого. Хотя, в сущности, это — очень почтенная пожилая женщина. Единственное, что мне в ней не нравится, — это то, что щеки у ней несколько обвисли — как рыбьи жабры (казалось бы: что тут такого?).
— Ты видишь, что я первый твой ответ (об
имени и т. д.)
записал: стало быть, это не разговор, а следствие.
— Именно-с, именно вам говорю, потому что моя мать
записывает людей, которых не знает как и назвать, а от этого понятно, что у ее приходского попа, когда он станет читать ее поминанье, сейчас полицейские инстинкты разыгрываются: что это за люди имреки, без
имен?
Купец им на радостях три сотенных пожертвовал, а мне пять лобанчиков дал и
имя мое в поминанье к себе
записал.
Эта святая душа, которая не только не могла столкнуть врага, но у которой не могло быть врага, потому что она вперед своей христианской индульгенцией простила все людям, она не вдохновит никого, и могила ее, я думаю, до сих пор разрыта и сровнена, и сын ее вспоминает о ней раз в целые годы; даже черненькое поминанье, в которое она
записывала всех и в которое я когда-то
записывал моею детскою рукою ее
имя — и оно где-то пропало там, в Москве, и еще, может быть, не раз служило предметом шуток и насмешек…
Судебный следователь. Так вот. (Смотрит в бумаги.) Ваше
имя, звание, исповедание — это все я
записал — так?
Как разделятся, он все имение на мое
имя запишет, а я ему документы отдам, вот и — квит.
«Ну, царство ему небесное… Хороший бродяга был, честных правил, хотя и незадачливый. Стахей Митрич и по сю пору его вспоминает. Теперь, чай, в поминанье
запишет, только вот имя-то ему как? Не знаете ли, ребята?»
Затем я вскрыл и несколько строчек, написанных на обертке удостоверения химическим способом. Здесь мой доброжелатель
записал при помощи шифра несколько адресов в разных городах Сибири и Восточной России. Это были
имена лиц, принимавших участие в подпольной организации так называемого «красного креста», имевшей целью способствовать побегам, впоследствии открытой правительством.
Дарьялов(ему). Там собрались акционеры. Опросите их
имена и фамилии… Внесите все это в список акционеров и против каждого из них отметьте, что акции были ими представляемы, а также
запишите и нашего кучера — у него очень приличная физиономия, — а потом всех их введете сюда и посадите в задние ряды.
— В поминанье за здравие это
имя запиши.
По торжественным дням,
Одержимый холопским недугом,
Целый город с каким-то испугом
Подъезжает к заветным дверям;
Записав своё
имя и званье,
Разъезжаются гости домой,
Так глубоко довольны собой,
Что подумаешь — в том их призванье!
Но на невестино
имя записывали дом, хоть и деревянный, хоть и одноэтажный и гаденький, но все-таки чего-нибудь стоивший.
Справил он по них соборную панихиду,
имена их
записал в синодик, постенный и литейный, а дела не покинул.
Вы падете — мы
запишем на вечную память всему миру ваши громкие
имена в наши святые мартирологи, мы вплетем их в славный венец наших мучеников свободы.
Эти «промышленники прогресса», которые не умели или не хотели прежде, до его публичной выходки, сочувствовать голосу профессора, вздумали теперь
записать его в свои ряды, прицепить и его
имя к своей разношерстной клике.
Изо всех
имен христианских писателей Жозеф с великою натугой мог припомнить одно
имя Блаженного Августина и хотел его объявить и
записать своим покровителем, но… но написал, вместо Блаженный Августин «Благочестивый Устин», то есть вместо почтенного авторитетного духа
записал какого-то незнакомца, который бог весть кто и невесть от кого назван «благочестивым».
Вы знаете, когда грустно настроенный человек остается один на один с морем или вообще с ландшафтом, который кажется ему грандиозным, то почему-то к его грусти всегда примешивается уверенность, что он проживет и погибнет в безвестности, и он рефлективно хватается за карандаш и спешит
записать на чем попало свое
имя.
Ребенок был взят; его назвали в крещении Павлом и
записали на
имя бедного мелкопоместного дворянина Горданова, которому подарили за это семью людей.
— Точно так, — сознался дьячок и сконфузился. — Я, ваше превосходительство, когда мы с крестом ходим, всегда у вельможных особ расписуюсь… Люблю это самое… Как увижу, извините, лист в передней, так и тянет меня
имя свое
записать…
Записал деревню,
имя, прозвище, говорю, что узнаю — дам знать.
Ничего больше Антон Михайлович от него не добился и,
записав номер дома и сообщенные
имена, отправился снова в трактир, откуда был изгнан Луганский.
Каждого вводят туда отдельно, меряют и
записывают его
имя, фамилию, приметы, место рождения и тому подобное, после чего уводят с надзирателем во внутрь тюрьмы.
Начали с того, что его водили по разным «бюро», в которых спрашивали и
записывали его
имя, фамилию, звание, место рождения и тому подобное.
— Дворник прибегал на кухню, сказал. К мировому жалиться идти грозился.
Имена и фамилии
записал швейцара и двух господ, которые видели, как он по лестнице ступени считал. Умора-с.
Мадлен де Межен еще раз попросила назвать ей
имена адвокатов,
записала каждое
имя на отдельной бумажке и, свернув их в трубочки, вынула одну из них.
Ольга Николаевна тотчас же
записала в свое поминание в отделе «о здравии»
имя «Наталия».
В клубе он приказал
записать себя на
имя одного барина, которого тоже не оказалось там.