Неточные совпадения
Между тем церковнослужители облачились, и священник с
дьяконом вышли к аналою, стоявшему в притворе церкви. Священник обратился к Левину, что-то
сказав. Левин не расслушал того, что
сказал священник.
Через минуту оттуда важно выступил небольшой человечек с растрепанной бородкой и серым, незначительным лицом. Он был одет в женскую ватную кофту, на ногах, по колено, валяные сапоги, серые волосы на его голове были смазаны маслом и лежали гладко. В одной руке он держал узенькую и длинную книгу из тех, которыми пользуются лавочники для записи долгов. Подойдя к столу, он
сказал дьякону...
— Ну, пишите, пишите, все равно, —
сказал Дьякон, отмахиваясь от Алексея тяжелым жестом руки.
— Слышали, — грубовато
сказал дьякон.
— При незнакомом человеке? — вопросительно и смущенно
сказал дьякон, взглянув на Клима. — Хотя мы как будто уже встречались…
Как-то, восхищаясь
Дьяконом, Маракуев
сказал...
Остановясь среди комнаты, он взмахнул рукой, хотел еще что-то
сказать, но явился
дьякон, смешно одетый в старенькую, короткую для его роста поддевку и очень смущенный этим. Макаров стал подшучивать над ним, он усмехнулся уныло и загудел...
— Ну — вот! —
сказал дьякон и начал протяжно, раздумчиво, негромко...
Ему было лет сорок, на макушке его блестела солидная лысина, лысоваты были и виски. Лицо — широкое, с неясными глазами, и это — все, что можно было
сказать о его лице. Самгин вспомнил
Дьякона, каким он был до того, пока не подстриг бороду. Митрофанов тоже обладал примелькавшейся маской сотен, а спокойный, бедный интонациями голос его звучал, как отдаленный шумок многих голосов.
— Ух, как вы надоели, —
сказал Макаров и отошел с гитарой к окну, а
дьякон упрямо долбил...
Дьякон положил руки на стол, как на клавиши рояля, и
сказал тихо, как мог...
Сейчас, выпив стакан молока, положив за щеку кусок сахара, разглаживая пальцем негустые, желтенькие усики так, как будто хотел сковырнуть их, Диомидов послушал беседу
Дьякона с Маракуевым и с упреком
сказал...
— Делай! —
сказал он
дьякону. Но о том, почему русские — самый одинокий народ в мире, — забыл
сказать, и никто не спросил его об этом. Все трое внимательно следили за
дьяконом, который, засучив рукава, обнажил не очень чистую рубаху и странно белую, гладкую, как у женщины, кожу рук. Он смешал в четырех чайных стаканах портер, коньяк, шампанское, посыпал мутно-пенную влагу перцем и предложил...
Дьякон пригладил волосы обеими руками, подергал себя за бороду, потом
сказал негромко...
Уйти от
Дьякона было трудно, он стал шагать шире, искоса снова заглянул в лицо и
сказал напоминающим тоном...
— Бога — нет, отец
дьякон, —
сказал он тоже очень уверенно. — Нет, потому что — глупо все!
«Вождь», — соображал Самгин, усмехаясь, и жадно пил теплый чай, разбавленный вином. Прыгал коричневый попик. Тело дробилось на единицы, они принимали знакомые образы проповедника с тремя пальцами, Диомидова, грузчика, деревенского печника и других, озорниковатых, непокорных судьбе. Прошел в памяти
Дьякон с толстой книгой в руках и
сказал, точно актер, играющий Несчастливцева...
Клим сел против него на широкие нары, грубо сбитые из четырех досок; в углу нар лежала груда рухляди, чья-то постель. Большой стол пред нарами испускал одуряющий запах протухшего жира. За деревянной переборкой, некрашеной и щелявой, светился огонь, там кто-то покашливал, шуршал бумагой. Усатая женщина зажгла жестяную лампу, поставила ее на стол и, посмотрев на Клима,
сказала дьякону...
— Кухарка тут не поможет, а надобно место собраний переменить, —
сказал Дьякон и почему-то посмотрел на хозяйку из-под ладони, как смотрят на предмет отдаленный и неясный.
— Мне — сюда! —
сказал Клим, остановясь на углу переулка.
