Неточные совпадения
Он был беден, мечтал о миллионах, а
для денег не сделал бы лишнего шага: он мне раз говорил, что скорее сделает одолжение врагу, чем другу, потому что это значило бы продавать свою благотворительность, тогда как ненависть только усилится соразмерно великодушию
противника.
Чтобы еще более согласить в чем-нибудь своих
противников, он всякий раз подносил им всем свою серебряную с финифтью табакерку, на дне которой заметили две фиалки, положенные туда
для запаха.
Как нередко бывало с ним, он сказал это неожиданно
для себя и — удивился, перестал слушать возмущенные крики
противника.
С тех пор мы были с Ротшильдом в наилучших отношениях; он любил во мне поле сражения, на котором он побил Николая, я был
для него нечто вроде Маренго или Аустерлица, и он несколько раз рассказывал при мне подробности дела, слегка улыбаясь, но великодушно щадя побитого
противника.
Он не знал, что
для меня «тот самый» значило
противник Добролюбова. Я его себе представлял иначе. Этот казался умным и приятным. А то обстоятельство, что человек, о котором (хотя и не особенно лестно) отозвался Добролюбов, теперь появился на нашем горизонте, — казалось мне чудом из того нового мира, куда я готовлюсь вступить. После купанья Андрусский у своих дверей задержал мою руку и сказал...
Потом переходил на сторону
противника и
для восстановления политического равновесия добросовестно колотил недавнего союзника.
Для Галактиона этот ход
противника был крупною неприятностью, как непредусмотренное действие. Что тут ни говори, а Прохоров жив, о чем кричала каждая кабацкая вывеска.
Требование это ведь не выполняется
противниками религиозной веры и сторонниками веры позитивистической, социальной; их вера также не научна, не доказательна, не убедительна
для тех, у кого воля направлена в другую сторону.
Вот этот цветок, употреби его
для обоняния — он принесет пользу; вкуси его — и он — о, чудо перемены! — смертью тебя обледенит, как будто в нем две разнородные силы: одна горит живительным огнем, другая веет холодом могилы; такие два
противника и в нас: то — благодать и гибельные страсти, и если овладеют страсти нашею душой, завянет навсегда пленительный цветок».
— Женат, четверо детей. Жена у него, в добрый час молвить, хорошая женщина! Уж так она мне приятна! так приятна! и покорна, и к дому радельна, словом сказать,
для родителев лучше не надо! Все здесь, со мною живут, всех у себя приютил! Потому, хоть и
противник он мне, а все родительское-то сердце болит! Не по нем, так по присным его! Кровь ведь моя! ты это подумай!
— Вы, конечно, знаете, какую борьбу ведет земство с заводоуправлением вот уже который год, — торопливо заговорил Тетюев. — Приезд Лаптева в этом случае имеет
для нас только то значение, что мы окончательно выясним наши взаимные отношения. Чтобы нанести
противнику окончательное поражение, прежде всего необходимо понять его планы. Мы так и сделаем. Я поклялся сломить заводоуправление в его нынешнем составе и добьюсь своей цели.
Высокий арестант стоял спокойно и величаво. Он чувствовал, что на него смотрят и ждут, осрамится ли он или нет своим ответом; что надо было поддержать себя, доказать, что он действительно птица, и показать, какая именно птица. С невыразимым презрением скосил он глаза на своего
противника, стараясь,
для большей обиды, посмотреть на него как-то через плечо, сверху вниз, как будто он разглядывал его, как букашку, и медленно и внятно произнес...
Нет стороны вопроса, как
для сторонников его, так и
для противников, которая бы не была исследована в этих сочинениях.
— Что ж делать, братец? Я даже горжусь… Это ничего
для высокого подвига; но какой благородный, какой бескорыстный, какой великий человек! Сергей — ты ведь слышал… И как мог я тут сорваться с этими деньгами, то есть просто не понимаю! Друг мой! я был увлечен; я был в ярости; я не понимал его; я его подозревал, обвинял… но нет! он не мог быть моим
противником — это я теперь вижу… А помнишь, какое у него было благородное выражение в лице, когда он отказался от денег?
Но мы отвлеклись опять, и потому постараемся сдержать себя. Не станем бродить с пером в руках по газетному листу, как отравленные мухи, но выскажем кратко наши надежды и упования. По нашему мнению, от которого мы никогда ни на одну йоту не отступим, самые лучшие сроки
для платежа налогов — это первое февраля и первое апреля. Эти же сроки наиболее подходящие и
для экзекуций. И мы докажем это таким множеством фактов, которые заставят замолчать наших слишком словоохотливых
противников.
— Она держит
противников в тревоге, а
для публики составляет своего рода загадку. Ведь мне ничего бы не стоило разом написать столбцов десять или двенадцать, но я именно хотел сначала несколько заинтересовать публику, а потом уж и зарядить дней на двадцать!
Как не догадываются наши почтенные
противники, что, чем раньше несут плательщики в казначейство свои избытки, тем лучше
для них и
для казны.
Когда прошла гроза, он сидел у открытого окна и покойно думал о том, что будет с ним. Фон Корен, вероятно, убьет его. Ясное, холодное миросозерцание этого человека допускает уничтожение хилых и негодных; если же оно изменит в решительную минуту, то помогут ему ненависть и чувство гадливости, какие возбуждает в нем Лаевский. Если же он промахнется, или,
для того чтобы посмеяться над ненавистным
противником, только ранит его, или выстрелит в воздух, то что тогда делать? Куда идти?
