Неточные совпадения
Кстати: Вернер намедни сравнил
женщин с заколдованным лесом, о котором рассказывает Тасс в своем «Освобожденном Иерусалиме». «Только приступи, — говорил он, — на тебя полетят со всех сторон такие страхи, что боже упаси: долг, гордость, приличие, общее мнение, насмешка, презрение… Надо только не смотреть, а идти прямо, — мало-помалу чудовища исчезают, и открывается пред тобой тихая и светлая поляна, среди которой цветет зеленый мирт. Зато беда, если на первых шагах сердце дрогнет и
обернешься назад!»
И вдруг Раскольникову ясно припомнилась вся сцена третьего дня под воротами; он сообразил, что, кроме дворников, там стояло тогда еще несколько человек, стояли и
женщины. Он припомнил один голос, предлагавший вести его прямо в квартал. Лицо говорившего не мог он вспомнить и даже теперь не признавал, но ему памятно было, что он даже что-то ответил ему тогда,
обернулся к нему…
Прошли две
женщины, — одна из них, перешагнув через пятно крови,
обернулась и сказала другой...
Она стояла пред ним в дорогом платье, такая пышная, мощная, стояла, чуть наклонив лицо, и хорошие глаза ее смотрели строго, пытливо. Клим не успел ответить, в прихожей раздался голос Лютова. Алина
обернулась туда, вошел Лютов, ведя за руку маленькую
женщину с гладкими волосами рыжего цвета.
— Эти слова я недавно где-то читала… у Сю, кажется, — вдруг возразила она с иронией,
обернувшись к нему, — только их там говорит
женщина мужчине…
Ему припомнились все жестокие исторические женские личности, жрицы кровавых культов,
женщины революции, купавшиеся в крови, и все жестокое, что совершено женскими руками, с Юдифи до леди Макбет включительно. Он пошел и опять
обернулся. Она смотрит неподвижно. Он остановился.
«Отчего я не могу любить этой
женщины? — думал он почти с озлоблением. — Она возвратилась бы ко мне опять после смерти мужа, и мы могли бы быть счастливы». Он
обернулся и увидел, что Фатеева тоже плачет.
— Вы знаете эту
женщину? — тотчас
обернулась к нему Варвара Петровна.
— Чудесно, а у самой слезы текут. Тут нужно мужество. Надо ни в чем не уступать мужчине. В наш век, когда
женщина… фу, черт (едва не отплевался Петр Степанович)! А главное, и жалеть не о чем: может, оно и отлично
обернется. Маврикий Николаевич человек… одним словом, человек чувствительный, хотя и неразговорчивый, что, впрочем, тоже хорошо, конечно при условии, если он без предрассудков…
Ардальон настиг
женщину, помахивая кулаком; она
обернулась грудью к нему; лицо у нее было страшное, глаза горели ненавистью.
— Вот и сынишка мой тоже язычником становится, — услыхал Матвей сзади себя,
обернулся и обнял
женщину жадным взглядом.
Я застал обеих
женщин дома. Старуха возилась около ярко пылавшей печи, а Олеся пряла лен, сидя на очень высокой скамейке; когда я, входя, стукнул дверью, она
обернулась, нитка оборвалась под ее руками, и веретено покатилось по полу.
Четверть седьмого! Как долго еще приходилось ждать! Он снова зашагал взад и вперед. Солнце склонялось к закату, небо зарделось над деревьями, и алый полусвет ложился сквозь узкие окна в его потемневшую комнату. Вдруг Литвинову почудилось, как будто дверь растворилась за ним тихо и быстро, и так же быстро затворилась снова… Он
обернулся; у двери, закутанная в черную мантилью, стояла
женщина…
Илья поднялся со стула,
обернулся к двери: пред ним стояла высокая, стройная
женщина и смотрела в лицо ему спокойными голубыми глазами. Запах духов струился от её платья, щёки у неё были свежие, румяные, а на голове возвышалась, увеличивая её рост, причёска из тёмных волос, похожая на корону.
Илья запер дверь,
обернулся, чтобы ответить, — и встретил перед собой грудь
женщины. Она не отступала перед ним, а как будто всё плотнее прижималась к нему. Он тоже не мог отступить: за спиной его была дверь. А она стала смеяться… тихонько так, вздрагивающим смехом. Лунёв поднял руки, осторожно положил их ладонями на её плечи, и руки у него дрожали от робости пред этой
женщиной и желания обнять её. Тогда она сама вытянулась кверху, цепко охватила его шею тонкими, горячими руками и сказала звенящим голосом...
