— Просто-запросто ваш Петр Валерьяныч в монастыре
ест кутью и кладет поклоны, а в Бога не верует, и вы под такую минуту попали — вот и все, — сказал я, — и сверх того, человек довольно смешной: ведь уж, наверно, он раз десять прежде того микроскоп видел, что ж он так с ума сошел в одиннадцатый-то раз? Впечатлительность какая-то нервная… в монастыре выработал.
Через какую-нибудь четверть часа Анисья Терентьевна, став за налой, протяжно и уныло стала псалтырь читать, а Ольга Панфиловна, бегая по комнатам, принялась хлопотать по хозяйству. Первым делом у ней
было кутью сварить — много ведь потребуется, человек на сто надобно припасти. Кисель сварила и сыту сделала в первый же день своего прихода.
Неточные совпадения
Из яств, кроме
кутьи,
было три-четыре блюда (между прочим, и блины), всё с кухни Амалии Ивановны, да сверх того ставились разом два самовара для предполагавшихся после обеда чаю и пуншу.
При этом всегда они брали с собой
кутью на белом блюде, в салфетке, а
кутья была сахарная из рису и изюму, вдавленного в рис крестом.
Барыня с досадой скажет: «Только начала
было девчонка приучаться к службе, как вдруг слегла и умерла…» Ключница семидесяти лет проворчит: «Какие нынче слуги, хуже всякой барышни», и отправится на
кутью и поминки. Мать поплачет, поплачет и начнет попивать — тем дело и кончено.
А вот какая: он знал, что богатый козак Чуб приглашен дьяком на
кутью, где
будут: голова; приехавший из архиерейской певческой родич дьяка в синем сюртуке, бравший самого низкого баса; козак Свербыгуз и еще кое-кто; где, кроме
кутьи,
будет варенуха, перегонная на шафран водка и много всякого съестного.
«Слушай, паноче! — загремел он ему в ответ, — знай лучше свое дело, чем мешаться в чужие, если не хочешь, чтобы козлиное горло твое
было залеплено горячею
кутьею!» Что делать с окаянным?
Однако что за черт! ведь сегодня голодная
кутья,а он
ест вареники, вареники скоромные!
Она таки любила видеть волочившуюся за собою толпу и редко бывала без компании; этот вечер, однако ж, думала провесть одна, потому что все именитые обитатели села званы
были на
кутью к дьяку.
Отслушали обедню с панихидой,
поели в церкви
кутьи, потом домой приехали, опять
кутьи поели и сели за чай. Порфирий Владимирыч, словно назло, медленнее обыкновенного прихлебывал чай из стакана и мучительно растягивал слова, разглагольствуя в промежутке двух глотков. К десяти часам, однако ж, чай кончился, и Аннинька взмолилась...
Напились чаю,
поели поминальной
кутьи...
— Так вот, пшенная
кутья, с изюмцем, с сахарцем, с миндалем, — это и
есть ерлы.
Множество народа всякого звания наполнило двор, множество гостей приехало на похороны, длинные столы расставлены
были по двору;
кутья, наливки, пироги покрывали их кучами; гости говорили, плакали, глядели на покойницу, рассуждали о ее качествах, смотрели на него, — но он сам на все это глядел странно.
—
Кутья благоверная — святым воня́ благоуханная, — истово говорила она, — святии бо не пиют, не
едят, только вонею и благоуханием сыти
суть.
Кутья на всех одна
была, из пшена сорочинского с изюмом да с сахаром; блины в семи печах пеклись, чтобы всем достались горяченькие: в почетны столы пекли на ореховом масле, в уличные — на маковом, мирским с икрой да со снетками, скитским с луком да с солеными груздями.
После
кутьи в горницах родные и почетные гости чай
пили, а на улицах всех обносили вином, а непьющих баб, девок и подростков ренским потчевали. Только что сели за стол, плачеи стали под окнами дома… Устинья завела «поминальный плач», обращаясь от лица матери к покойнице с зовом ее на погребальную тризну...
— Ишь, какой ныне стал! Правильно, — говоришь? Следовало? А забыл ты,
кутья пшеничная, как отец твой долгогривый из нас кровь сосал? Гражданин председатель, примай заявление: его отец
был дьякон! У него корова
есть да свинья, его самого раскулачить надо! Мальчишка у него летось помер, так панихиду по нем служил в церкви!