Неточные совпадения
Молодая жена его, как рассказывал Венден, — он был женат полгода, — была в церкви с матушкой и, вдруг почувствовав нездоровье, происходящее от известного положения, не могла больше стоять и
поехала домой
на первом попавшемся ей лихаче-извозчике.
И, так просто и легко разрешив, благодаря городским условиям, затруднение, которое в деревне потребовало бы столько личного труда и внимания, Левин вышел
на крыльцо и, кликнув
извозчика, сел и
поехал на Никитскую. Дорогой он уже не думал о деньгах, а размышлял о том, как он познакомится с петербургским ученым, занимающимся социологией, и будет говорить с ним о своей книге.
— Может быть.
Едут на обед к товарищу, в самом веселом расположении духа. И видят, хорошенькая женщина обгоняет их
на извозчике, оглядывается и, им по крайней мере кажется, кивает им и смеется. Они, разумеется, зa ней. Скачут во весь дух. К удивлению их, красавица останавливается у подъезда того самого дома, куда они
едут. Красавица взбегает
на верхний этаж. Они видят только румяные губки из-под короткого вуаля и прекрасные маленькие ножки.
Только первое время, пока карета выезжала из ворот клуба, Левин продолжал испытывать впечатление клубного покоя, удовольствия и несомненной приличности окружающего; но как только карета выехала
на улицу и он почувствовал качку экипажа по неровной дороге, услыхал сердитый крик встречного
извозчика, увидел при неярком освещении красную вывеску кабака и лавочки, впечатление это разрушилось, и он начал обдумывать свои поступки и спросил себя, хорошо ли он делает, что
едет к Анне.
Что ж мой Онегин? Полусонный
В постелю с бала
едет он:
А Петербург неугомонный
Уж барабаном пробужден.
Встает купец, идет разносчик,
На биржу тянется
извозчик,
С кувшином охтенка спешит,
Под ней снег утренний хрустит.
Проснулся утра шум приятный.
Открыты ставни; трубный дым
Столбом восходит голубым,
И хлебник, немец аккуратный,
В бумажном колпаке, не раз
Уж отворял свой васисдас.
Из облака радужной пыли выехал бородатый
извозчик, товарищи сели в экипаж и через несколько минут
ехали по улице города, близко к панели. Клим рассматривал людей; толстых здесь больше, чем в Петербурге, и толстые, несмотря
на их бороды, были похожи
на баб.
— Вероятно, царь щедро наградит семьи убитых, — соображал Клим, а Макаров, попросив
извозчика ехать скорее, вспомнил, что
на свадьбе Марии Антуанетты тоже случилось какое-то несчастие.
В субботу он
поехал на дачу и, подъезжая к ней, еще издали увидел
на террасе мать, сидевшую в кресле, а у колонки террасы Лидию в белом платье, в малиновом шарфе
на плечах. Он невольно вздрогнул, подтянулся и, хотя лошадь бежала не торопясь, сказал
извозчику...
На Театральной площади, сказав
извозчику адрес и не останавливая его, Митрофанов выпрыгнул из саней. Самгин
поехал дальше, чувствуя себя физически больным и как бы внутренне ослепшим, не способным видеть свои мысли. Голова тупо болела.
По Сергиевской улице
ехал извозчик; старенький, захудалый, он сидел
на козлах сгорбясь, распустив вожжи, и, видимо, дремал; мохнатенькая, деревенская лошадь, тоже седая от инея, шагала медленно, низко опустив голову.
— Здравствуй, — сказала она тихо и безрадостно, в темных глазах ее Клим заметил только усталость. Целуя руку ее, он пытливо взглянул
на живот, но фигура Лидии была девически тонка и стройна. В сани
извозчика она села с Алиной, Самгин, несколько обиженный встречей и растерявшийся,
поехал отдельно, нагруженный картонками, озабоченный тем, чтоб не растерять их.
В городе было не по-праздничному тихо, музыка
на катке не играла, пешеходы встречались редко, гораздо больше —
извозчиков и «собственных упряжек»; они развозили во все стороны солидных и озабоченных людей, и Самгин отметил, что почти все седоки
едут, съежившись, прикрыв лица воротниками шуб и пальто, хотя было не холодно.
Он взглянул
на часы: два часа, пора
ехать к Ольге. Сегодня положенный день обедать. Он мало-помалу развеселился, велел привести
извозчика и
поехал в Морскую.
Ужас! Она не додумалась до конца, а торопливо оделась, наняла
извозчика и
поехала к мужниной родне, не в Пасху и Рождество,
на семейный обед, а утром рано, с заботой, с необычайной речью и вопросом, что делать, и взять у них денег.
До острога было далеко, а было уже поздно, и потому Нехлюдов взял
извозчика и
поехал к острогу.
На одной из улиц
извозчик, человек средних лет, с умным и добродушным лицом, обратился к Нехлюдову и указал
на огромный строющийся дом.
Нехлюдов вернулся
на тротуар и, велев
извозчику ехать зa собой, дошел в виду партии.
