Неточные совпадения
Не одни сестры, приятельницы и родные следили за всеми подробностями священнодействия; посторонние женщины, зрительницы, с волнением, захватывающим дыхание, следили, боясь упустить каждое движение, выражение лица
жениха и невесты и с досадой не
отвечали и часто не слыхали речей равнодушных мужчин, делавших шутливые или посторонние замечания.
Тогда лишь только стало явно,
Зачем бежала своенравно
Она семейственных оков,
Томилась тайно, воздыхала
И на приветы
жениховМолчаньем гордым
отвечала,
Зачем так тихо за столом
Она лишь гетману внимала,
Когда беседа ликовала
И чаша пенилась вином...
— Ты, Верочка, будешь еще счастливее меня! —
отвечала Марфенька, краснея. — Посмотри, какая ты красавица, какая умная — мы с тобой — как будто не сестры! здесь нет тебе
жениха. Правда, Николай Андреевич?
— Ну пусть бы Николай Адреич: он
жених, пусть maman его, —
отвечала Марфенька, утирая слезы, — а брат Борис Павлович: что я ему!..
— Вера, — начал Павел Константиныч, — Михаил Иваныч делает нам честь, просит твоей руки. Мы
отвечали, как любящие тебя родители, что принуждать тебя не будем, но что с одной стороны рады. Ты как добрая послушная дочь, какою мы тебя всегда видели, положишься на нашу опытность, что мы не смели от бога молить такого
жениха. Согласна, Вера?
поет он. — «Давно отгадала, — говорю я: — ты разбойник»; что ж, это правда, он разбойник — да? он разбойник. Что ж
отвечает он, господа? «видишь, говорит, я плохой
жених тебе...
— Зачем он считается
женихом? — зачем! — одного я не могу сказать вам, мне тяжело. А другое могу сказать: мне жаль его. Он так любит меня. Вы скажете: надобно высказать ему прямо, что я думаю о нашей свадьбе — я говорила; он
отвечает: не говорите, это убивает меня, молчите.
И ведь вот уже минут пять он сидит тут и хоть на нее не смотрел, но знает, что она ни разу не взглянула на
жениха, кроме того, когда теперь вот
отвечала ему.
Андрей Гаврилович качал головою и
отвечал обыкновенно: «Нет, Кирила Петрович: мой Володька не
жених Марии Кириловне.
О царь!
Спроси меня сто раз, сто раз
отвечу,
Что я люблю его. При бледном утре
Открыла я избраннику души
Любовь свою и кинулась в объятья.
При блеске дня теперь, при всем народе
В твоих глазах, великий Берендей,
Готова я для
жениха и речи
И ласки те сначала повторить.
Матренка с тоскою глядела на
жениха, ища уловить в его глазах хоть искру сочувствия. Но Егорушка даже не
ответил на ее вопрос и угрюмо промолвил...
Галактиону Михеичу вдруг сделалось совестно, потому что он не мог
ответить невесте так же искренне и просто. Собственно невеста ему и нравилась, ему хотелось иногда ее приласкать, сказать ласковое словечко, но все как-то не выходило, да и свадебные гости мешали.
Жениху с невестой не приходилось оставаться с глазу на глаз.
— Женихи-то все хороши, мамынька, — уклончиво
ответила Татьяна. — Ничего, хороший. Женихов-то, как гусей, по осени считают. Что-то очень уж ласковый. Я это так, к слову.
