Неточные совпадения
Все познающие в разных сферах познания признают логику и ее законы, почитаемые непреложными, но могут отрицать Логос, целостный
духовный Разум-Слово.
Духовное познание есть богочеловеческое познание, познание не
разумом и не чувством, а целостным Духом.
Познание Истины, к которому стремится философия, невозможно через отвлеченный
разум, оперирующий понятиями, оно возможно только через духовно целостный
разум, через дух и
духовный опыт.
Я совершенно отрицательно всегда относился к этическому формализму Канта, к категорическому императиву, к закрытию вещей в себе и невозможности, по Канту,
духовного опыта, к религии в пределах
разума, к крайнему преувеличению значения математического естествознания, соответствующего лишь одной эпохе в истории науки.
Помимо всякой философской теории, всякой гносеологии, я всегда сознавал, что познаю не одним интеллектом, не
разумом, подчиненным собственному закону, а совокупностью
духовных сил, также своей волей к торжеству смысла, своей напряженной эмоциональностью.
Это есть познание совокупностью
духовных сил, а не одним
разумом.
Вот почему религиозное восстановление
духовной цельности в познании есть не порабощение познающего
разума, а его освобождение, раскрытие ему путей к истине, к бытию.
Итак, если в Англии суеверие
духовное не в силах было наложить на
разум тяжкую узду ценсуры, возложена она суеверием политическим.
— Такая же, как между всякой философией и религией: первая учит познавать сущность вещей посредством
разума, а религия преподает то, что сказано в божественном откровении; но путь в достижении того и другого познания в мистицизме иной, чем в других философских системах и в других вероучениях, или, лучше сказать, оба эти пути сближены у мистиков: они в своей философии ум с его постепенным ходом, с его логическими выводами ставят на вторую ступень и дают предпочтение чувству и фантазии, говоря, что этими
духовными орудиями скорее и вернее человек может достигнуть познания сущности мирового бытия и что путем ума человек идет черепашьим шагом, а чувством и созерцанием он возлетает, как орел.
— Началась, — говорит, — эта дрянная и недостойная
разума человеческого жизнь с того дня, как первая человеческая личность оторвалась от чудотворной силы народа, от массы, матери своей, и сжалась со страха перед одиночеством и бессилием своим в ничтожный и злой комок мелких желаний, комок, который наречён был — «я». Вот это самое «я» и есть злейший враг человека! На дело самозащиты своей и утверждения своего среди земли оно бесполезно убило все силы духа, все великие способности к созданию
духовных благ.
Учреждение Монархини в рассуждении
Духовных имений есть также одно из достопамятных дел Ее законодательного
разума.
— Ничего не давая, как много взяли вы у жизни! На это вы возражаете презрением… А в нём звучит — что? Ваше неумение жалеть людей. Ведь у вас хлеба
духовного просят, а вы камень отрицания предлагаете! Ограбили вы душу жизни, и, если нет в ней великих подвигов любви и страдания — в этом вы виноваты, ибо, рабы
разума, вы отдали душу во власть его, и вот охладела она и умирает, больная и нищая! А жизнь всё так же мрачна, и её муки, её горе требуют героев… Где они?
Считаю себя рядовым делателем жизни, как бы землекопом, который скромненько роет канаву под фундамент предположенного судьбою к постройке собора справедливого
разума и красоты
духовной.
Катастрофа, никогда еще не испытанная миром [Катастрофа, никогда еще не испытанная миром… — первая мировая война; журнал Горького «Летопись», в котором была опубликована статья, занимал активную антивоенную позицию.], потрясает и разрушает жизнь именно тех племен Европы,
духовная энергия которых наиболее плодотворно стремилась и стремится к освобождению личности от мрачного наследия изжитых, угнетающих
разум и волю фантазий древнего Востока — от мистик суеверий, пессимизма и анархизма, неизбежно возникающего на почве безнадежного отношения к жизни.
Оттого и поется, чтобы даровал Господь Симу, сиречь
духовному чину, премудрость на поучение людей, Иафету, сиречь дворянству, от него же и царский корень изыде, — послал духа
разума людьми править, в разумении всяких вещей превыше всех стояти, а Хаму, сиречь черному народу, мужикам, мещанам и вашему брату, купцу, послал бы Господь дух страха Божия на повиновение Симову жребию и Иафетову.
Разум показывает необходимость перенести сознание жизни из личной жизни в растушую жизнь
духовную.
Если же этот прием вывернуть наизнанку, тогда ученики схватывают что-то вроде
разума, прежде чем в них выработается рассудок, и выносят из обучения заимствованную науку, которая только как бы приклеена, но не срослась с ними, причем их
духовные способности остаются такими же бесплодными, как и раньше, но в то же время сильно испорченные воображаемой ученостью.
Достоинство человека — в том
духовном начале, которое называется иногда
разумом, иногда совестью.
Не могут быть применимы к
духовной телесности и формы «трансцендентальной эстетики» [Раздел «Критики чистого
разума» И. Канта, в котором анализируются пространство и время как априорные формы чувственного восприятия.], т. е. временность и пространственность.
Авторитарному сознанию или авторитарному строю жизни нужно противополагать не
разум, не природу и не суверенное общество, а дух, т. е. свободу,
духовное начало в человеке, образующее его личность и независимое от объективированной природы и от объективированного логического мира.
Но этот
разум не есть божественный Логос, это
разум средне-нормального, социализированного сознания, которое приспособляется к среднему
духовному уровню и к низшей ступени
духовной общности людей.
Рабству человека у общества нужно противопоставлять не
разум рационализма или природу, признанную благостной, а дух, свободу духа и личность в своем
духовном качестве не зависящую от общества и природы.
Попытки в наше время влить в человека
духовное содержание через веру помимо
разума — это всё равно, что попытки питать человека помимо рта.
Дух,
духовная действительность не сообразна с универсальными законами
разума, совсем не есть мир универсальных идей, совсем не есть мир объективный.
Недостаточный интерес к человеческому пути и к человеческой борьбе, определяемость всей
духовной жизни сверху вниз ведет к тому, что в восточной мистике не может быть прохождения через «темную ночь» чувственности и
разума, как у св. Иоанна Креста.
Это послушание необходимости, эта
духовная пассивность может получить разные философские формулировки: власть материи и власть идеи, власть ощущений и власть категорий, власть чувственности и власть рассудка, власть природы с ее неумолимыми законами и власть
разума с его нормами.
Вся же та любовь к добру и истине, которая лежит в душе человека, все усилия его осветить
разумом явления жизни, вся моя
духовная жизнь — всё это не только не важно по этому учению, но это есть прелесть или гордость.
Только освободитесь все вы, страдающие люди христианского мира, как властвующие и богатые, так же и подавленные и бедные, от тех обманов лжехристианства и государственности, которые скрывают от вас то, что открыл вам Христос и чего требует ваш
разум и ваше сердце, — и вам ясно станет, что в вас, только в вас самих причины всех телесных страданий — нужды — и
духовных: сознания несправедливости, зависти, раздражения, которые мучают вас, задавленных и бедных; и в вас же, вы, властвующие и богатые, — причины тех страхов, укоров совести, сознания греха своей жизни, которые более или менее, по степени вашей нравственной чуткости, тревожат и вас.