Дьякон протянул ему свою длинную руку, левой рукою дотронулся до шляпы и пожелал...
— Ипатьевский, — нерешительно
сказал дьякон, до боли крепко тиснув костлявыми пальцами ладонь Самгина, и медленно согнулся, поднимая гитару.
— Один поэт, —
сказал Клим, — то есть он не поэт, а
Дьякон…
В одно из воскресений Клим застал у Варвары
Дьякона, — со вкусом прихлебывая чай, он внимательно, глазами прилежного ученика слушал хвалебную речь Маракуева «Историческим письмам» Лаврова. Но, когда Маракуев кончил,
Дьякон, отодвинув пустой стакан,
сказал, пытаясь смягчить свой бас...
— А — практика, практика-то какая, отец? — спрашивал Дунаев, поблескивая глазами;
Дьякон густо
сказал...
Дьякон все делал медленно, с тяжелой осторожностью. Обильно посыпав кусочек хлеба солью, он положил на хлеб колечко лука и поднял бутылку водки с таким усилием, как двухпудовую гирю. Наливая в рюмку, он прищурил один огромный глаз, а другой выкатился и стал похож на голубиное яйцо. Выпив водку, открыл рот и гулко
сказал...
— Про вас, —
сказал Дьякон, не взглянув на него. — Про мудрствующих лукаво. Разошелся я духовно с вами и своим путем пойду, по людям благовестя о Христе и законе его…
Клим перестал слушать его ворчливую речь, думая о молодом человеке, одетом в голубовато-серый мундир, о его смущенной улыбке. Что
сказал бы этот человек, если б пред ним поставить Кутузова,
Дьякона, Лютова? Да, какой силы слова он мог бы
сказать этим людям? И Самгин вспомнил — не насмешливо, как всегда вспоминал, а — с горечью...
Дьякон посмотрел на него, на Клима, сжал тройную бороду свою в кулак и
сказал...
— Это — правда, бога я очень люблю, —
сказал дьякон просто и уверенно. — Только у меня требования к нему строгие: не человек, жалеть его не за что.
Слова эти Перфишка понял так, что надо, мол, хоть пыль немножечко постереть — впрочем, большой веры в справедливость известия он не возымел; пришлось ему, однако, убедиться, что дьякон-то
сказал правду, когда, несколько дней спустя, Пантелей Еремеич сам, собственной особой, появился на дворе усадьбы, верхом на Малек-Аделе.
Отношения Грабилина к Белоярцеву как нельзя более напоминали собою отношения подобных Грабилину личностей в уездных городах к соборному
дьякону, в губернских к регенту архиерейского хора, а в столицах — к певцам и актерам. Грабилин с благопокорностью переносил от Белоярцева самые оскорбительные насмешки, улыбался прежде, чем тот собирался что-нибудь
сказать, поил его шампанским и катал в своей коляске.
Дьякон встал, обнял жену и
сказал...
Пришли священники и еще раз поздравили знаменитого именинника с тезоименитством, а семинарист-философ, выступив вперед,
сказал приветственную речь, начав ее воззванием: «Достопочтенный болярин!..» Князь выслушал его очень серьезно и дал ему трехрублевую бумажку. Священнику,
дьякону и становому приказано было подать чай, а прочий причет отправился во флигель, к управляющему, для принятия должного угощения.
В избранный для венчания день Егор Егорыч послал Антипа Ильича к священнику, состоящему у него на руге (Кузьмищево, как мы знаем, было село),
сказать, что он будет венчаться с Сусанной Николаевной в пять часов вечера, а затем все, то есть жених и невеста, а также gnadige Frau и доктор, отправились в церковь пешком; священник, впрочем, осветил храм полным освещением и сам с
дьяконом облекся в дорогие дорадоровые ризы, в которых служил только в заутреню светлого христова воскресения.
— Место наше бедное, —
сказал отец
дьякон, — ежели все захотят кормиться, только друг у дружки без пользы куски отымать будут. Сыты не сделаются, а по-пустому рассорят. А ежели одному около всех кормиться — это можно!
Когда Мошка совсем освоился с колбасой, тогда изверженный
дьякон, который полюбил его, как родного сына,
сказал...