Мать, в свою очередь, пересказывала моему отцу речи Александры Ивановны, состоявшие в том, что Прасковью Ивановну за богатство все уважают, что даже всякий новый губернатор приезжает с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого не уважает и не любит; что она своими гостями или забавляется, или ругает их в глаза; что она для своего покоя и удовольствия не входит ни в какие хозяйственные дела, ни в свои, ни в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает большие деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и с нами, будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна большая странница, терпеть не может попов и монахов, и нищим никому копеечки не подаст; молится богу по капризу, когда ей захочется, — а не захочется, то и середи обедни из церкви уйдет; что священника и причет содержит она очень богато, а никого из них к себе в дом не пускает, кроме попа с крестом, и то в самые большие праздники; что первое ее удовольствие летом — сад, за которым она ходит, как садовник, а зимою любит она петь песни, слушать, как их поют, читать книжки или играть в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту, не любит, никогда не ласкает и денег не дает ни копейки, хотя позволяет выписывать из города или покупать у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что сколько ни просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла
жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать не хотела и
отвечала, что Багровы родную племянницу не бросят без куска хлеба и что лучше век оставаться в девках, чем навязать себе на шею мужа, который из денег женился бы на ней, на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей за то.
Как женщина практическая и как мать, фрау Леноре почла также своим долгом подвергнуть Санина разнообразным вопросам, и Санин, который, отправляясь утром на свидание с Джеммой, и в помыслах не имел, что он женится на ней, — правда, он ни о чем тогда не думал, а только отдавался влечению своей страсти, — Санин с полной готовностью и, можно сказать, с азартом вошел в свою роль, роль
жениха, и на все расспросы
отвечал обстоятельно, подробно, охотно.
— Я умею получше тебя, —
ответил ей Павел, смеясь, а я сказал ей, чтобы она шла целоваться к
жениху, и сказал это не очень любезно. Она рассердилась.
— Я еще не
жених, Ардаша, — рассудительно
отвечал Володин, весь, однако, трепеща от радости, — а галстук я могу купить новый.
Семинарист встряхнул кудрявою головой и
отвечал согласием, а Марья Николаевна скорее один поклон архиерею, другой —
жениху, дескать «спасибо, что выручил», и выкатила с
женихом, который через несколько дней стал ее мужем.
— Неужели же лучше так жениться, как в старину, когда
жених и невеста и не видали даже друг друга? — продолжала она, по привычке многих дам
отвечая не на слова своего собеседника, а на те слова, которые она думала, что он скажет.
— Зачем откладывать? Это и теперь видно, — громко
ответила Зина, с отвращением обмеривая глазами своего бывшего
жениха.
— Батюшка-братец, —
отвечала старушка, — как нам угадать? мало ли
женихов при дворе: всякой рад взять за себя твою Наташу. Долгорукой, что ли?
—
Женихов нет, —
отвечала та.
Хоть бы молодым девушкам
женихов приискивали», — а она, как будто бы предчувствуя, и
ответила, что она очень рада, но только в состоянии ли будет найти достойных молодых людей.
— И она неравнодушна-с: большие между собой откровенности имеют, —
отвечал лакей. — Она меня тоже все спрашивает, скоро ли будет ваша свадьба, а не то, говорит, у барышни есть другой
жених, — как его, проклятого? Хозаров, что ли? В которого она влюблена.
— О mon dieu, mon dieu [Боже мой, боже мой (франц.).], — воскликнул Хозаров, — какая же жалкая участь ваших
женихов! Вы своего затеряли, а Павла Антоновна даже скусила своему голову! Не поступайте вы, Мари, со мною так жестоко, — прибавил он, обращаясь к невесте, которая, с своей стороны, ничего не
отвечала и только крепко пожала
жениху руку.
— Сговоры, государь мой милостивый, —
отвечал Сергеич, кажется, очень довольный моим вопросом, — начинаются, ежели дружка делом правит по порядку, как он сейчас в избу вошел, так с поклоном и говорит: «У вас, хозяин, есть товар, а у нас есть купец; товар ваш покажите, а купца нашего посмотрите…» Тут сейчас с ихниной, с невестиной стороны, свашка, по-нашему, немытая рубашка, и выводит девку из-за занавески, ставит супротив
жениха; они, вестимо, тупятся, а им говорят, чтоб смотрелись да гляделись — да!
