Неточные совпадения
Знать, видно, много напомнил им старый Тарас знакомого и лучшего, что бывает на сердце у человека, умудренного горем, трудом, удалью и всяким невзгодьем жизни, или хотя и не познавшего их, но много почуявшего молодою жемчужною
душою на вечную радость
старцам родителям, родившим их.
А уж упал с воза Бовдюг. Прямо под самое сердце пришлась ему пуля, но собрал старый весь дух свой и сказал: «Не жаль расстаться с светом. Дай бог и всякому такой кончины! Пусть же славится до конца века Русская земля!» И понеслась к вышинам Бовдюгова
душа рассказать давно отошедшим
старцам, как умеют биться на Русской земле и, еще лучше того, как умеют умирать в ней за святую веру.
— Только ты мать не буди, — прибавил он, как бы вдруг что-то припомнив. — Она тут всю ночь подле суетилась, да неслышно так, словно муха; а теперь, я знаю, прилегла. Ох, худо больному
старцу, — вздохнул он, — за что, кажись, только
душа зацепилась, а все держится, а все свету рада; и кажись, если б всю-то жизнь опять сызнова начинать, и того бы, пожалуй, не убоялась
душа; хотя, может, и греховна такая мысль.
Старцев вспомнил про бумажки, которые он по вечерам вынимал из карманов с таким удовольствием, и огонек в
душе погас.
Про
старца Зосиму говорили многие, что он, допуская к себе столь многие годы всех приходивших к нему исповедовать сердце свое и жаждавших от него совета и врачебного слова, до того много принял в
душу свою откровений, сокрушений, сознаний, что под конец приобрел прозорливость уже столь тонкую, что с первого взгляда на лицо незнакомого, приходившего к нему, мог угадывать: с чем тот пришел, чего тому нужно и даже какого рода мучение терзает его совесть, и удивлял, смущал и почти пугал иногда пришедшего таким знанием тайны его, прежде чем тот молвил слово.
— Неужели вы действительно такого убеждения о последствиях иссякновения у людей веры в бессмертие
души их? — спросил вдруг
старец Ивана Федоровича.
После смерти
старца Зосимы — упокой Господи его
душу!
Старец — это берущий вашу
душу, вашу волю в свою
душу и в свою волю.
Алеша немедленно покорился, хотя и тяжело ему было уходить. Но обещание слышать последнее слово его на земле и, главное, как бы ему, Алеше, завещанное, потрясло его
душу восторгом. Он заспешил, чтоб, окончив все в городе, поскорей воротиться. Как раз и отец Паисий молвил ему напутственное слово, произведшее на него весьма сильное и неожиданное впечатление. Это когда уже они оба вышли из кельи
старца.
Конечно, все это лишь древняя легенда, но вот и недавняя быль: один из наших современных иноков спасался на Афоне, и вдруг
старец его повелел ему оставить Афон, который он излюбил как святыню, как тихое пристанище, до глубины
души своей, и идти сначала в Иерусалим на поклонение святым местам, а потом обратно в Россию, на север, в Сибирь: «Там тебе место, а не здесь».
Убеждение же в том, что
старец, почивши, доставит необычайную славу монастырю, царило в
душе Алеши, может быть, даже сильнее, чем у кого бы то ни было в монастыре.
Поутру же
старец Зосима положительно изрек ему, отходя ко сну: «Не умру прежде, чем еще раз не упьюсь беседой с вами, возлюбленные сердца моего, на милые лики ваши погляжу,
душу мою вам еще раз изолью».
Одиноко сидел в своей пещере перед лампадою схимник и не сводил очей с святой книги. Уже много лет, как он затворился в своей пещере. Уже сделал себе и дощатый гроб, в который ложился спать вместо постели. Закрыл святой
старец свою книгу и стал молиться… Вдруг вбежал человек чудного, страшного вида. Изумился святой схимник в первый раз и отступил, увидев такого человека. Весь дрожал он, как осиновый лист; очи дико косились; страшный огонь пугливо сыпался из очей; дрожь наводило на
душу уродливое его лицо.
— Прежде смерти никто не помрет, — ответил из угла
старец, которого Галактион сейчас только заметил. — А касаемо грехов, это ты верно, Михей Зотыч. Пора мир-то бросать, а о
душе тягчать.
Рабочие хотя и потешались над Оксей, но в
душе все глубоко верили в существование золотой свиньи, и легенда о ней разрасталась все шире. Разве старец-то стал бы зря говорить?.. В казенное время всячина бывала, хотя нашедший золотую свинью мужик и оказал бы себя круглым дураком.
Старец Кирилл опять упал на траву и зарыдал «истошным голосом». Аглаида сидела неподвижно, точно прислушиваясь к тому, что у ней самой делалось на
душе. Ведь и она то же самое думала про себя, что говорил ей сейчас плакавший инок.