Выпроводив за свой порог еретичествующего Данилку, протоиерей опять чинно присел, молча докушал свой чай и только, когда все это было обстоятельно покончено,
сказал дьякону Ахилле...
— Это верно, я вам говорю, — пояснил
дьякон и, выпив большую рюмку настойки, начал развивать. — Я вам даже и о себе
скажу. Я во хмелю очень прекрасный, потому что у меня ни озорства, ни мыслей скверных никогда нет; ну, я зато, братцы мои, смерть люблю пьяненький хвастать. Ей-право! И не то чтоб я это делал изнарочно, а так, верно, по природе. Начну такое на себя сочинять, что после сам не надивлюсь, откуда только у меня эта брехня в то время берется.
Протопоп, кажется, побоялся, как бы
дьякон не
сказал чего-нибудь неподлежащего, и, чтобы замять этот разговор о национальностях, вставил...
— «Да вы, говорю, хоть бы мозгами-то, если они у вас есть, шевельнули: какое же
дьякон начальство?» — «Друг мой, говорит, что ты, что ты это? да ведь он помазан!»
Скажите вы, сделайте ваше одолжение!
Наконец
дьякон, нарыдавшись, захотел говорить. Он чуть было уже не спросил о Наталье Николаевне; но, спохватясь, ловко переменил слово и, показывая протопопу на вертевшуюся возле его ног собачку,
сказал...
Войдя в свой дом, где в течение довольно долгого времени оставался хозяином и единственным жильцом
дьякон Ахилла, протопоп поцеловал стихийного исполина в сухой пробор его курчавой головы и, обойдя вместе с ним все комнатки, перекрестил пустую осиротелую кроватку Натальи Николаевны и
сказал...
Не остался равнодушен к такой похвале и
дьякон: он толкнул в бок Препотенского и
сказал ему...
2-го сентября. Дьячок Сергей сегодня донес мне, что
дьякон ходит по ночам с ружьем на охоту и застрелил двух зайцев. Сергею
сказал, что сему не верю, а
дьякону изрядно намылил голову.
— Да; вот, как видите, все съел, — утверждал
дьякон, кусая в растерянности ноготь на своем среднем пальце, и вдруг, повернувшись,
сказал: — Ну-с, затем прошу прощения, что обеспокоил, прощайте!
— Извольте хорошенько слушать, в чем дело и какое его было течение: Варнавка действительно сварил человека с разрешения начальства, то есть лекаря и исправника, так как то был утопленник; но этот сваренец теперь его жестоко мучит и его мать, госпожу просвирню, и я все это разузнал и
сказал у исправника отцу протопопу, и отец протопоп исправнику за это… того-с, по-французски, пробире-муа, задали, и исправник
сказал: что я, говорит, возьму солдат и положу этому конец; но я
сказал, что пока еще ты возьмешь солдат, а я сам солдат, и с завтрашнего дня, ваше преподобие, честная протопопица Наталья Николаевна, вы будете видеть, как
дьякон Ахилла начнет казнить учителя Варнавку, который богохульствует, смущает людей живых и мучит мертвых.
Мне комиссар Данилка вчера говорил, что он, прощаясь,
сказал Туберозову: «Ну, говорит, отец Савелий, пока я этого Варнаву не сокрушу, не зовите меня Ахилла-дьякон, а зовите меня все Ахилла-воин».
Удерживая свой смех, я достаточно
дьякона за его шалость пощунял и
сказал, что сила не доказательство.
Дьякон обиделся и подумал: «Ох, не надо бы мне, кажется, с ним якшаться!» Но как они сейчас вслед за этим отправились по домам, то и он не отбился от компании. Семейство почтмейстера,
дьякон, Варнава, Термосесов и Бизюкина шли вместе. Они завели домой почтмейстершу с дочерьми, и здесь, у самого порога комнаты, Ахилла слышал, как почтмейстерша
сказала Термосесову...
7-го декабря. По указанию дьячка Сергея заметил, что наш новый
дьякон Ахилла несколько малодушник: он многих приходящих из деревень богомольцев из ложного честолюбия благословляет потаенно иерейским благословением и при сем еще как-то поддерживает левою рукой правый рукав рясы.
Сказал ему, дабы он сего отнюдь себе вперед не дозволял.