Евсей молча кивнул головой, соглашаясь со словами Раисы. Она вздохнула, посмотрела из окна на улицу, и, когда снова
обернулась к Евсею, лицо её удивило его — оно было красное, глаза стали меньше, темнее.
Женщина сказала ленивым и глухим голосом...
— Je vous remercie, madame, je vous remercie [Благодарю вас, сударыня, благодарю (франц.).], — сказал граф, вставая. Эльчанинов
обернулся. Это была Клеопатра Николаевна в дорогом кружевном платье, присланном к ней по последней почте из Петербурга, и, наконец, в цветах и в брильянтах. В этом наряде она была очень представительна и произвела на героя моего самое выгодное впечатление. С некоторого времени все почти
женщины стали казаться ему лучше и прекраснее его Анны Павловны.
Княгиня сидела в ней, ее розовая ручка покоилась на малиновом бархате; ее глаза, может быть, часто покоились на нем, а он даже и не подумал
обернуться, магнетическая сила взгляда любимой
женщины не подействовала на его бычачьи нервы — о, бешенство! он себе этого никогда не простит!
Молодая
женщина в утреннем атласном капоте и блондовом чепце сидела небрежно на диване; возле нее на креслах в мундирном фраке сидел какой-то толстый, лысый господин с огромными глазами, налитыми кровью, и бесконечно широкой улыбкой; у окна стоял другой в сертуке, довольно сухощавый, с волосами, обстриженными под гребенку, с обвислыми щеками и довольно неблагородным выражением лица, он просматривал газеты и даже не
обернулся, когда взошел молодой офицер.
Спит Дарья. Вдруг стало ей что-то неладно; так вот к самому сердцу и подступает, инда в пот кинуло. Она
обернулась от стены к люльке, взглянула вполглаза на ребенка, — смотрит… подполица расступилась надвое, и, отколь ни возьмись, выходит большущая
женщина, вся в белом закутана… вышла, да прямо к люльке, и протягивает руки к парнишке, норовит взять его…
Когда он сравнялся с нею,
женщина быстро, точно от внезапного толчка,
обернулась назад и встретилась глазами с Авиловым. Он сразу узнал ее. Это была несомненно Харитина: те же глубокие, кроткие глаза, то же серьезное и печальное лицо…
В апреле, перед Пасхой, я зашел как-то к Борису. День был на редкость теплый. Пахло талым снегом, землей, и солнце светило застенчиво и робко, как улыбается помирившаяся
женщина после слез. Он стоял у открытой форточки и нюхал воздух. Когда я вошел, Борис
обернулся медленно, и на лице у него было какое-то ровное, умиротворенное, детское выражение.
Вдруг чья-то рука слегка дотронулась до его плеча; он
обернулся и в полусвете увидал
женщину.
Шедший впереди всех поручик Лобытко, высокий и плотный, но совсем безусый (ему было более 25 лет, но на его круглом, сытом лице почему-то еще не показывалась растительность), славившийся в бригаде своим чутьем и уменьем угадывать на расстоянии присутствие
женщин,
обернулся и сказал...
Куртка
обернулась… вижу:
женщина в крошечной маске. Я ее сейчас узнала. Это знаменитая L***. Она из актрис попала теперь в простые камелии. Une femme abjecte, à ce qu'on dit [Подлая
женщина, как говорят (фр.).]. И какая она дрянная вблизи… худая, как спичка. Губы накрашены до гадости.
Заметив его присутствие, молодая
женщина вздрогнула и быстро
обернулась к нему...
Все это молниеносно пронеслось в его пораженном произнесением имени любимой им
женщины мозгу, но когда после слов старушки: «вот и доктор», молодая
женщина, одетая в богатое дорожное платье, встала с колен и
обернулась к Караулову, у него подогнулись колени и он сделал над собой неимоверное усилие, чтобы удержаться на ногах.
— Куда везти-то? —
обернулся он к сидевшим
женщинам, после того, как они проехали берег Яузы и свернули в один из переулков.
Верочка не без трепета перешагнула порог и, волнуясь, стала снимать с себя верхнее платье. Едва только успела она освободиться от кофточки, как тяжелые шаги за спиной заставили ее
обернуться. Верочка увидела перед собой невысокую, очень полную
женщину, с гладко причесанной, на пробор, головой, в турецком пестром капоте.