Нюрочка бросилась Парасковье Ивановне на шею и целовала ее со слезами на глазах. Один Ефим Андреич был недоволен, когда узнал о готовившейся экспедиции. Ему еще не случалось оставаться одному. А вдруг что-нибудь случится с Парасковьей Ивановной? И все это придумала проклятая Таисья, чтобы ей ни дна ни покрышки… У ней там свои дела с скитскими
старцами и старицами, а зачем Парасковью Ивановну с Нюрочкой волокет за собой? Ох, неладно удумала святая
душа на костылях!
— Вот оно что значит: «и разбойник придет с умиренною
душой», — объяснял Петру Елисеичу приезжавший в Мурмос Груздев. — Недаром эти
старцы слова-то свои говорят…
— У нас требы исправляют по древлеотеческому чину
старцы, духовный отец… Не женское это дело. А молиться никому нельзя воспретить: и за живых молимся и за умерших. По своей силе
душу свою спасаем.
Чистота, полная преданность воле Бога и горячность этой девушки поразили
старца. Он давно уже хотел отречься от мира, но монастырь требовал от него его деятельности. Эта деятельность давала средства монастырю. И он соглашался, хотя смутно чувствовал всю неправду своего положения. Его делали святым, чудотворцем, а он был слабый, увлеченный успехом человек. И открывшаяся ему
душа этой девушки открыла ему и его
душу. И он увидал, как он был далек от того, чем хотел быть и к чему влекло его его сердце.
Пошли наши по домам; стал и я собираться. Собираюсь, да и думаю:"Господи! что, если летошняя дурость опять ко мне пристанет?"И тут же дал себе зарок, коли будет надо мной такая пагуба — идти в леса к
старцам душу спасать. Я было и зимой об этом подумывал, да все отца-матери будто жалко.
Какая же им, стало быть, причина
старца тревожить, когда он от него, можно сказать, и продовольствие и промысел свой получает за то только одно, чтоб не мешать ему
душу спасать?
Как и он ли, злой пес Малюта,
Задушил святого
старца,
Святого
старца Филиппа!
Баю-баюшки-баю,
Баю, мое дитятко!
Так мы расстались. С этих пор
Живу в моем уединенье
С разочарованной
душой;
И в мире
старцу утешенье
Природа, мудрость и покой.
Уже зовет меня могила;
Но чувства прежние свои
Еще старушка не забыла
И пламя позднее любви
С досады в злобу превратила.
Душою черной зло любя,
Колдунья старая, конечно,
Возненавидит и тебя;
Но горе на земле не вечно».
Воскреснув пламенной
душой,
Руслан не видит, не внимает,
И
старец в радости немой,
Рыдая, милых обнимает.
— Со
старцем. Издыхает он у меня, старец-то. Пей, за помин Палагиной
души!
Завидев сквозь сети зелени зоркие окна кельи
старца, Кожемякин снимал картуз, подойдя к людям, трижды в пояс кланялся им, чувствуя себя грешнее всех; садился на одну из трёх скамей у крыльца или отходил в сторону, под мачтовую сосну, и, прижавшись к ней, благоговейно ждал выхода
старца, простеньких его слов, так легко умягчавших
душу миром и покорностью судьбе.
«Пожалуй — верно!» — соображал Матвей. Ему рисовалась милая картина, как он, седой и благообразный, полный мира и тихой любви к людям, сидит, подобно
старцу Иоанну, на крылечке, источая из
души своей ласковые, смиряющие людей слова. Осторожно, ничего не тревожа, приходила грустно укоряющая мысль...
Кроткий и вместе величественный вид
старца, его блестящие умом и исполненные добросердечия взоры, приятный, благозвучный голос, а более всего известные всем русским благочестие и пламенная любовь к отечеству — все возбуждало в
душе Юрия чувство глубочайшего почтения к сему бессмертному сподвижнику добродетельного Дионисия. Помолчав несколько времени, Милославский сказал робким голосом...
И сколько ни кричал исправник — ни слова не ответил ему
старец. Исправник велел вытащить Антипу из кельи. Но люди, видя
старца, который, не замечая их, всё молился истово и неустанно, смутились пред твёрдостью его
души и не послушали исправника. Тогда исправник приказал ломать келью, и осторожно, боясь ударить молящегося, они стали разбирать крышу.
«Империя близка к своему падению, как скоро повреждаются ее начальные основания; как скоро изменяется дух Правления, и вместо равенства законов, которые составляют
душу его, люди захотят личного равенства, несогласного с духом законного повиновения; как скоро перестанут чтить Государя, начальников,
старцев, родителей.
Он убивает
старцев и детей,
Невинных дев и юных матерей
Ласкает он кровавою рукою,
Но жены гор не с женскою
душою!
Не забудь утешить и
старца: он был всегда добрым человеком; рука его, вооруженная лютым долгом воина, убивала гордых неприятелей, но сердце его никогда не участвовало в убийстве; никогда нога его, в самом пылу сражения, не ступала бесчеловечно на трупы несчастных жертв: он любил погребать их и молиться о спасении
душ.
