«Ну, всё кончено, и слава Богу!» была первая мысль, пришедшая Анне Аркадьевне, когда она простилась в последний раз с братом, который до третьего звонка
загораживал собою дорогу в вагоне. Она села на свой диванчик, рядом с Аннушкой, и огляделась в полусвете спального вагона. «Слава Богу, завтра увижу Сережу и Алексея Александровича, и пойдет моя жизнь, хорошая и привычная, по старому».
Незапертая дверь, сорванная с клямки, распахнулась, оглушительно хлопнув о стену, и в яркий просвет, образованный ею, ворвалась черная кричащая толпа. С исковерканными злобою лицами, давя и толкая друг друга и сами не замечая этого, в хату стремительно ввергались, теснимые сзади, десятки потерявших рассудок людей. Растрепанные, волосатые, озверелые лица нагромоздились снаружи по окнам,
загородив собою золотые пыльные столбы света и затемнив комнату.
Неточные совпадения
Услыхав это, Анна быстро села и закрыла лицо веером. Алексей Александрович видел, что она плакала и не могла удержать не только слез, но и рыданий, которые поднимали ее грудь. Алексей Александрович
загородил ее
собою, давая ей время оправиться.
— Там это было действительно так, а у нас получается противоположный результат: наша политика относительно заводов вместо развития промышленности создала целое поколение государственных нищих, которые, лежа на неисчислимых сокровищах, едва пропитывают
себя милостыней. Результат получился как раз обратный: вместо развития горной промышленности мы
загородили ей дорогу чудовищной монополией.
Там, где короткая улица кончается, поперек ее стоит серая деревянная церковь, которая
загораживает от зрителя неофициальную часть порта; тут расщелина двоится в виде буквы «игрек», посылая от
себя канавы направо и налево.
Мать, не мигая, смотрела. Серая волна солдат колыхнулась и, растянувшись во всю ширину улицы, ровно, холодно двинулась, неся впереди
себя редкий гребень серебристо сверкавших зубьев стали. Она, широко шагая, встала ближе к сыну, видела, как Андрей тоже шагнул вперед Павла и
загородил его своим длинным телом.
Говоря это, он подскакивал к Передонову и оттеснял его в угол. Передонов испугался и рад был убежать, да Гудаевский в пылу раздражения не заметил, что
загородил выход. Антоша схватил отца сзади за фалды сюртука и тянул его к
себе. Отец сердито цыкнул на него и лягнулся. Антоша проворно отскочил в сторону, но не выпустил отцова сюртука.
Илья вразвалку шёл к
себе в подвал, а ребятишки гурьбой следовали за ним, осторожно ощупывая содержимое его мешка. Только Пашка дерзко,
загораживая дорогу Илье, говорил...
И никто не относился ко мне так немилостиво, как именно те, которые еще так недавно сами были простыми людьми и добывали
себе кусок хлеба черным трудом. В торговых рядах, когда я проходил мимо железной лавки, меня, как бы нечаянно, обливали водой и раз даже швырнули в меня палкой. А один купец-рыбник, седой старик,
загородил мне дорогу и сказал, глядя на меня со злобой...
Не спорю, можно так искусно нырнуть в шайку специалистов, что ею, так сказать, от всего остального света
себя загородить, но не забывай, что в такой шайке тебе предстоит только бражничать да по душе калякать, а ведь тебе, главнейшим образом, надо объегоривать и дела делать.
Так говорит она самой
себе и легкими, послушными шагами бежит по дороге к городу. У Навозных ворот около стены сидят и дремлют в утренней прохладе двое сторожей, обходивших ночью город. Они просыпаются и смотрят с удивлением на бегущую девушку. Младший из них встает и
загораживает ей дорогу распростертыми руками.
Лютов. Так уж ты
загороди; побереги хоть меня-то, коль
себя не бережешь; с нас тоже ведь спрашивают.
Когда Смагин, оглянув
себя в зеркало, хотел подниматься по лестнице, Мишка сделал слабую попытку
загородить ему дорогу, но был оттолкнут железной рукой с такой силой, что едва удержался на ногах.
Не придумав ничего, я отправился вниз к жене. Она стояла у
себя в комнате всё в том же розовом капоте и в той же позе, как бы
загораживая от меня свои бумаги. Лицо ее выражало недоумение и насмешку. Видно было, что она, узнав о моем приезде, приготовилась не плакать, не просить и не защищать
себя, как вчера, а смеяться надо мною, отвечать мне презрением и поступать решительно. Лицо ее говорило: если так, то прощайте.
Войницкий (
загораживая ей дорогу). И если б вы знали, как я страдаю от мысли, что рядом со мною в этом же доме гибнет другая жизнь — ваша! Чего вы ждете? Какая проклятая философия мешает вам? Поймите же, что высшая нравственность заключается не в том, что вы на свою молодость надели колодки и стараетесь заглушить в
себе жажду жизни…
Мать силится
загородить его
собою, указывает мне на распятие, на образ Сергия-чудотворца, умоляет меня именем Бога и святых пощадить ее сына и лучше убить ее, если нужна кровь Нарышкиных…
— Пойдем в комнаты, — сказал Яскулка, заметив ее тревожное состояние, и,
загородив ее
собою, показал ей дорогу вперед.