Пройдя с четверть версты, он сел
на извозчика и
поехал вперед, но
на середине улицы в пролетке ему показалось еще жарче.
Но, взглянув
на часы, он увидал, что теперь уже некогда, и надо торопиться, чтобы не опоздать к выходу партии. Второпях собравшись и послав с вещами швейцара и Тараса, мужа Федосьи, который
ехал с ним, прямо
на вокзал, Нехлюдов взял первого попавшегося
извозчика и
поехал в острог. Арестантский поезд шел за два часа до почтового,
на котором
ехал Нехлюдов, и потому он совсем рассчитался в своих номерах, не намереваясь более возвращаться.
О здоровье Крыльцова он тоже отказался дать какие-либо сведения, сказав, что он не может сказать даже того, есть ли такой арестант. Так, ничего не добившись, Нехлюдов сел
на своего
извозчика и
поехал в гостиницу.
И потому адвокат был очень удивлен, когда Нехлюдов, не дослушав его последней истории о преступлениях высших чинов, простился с ним и, взяв
извозчика,
поехал домой,
на набережную.
Нехлюдов сошел вниз
на двор и мимо пожарных лошадей, и кур, и часового в медном шлеме прошел в ворота, сел
на своего — опять заснувшего
извозчика и
поехал на вокзал.
Он плохо помнил, как выскочил
на улицу, схватил первого попавшегося
извозчика и велел
ехать в Нагорную улицу.
На другой день, когда
ехали в оперу в извозничьей карете (это ведь дешевле, чем два
извозчика), между другим разговором сказали несколько слов и о Мерцаловых, у которых были накануне, похвалили их согласную жизнь, заметили, что это редкость; это говорили все, в том числе Кирсанов сказал: «да, в Мерцалове очень хорошо и то, что жена может свободно раскрывать ему свою душу», только и сказал Кирсанов, каждый из них троих думал сказать то же самое, но случилось сказать Кирсанову, однако, зачем он сказал это?
Когда Марья Алексевна, услышав, что дочь отправляется по дороге к Невскому, сказала, что идет вместе с нею, Верочка вернулась в свою комнату и взяла письмо: ей показалось, что лучше, честнее будет, если она сама в лицо скажет матери — ведь драться
на улице мать не станет же? только надобно, когда будешь говорить, несколько подальше от нее остановиться, поскорее садиться
на извозчика и
ехать, чтоб она не успела схватить за рукав.
Гробовщик дал ему за то гривенник
на водку, оделся наскоро, взял
извозчика и
поехал на Разгуляй.
— Признаться сказать, я дома уж два пуншика выпил. Да боюсь, что горло
на морозе, чего доброго, захватило.
Извозчик попался:
едет не
едет.
Извозчик в трактире и питается и согревается. Другого отдыха, другой
еды у него нет. Жизнь всухомятку. Чай да требуха с огурцами. Изредка стакан водки, но никогда — пьянства. Раза два в день, а в мороз и три, питается и погреется зимой или высушит
на себе мокрое платье осенью, и все это удовольствие стоит ему шестнадцать копеек: пять копеек чай,
на гривенник снеди до отвала, а копейку дворнику за то, что лошадь напоит да у колоды приглядит.
На Трубной площади я взял
извозчика и
поехал домой.
Однако только я пристрастился — прощай рыба, спасибо; а мне — в город
ехать, в
извозчики,
на оброк.
Вечером, в половине восьмого часа, Розанов выпил наскоро стакан чаю, вышел из дома, сторговал
извозчика на Мясницкую и
поехал.
Петровского, как только он вышел
на улицу, встретил молодой человек, которому коллежский советник отдал свой бумажник с номинациею и другими бумагами. Тут же они обменялись несколькими словами и пошли в разные стороны. У первого угла Петровский взял
извозчика и велел
ехать в немецкий клуб.
Лиза взяла
извозчика и
поехала к Евгении Петровне. Оттуда тотчас же послала за Розановым. Через час Розанов вместе с Лобачевским были у Райнера, назначили ему лечение и послали за лекарством
на розановских же лошадях.
Они расселись по двое и по трое
на извозчиков, которые уже давно, зубоскаля и переругиваясь, вереницей следовали за ними, и
поехали. Лихонин для верности сам сел рядом с приват-доцентом, обняв его за талию, а
на колени к себе и соседу посадил маленького Толпыгина, розового миловидного мальчика, у которого, несмотря
на его двадцать три года, еще белел
на щеках детский — мягкий и светлый — пух.
— Миленький, зачем же его мучить? Может быть, он спать хочет, может быть, он устал? Пускай поспит. Уж лучше я
поеду домой. Вы мне дадите полтинник
на извозчика? Завтра вы опять ко мне приедете. Правда, душенька?
Дать бы ей только
на извозчика и немножко
на булавки, и
поехала бы, и все было бы прекрасно, и был бы я теперь независим, свободен и не испытывал бы этого мучительного и позорного состояния духа.