Я раз его спросил, передавал ли он Лидии Николаевне, что мы узнали о ее
женихе, он
отвечал, что нет, и просил меня не проговориться; а потом рассказал мне, что Иван Кузьмич знает от Пионовой весь наш разговор об нем и по этому случаю объяснялся с Марьею Виссарионовною, признался ей, что действительно был тогда навеселе; но дал ей клятву во всю жизнь не брать капли вина в рот, и что один из их знакомых, по просьбе матери, ездил к бывшему его полковому командиру и спрашивал об нем, и тот будто бы уверял, что Иван Кузьмич — добрейший в мире человек.
Встревоженная и смущенная Наташа плохо поняла первый урок житейской мудрости и со всею искренностью, с детским простодушием
отвечала, что она о
женихах и думать не хочет, да и на ней никто жениться не думает.
— Он был мой
жених, —
отвечала Костырева.
— На ветер лаять все можно, —
отвечал Яков Иванов, — а коли человек в рассудке, так он никогда сказать того не может, чтоб госпожа наша внучки своей не любила всем сердцем, только конечно, что по своей привязанности к ним ожидали, что какой-нибудь принц или граф будет им супругом, и сколь много у нашей барышни ни было
женихов по губернии, всем генеральша одно
отвечала: «Ищите себе другой невесты, а Оленька моя вам не пара, если быть ей в замужестве, так быть за придворным».
— Передатчицей стала, —
отвечал Яков Иванов прежним тоном, — записки стала переносить туда и оттуда к барышне — ветреная, безнравственная была девчонка, и теперь, сударь, сердце кровью обливается, как подумаешь, что барышня наша была перед тем, истинно сказать, почтительной и послушной внукой, как следует истинной христианке, а тут что из нее вдруг стало: сама к бабеньке не является, а пишет письмо, что либо бегут с своим нареченным
женихом, либо руки на себя наложат.
— Поминайте
жениха без сумнения, — громко
ответила Манефа. — Инославных за упокой поминать не подобает, а за здравие можно. Молимся же за державного, за боляры и за вои.
—
Жених мой — Царь Небесный. Иного не знаю и не желаю, — твердо
отвечала Матрена Максимовна.
— Как отцу сказано, так и сделаем, — «уходом», —
отвечала Фленушка. — Это уж моих рук дело, слушайся только меня да не мешай. Ты вот что делай: приедет
жених, не прячься, не бегай, говори с ним, как водится, да словечко как-нибудь и вверни, что я, мол, в скитах выросла, из детства, мол, желание возымела Богу послужить, черну рясу надеть… А потом просись у отца на лето к нам в обитель гостить, не то матушку Манефу упроси, чтоб она оставила у вас меня. Это еще лучше будет.
— Говорил, что в таких делах говорится, —
отвечала Фленушка. — Что ему без тебя весь свет постыл, что иссушила ты его, что с горя да тоски деваться не знает куда и что очень боится он самарского
жениха. Как я ни уверяла, что опричь его ни за кого не пойдешь, — не верит. Тебе бы самой сказать ему.
— На добром слове покорно благодарим, Данило Тихоныч, —
отвечал Патап Максимыч, — только я так думаю, что если Михайло Данилыч станет по другим местам искать, так много девиц не в пример лучше моей Настасьи найдет. Наше дело, сударь, деревенское, лесное. Настасья у меня, окроме деревни да скита, ничего не видывала, и мне сдается, что такому
жениху, как Михайло Данилыч, вряд ли она под стать подойдет, потому что не обыкла к вашим городским порядкам.
Ни слова не
ответила Настя. Аграфена Петровна, пристально поглядев на нее, подумала: «Это неспроста, что-нибудь да есть на уме. Это не оттого, что ждет
жениха, другое что-нибудь тут кроется. Что ж бы это такое?»