— Ну, и братию монашескую начал казнить немилостиво. Кому голову отрубит, кого в воду бросит. Из всего монашеского состава спасся один
старец Мисаил. Он убежал в болото и три дня просидел в воде по горло. Искали, искали и никак не могли сыскать… Господь сохранил блаженного человека, а он в память о чуде и поставил обитель Нечаянные Радости. А царь Иван Грозный сделал в Бобыльскую обитель большой вклад на вечный помин своей царской
души.
Правда, с течением времен родились в
душах новые страсти, обычаи древние, спасительные забывались, и неопытная юность презирала мудрые советы
старцев; тогда славяне призвали к себе, знаменитых храбростию князей варяжских, да повелевают юным, мятежным воинством.
Те зрелища, которые переносит
старец, привыкший видеть порочность людей, наполняют невыносимым негодованием
душу юную, деликатную и чистую.
Знал я
старца: в
душе его бедной
Поселился панический страх,
Что погубит нас Запад зловредный.
— И благочестный, говорит про него Патап Максимыч,
старец, и
души доброй, и хозяин хороший, — продолжала Марья Гавриловна. — Должно быть, обманом под такое дело подвели его…
Старец Иосиф был из чухломских бар, дворянского роду Горталовых, за ним в Чухломском уезде три ревизские
души состояло, две
души умерло, третья вместе с барином в обители проживала и над барином своим начальствовала, потому что инок Галактион, по-мирскому Егорка Данилов, крепостной господина Горталова крестьянин, игуменствовал в обедневшей и совсем почти запустевшей мужской Улангерской обители, а
старец Иосиф Горталов был при нем рядовым иноком.
Уверения игумна насчет золота пошатнули несколько в Патапе Максимыче сомненье, возбужденное разговорами Силантья. «Не станет же врать
старец Божий, не станет же
душу свою ломать — не таков он человек», — думал про себя Чапурин и решил непременно приняться за золотое дело, только испробует купленный песок. «Сам игумен советует, а он человек обстоятельный, не то что Яким торопыга. Ему бы все тотчас вынь да положь».
За труды твои церковь тебя похваляет и всегда за тебя молить Бога будет, а трудникам, что нужною смертью в пути живот свой скончали, — буди им вечная память в роды и роды!..» Тут упал я к честным стопам
старца, открыл перед ним свою
душу, поведал ему мои сомнения.
— Сызмальства середь скитов живу, — продолжал Патап Максимыч, — сколько на своем веку перезнал я этих иноков да инокинь, ни единой путной
души не видывал. Нашел было хорошего
старца, просто тебе сказать — свят человек, — и тот мошенником оказался. Красноярского игумна, отца Михаила, знавал?
— Такого
старца видно с первого разу, — решил Патап Максимыч. —
Душа человек — одно слово… И хозяин домовитый и жизни хорошей человек!.. Нет, Сергей Андреич, я ведь тоже не первый год на свете живу — людей различать могу.
Воздав достодолжную дань поклонения артистам-любителям, автор в заключение перешел к благотворительной цели спектакля «Теперь, — восклицал он, — благодаря прекрасному сердцу истинно-добродетельной женщины, благодаря самоотверженно-неусыпным трудам и заботам ее превосходительства, этой истинной матери и попечительницы наших бедных, не одну хижину бедняка посетит и озарит внезапная радость, не одна слеза неутешной вдовицы будет отерта; не один убогий, дряхлый
старец с сердечною благодарностью помянет достойное имя своей благотворительницы, не один отрок, призреваемый в приюте, состоящем под покровительством ее превосходительства, супруги г-на начальника губернии, вздохнет из глубины своей невинной
души и вознесет к небу кроткий взор с молитвенно-благодарственным гимном к Творцу миров за ту, которая заменила ему, этому сирому отроку, нежное лоно родной матери.
Если же он гневался, или предавался сильной радости, или начинал говорить о чем-нибудь ужасном и великом, то страстное вдохновение овладевало им, на сверкающих глазах выступали слезы, лицо румянилось, голос гремел, как гром, и монахи, слушая его, чувствовали, как его вдохновение сковывало их
души; в такие великолепные, чудные минуты власть его бывала безгранична, и если бы он приказал своим
старцам броситься в море, то они все до одного с восторгом поспешили бы исполнить его волю.
Назаровна.
Старец, может, молитву творит и
душу богу отдает, а они, нечестивцы, друг дружку задирают да слова разные… Срамники!
Ефимовна (Назаровне). Потолкай-ка, мать,
старца! Словно, никак, богу
душу отдает.
По улыбке его можно прозакладывать сто против одного, что в этого
старца поселилась
душа младенца.
Отец Николай с первого же свидания с ним произвел на него то же впечатление, которое производил и на других. Быть может, это впечатление не особенно укрепилось в
душе князя Сергея Сергеевича, но все же образ почтенного
старца, служителя алтаря, внушал ему невольное уважение.
— Я думаю, что граф Строганов понял меня. Бедный
старец был огорчен до глубины
души.