Русая голова с красным лицом и рыжеватой бородкой
на минуту высовывается из-под рогожи, равнодушно-презрительным взглядом окидывает нашу бричку и снова скрывается — и мне приходят мысли, что, верно, эти
извозчики не знают, кто мы такие и откуда и куда
едем?..
Покуда он потом сел
на извозчика и
ехал к m-me Пиколовой, мысль об театре все больше и больше в нем росла. «Играть будут, вероятно, в настоящем театре, — думал он, — и, следовательно, можно будет сыграть большую пьесу. Предложу им «Гамлета»!» — Возраст Ромео для него уже прошел, настала более рефлексивная пора — пора Гамлетов.
Я
поехал. Но, проехав по набережной несколько шагов, отпустил
извозчика и, воротившись назад в Шестую линию, быстро перебежал
на другую сторону улицы. Я увидел ее; она не успела еще много отойти, хотя шла очень скоро и все оглядывалась; даже остановилась было
на минутку, чтоб лучше высмотреть: иду ли я за ней или нет? Но я притаился в попавшихся мне воротах, и она меня не заметила. Она пошла далее, я за ней, все по другой стороне улицы.
Выйдя из дому, они взяли
извозчика и
поехали на конец города, к реке. Там,
на одной стороне плотины, стояла еврейская турбинная мукомольня — огромное красное здание, а
на другой — были расположены купальни, и там же отдавались напрокат лодки. Ромашов сел
на весла, а Назанский полулег
на корме, прикрывшись шинелью.
«Может быть, и я
поеду когда-нибудь с таким же крестом», — подумал Калинович, и потом, когда въехали в Москву, то показалось ему, что попадающиеся народ и
извозчики с седоками, все они смотрят
на него с некоторым уважением, как
на русского литератора.
Была минута, что я хотел сказать «ничего», бежать назад к
извозчику и
ехать домой, но, несмотря
на надвинутые брови, лицо старика внушало доверие. Я сказал, что мне нужно видеть духовника, назвав его по имени.
Как-то в августовскую ночь Н.И. Пастухов, закупив провизии,
поехал на дачу
на извозчике.
На Поклонной горе ватага остановила
извозчика и бросилась к пролетке, а Н.И. Пастухов сидит и курит.
По Москве раздавался благовест к обедне; прохожие благодаря свежему воздуху шли более обыкновенного оживленной и быстрой походкой; даже так называемые ваньки-извозчики
ехали довольно резво; но среди такого веселого дня вдоль Волхонки, по направлению к Конной площади, как уже догадывается, вероятно, читатель, везли
на позорных дрогах несчастного Лябьева в арестантской одежде, с повешенной
на груди дощечкой,
на которой было четко написано: «убийца».
Сторговавшись с
извозчиком в цене, он не работника послал везти барыню, а захотел сам
ехать и заложил лучшую свою тройку в бричку, в которой
ехала Муза Николаевна вдвоем с горничной; затем, усевшись
на козлы и выехав из деревни в поле, Иван Дорофеев не преминул вступить в разговор с своими седоками.
Покончив
на этом, Егор Егорыч и Сверстов расстались с Углаковым и
поехали: первый домой, а другой пересел
на извозчика и отправился к Мартыну Степанычу Пилецкому, с которым Сверстов от души желал поскорее повидаться.
— Нельзя ли тебе меня проводить? — сказала она сестре. — Наши лошади еще не пришли из деревни, а
на извозчике я боюсь
ехать.
Извозчик, хлестнув лошадь,
поехал прочь, а дворник впрягся в ноги девицы и, пятясь задом, поволок ее
на тротуар, как мертвую. Я обезумел, побежал и,
на мое счастье,
на бегу, сам бросил или нечаянно уронил саженный ватерпас, что спасло дворника и меня от крупной неприятности. Ударив его с разбегу, я опрокинул дворника, вскочил
на крыльцо, отчаянно задергал ручку звонка; выбежали какие-то дикие люди, я не мог ничего объяснить им и ушел, подняв ватерпас.
Таков-то был маскарад, куда повлекли взбалмошные девицы легкомысленного гимназиста. Усевшись
на двух
извозчиках, три сестры с Сашею
поехали уже довольно поздно, — опоздали из-за него. Их появление в зале было замечено. Гейша в особенности нравилась многим. Слух пронесся, что гейшею наряжена Каштанова, актриса, любимая мужскою частью здешнего общества. И потому Саше давали много билетиков. А Каштанова вовсе и не была в маскараде, — у нее накануне опасно заболел маленький сын.
Потом, ранним утром, вышел он осторожно в Морскую, призвал ломового
извозчика, вынес с человеком чемоданчик и книги и поручил ему сказать, что он
поехал дня
на два за город, надел длинный сюртук, взял трость и зонтик, пожал руку лакею, который служил при нем, и пошел пешком с
извозчиком; крупные слезы капали у него
на сюртук.
Пора было
на ночлег; я взял
извозчика и
поехал на мою новую квартиру.