— А вот какая это воля, тятенька, —
отвечала Настя. — Примером сказать, хоть про
жениха, что ты мне на базаре где-то сыскал, Снежков, что ли, он там прозывается. Не лежит у меня к нему сердце, и я за него не пойду. В том и есть воля девичья. Кого полюблю, за того и отдавай, а воли моей не ломай.
«Теперь точно видно, что ты Ашик-Кериб, — сказал
жених, — но поведай, как же ты мог в такое короткое время проехать такое великое пространство?» — «В доказательство истины, —
отвечал Ашик, — сабля моя перерубит камень, если же я лгу, то да будет шея моя тоньше волоска; но лучше всего приведите мне слепую, которая бы семь лет уж не видала свету Божьего, и я возвращу ей зрение».
Когда же майор заметил ему это однажды, то Ардальон
отвечал, что «как мы с нею теперь
женихи, то особенно церемониться нечего, потому не с тоном жить, а с человеком».
— Помоложе тебя буду, а живешь же с попадьей да детей еще плодишь, —
ответил сурово
жених. — Не гляди на меня, что волосом бел, то знай, что я крепостью цел. Году не минет — крестить позову.
В замке между тем публика готовилась к поздравлению
жениха и невесты и нетерпеливо поглядывала на часы…В передних толпились лакеи с подносами; на подносах стояли бутылки и бокалы. Чайхидзев нетерпеливо мял правую руку в левой и глазами искал Олю. Княгиня ходила по комнатам и искала Олю, чтоб дать ей наставление, как держать себя, что
ответить матери и т. д. Наши улыбались.
— Неудовольствие, —
отвечает он. — В доме Мымриной, что вчерась была свадьба,
жениха обсчитали. Вместо тысячи — девятьсот дали.
— О, я уже давно его уничтожил, —
отвечал живописец. — Магна мне не невеста, и я ей не
жених, но ужасно, что
жених ее приезжий Руфин-византиец.
В числе уроков, данных мамкою своей воспитаннице, как себя вести и что когда говорить, был и тот, что и каким голосом следовало
отвечать отцу, когда он молвит ей о
женихе. Эпиграф, взятый нами для настоящей главы, с должным, мерным причитанием, затвердила на подобный случай Анастасия, но теперь было не до него. Она стояла у изголовья отцовой кровати ни жива ни мертва; она ничего не могла вымолвить и утирала тонким рукавом своим слезы, льющиеся в изобилии. Отец продолжал...
Семен Иоаникиевич и Максим Яковлевич говорили о том и Ксении Яковлевне, и она
ответила, что будущий
жених ей не противен.
— И вечно ты, мать, с экивоками и разными придворными штуками, — с раздражением в голосе
отвечал он. — Знаешь ведь, что не люблю я этого, не первый год живем. «Отвадить по-деликатному или матери сказать», — передразнил он жену. — Ни то, ни другое, потому что все это будет иметь вид, что мы боимся, как бы дочернего
жениха из рук не выпустить, ловлей его пахнет, а это куда не хорошо… Так-то, мать, ты это и сообрази… Катя-то у нас?
— Да, да, непременно! Несчастная… —
отвечала Елизавета Петровна, и при этом напоминании о фрейлине Менгден,
жених которой был так внезапно арестован, снова перед ней восстала фигура красавца Шубина…
Все в доме называли уже его
женихом, хотя предложения он еще не делал. Таня, однако, скрыла от княжны Людмилы свое восхищение молодым соседом и на вопрос, заданный ее госпожой после второго посещения князя,
ответила деланно-холодным тоном...
— Да кто тебе сказал о том?.. Кажись, сам Ермак скажет, что он мною обласкан, —
отвечал Семен Иоаникиевич. — А что не такого
жениха я тебе прочил, это верно… Прямо скажу, да и Ермак это знает и понимает. Ну да, видно, судьба… Того, за кого я метил тебя отдать и к кому послал грамотку, уж нет на этом свете…