Я знал и чувствовал, до какой степени Григорьев, среди стеснительной догматики домашней жизни, дорожил каждою свободною минутой
для занятий; а между тем я всеми силами старался мешать ему, прибегая иногда к пытке, выстраданной еще в Верро и состоящей в том, чтобы, поймав с обеих сторон кисти рук своей жертвы и подсунув в них снизу под ладони большие пальцы, вдруг вывернуть обе свои кисти, не выпуская рук
противника, из середины ладонями кверху; при этом не ожидавший такого мучительного и беспомощного положения рук
противник лишается всякой возможности защиты.
Самая правда, которую он все же иногда высказывал, как человек умный, была под его пером так же невыносима
для его
противников и так же раздражала.
Обладая знанием таких приемов, можно, например, легким и как будто нечаянным ударом по triceps'y [Трицепс, трехглавая мышца плеча (лат.).] вызвать минутный паралич в руке у
противника или не заметным ни
для кого движением причинить ему такую нестерпимую боль, которая заставит его забыть о всякой осторожности.
Изволите видеть: Иван Афанасьевич был прежде Иванька, и по проворству в своих оборотах, отдан был помещиком своим Горбуновским (древнего рода) в научение одному ходоку по делам, сиречь, поверенному,
для приучения к хождению по тяжебным делам, коих у пана Горбуновского по разным судам была бездна;
для хождения по коим хотелось ему иметь своего собственного поверенного, на коем он мог бы взыскать, в случае проигрыша какой тяжбы; поелику наемные поверенные часто предавались
противникам пана Горбуновского и разоряли его нещадно разнородными требованиями.
Владимир. Сейчас. Вхожу в гостиную: там играют по 5 копеек в мушку. Я посмотрел: почти ни слова не сказал. Мне стало душно. Не понимаю этой глупой карточной работы: нет удовольствия ни
для глаз, ни
для ума, нет даже надежды, обольстительной
для многих, выиграть, опустошить карманы
противника. Несносное полотерство, стремление к ничтожеству, пошлое самовыказывание завладело половиной русской молодежи; без цели таскаются всюду, наводят скуку себе и другим…
Хотя мы знаем, с кем более согласен сочинитель, но
противники предка его, Загоскина, и тогдашнего молодого поколения, особенно непреклонный Рокотов, говорят очень убедительно и дельно; сопротивление их новым идеям так естественно, так много в нем здравого русского толка, что действующие лица являются живыми людьми, а не отвлеченными призраками или воплощенными мыслями, выведенными
для торжества известного принципа.
Одно из лиц Шекспира, не зная, чем унизить презренного
противника, говорит ему: «Я сомневаюсь даже в твоем существовании!» Вы пошли далее,
для вас несомненно, что русская литература не существует.
Что мне теперь делать, пусть скажет каждый из вас: умно ли будет мне поспешить к моему
противнику для заключения мировой? Или умно будет пролежать на своем диване единственный остающийся мне день? Или умно будет накинуться с грубыми ругательствами на благоприятствующего мне судью, дружеское предуведомление которого давало мне возможность с честью и выгодою
для себя покончить мою тяжбу?
Воспользуйтесь остающимся у вас днем: предложите мировую вашему
противнику; он еще не знает, как безотлагательна необходимость, в которую я поставлен полученным мной предписанием; он слышал, что тяжба решается в понедельник, но он слышал о близком ее решении столько раз, что изверился своим надеждам; теперь он еще согласится на полюбовную сделку, которая будет очень выгодна
для вас и в денежном отношении, не говоря уже о том, что ею избавитесь вы от уголовного процесса, приобретете имя человека снисходительного, великодушного, который как будто бы сам почувствовал голос совести и человечности.
—
Для того, чтоб убедить
противника, чтоб он свою веру оставил и к вам превратился, — внушительно сказал Андрей Иваныч.
Но все это еще только наивно и странно; мы же на том не остановились, мы дошли до столбов Геркулесовых.
Для доказательства истинности своих «убеждений» и
для вящего распространения их, мы прибегали ко всяческим насилиям: явная ложь, клевета, самовосхваление — словом, все темные силы, какие только находились в распоряжении поборников истины, были пущены в ход
для зажатия рта
противникам, подымавшим голос во имя простого здравого смысла.
Когда же мы говорим о любви к своему
противнику, мы имеем в виду не эрос и не филиа,
для этого существует слово «агапэ».
Их
противники — Варлаам Калабрийский, Никифор Григорий и др. — признавали Фаворский свет созданным
для просвещения апостолов и бесследно исчезнувшим.
Как фельетонисту мне пришлось в ту же зиму говорить и о полемике, объектом которой сделался как раз тогда Чернышевский. Я держался шутливого тона и хотел выставить только его полемический темперамент; но в"Библиотеке
для чтения"тотчас после"Статского советника Салатушки"мой тон мог показаться исходящим от принципиального
противника всего, чем тогда"Современник"и его вдохновитель увлекали революционно настроенную молодежь.
Не знаю, разошелся ли он лично с Некрасовым к тому времени (как вышло это у Тургенева), но по направлению он, сделавшись редактором «Библиотеки
для чтения» (которую он оживил, но материально не особенно поднял), стал одним из главарей эстетической школы,
противником того утилитаризма и тенденциозности, какие он усматривал в новом руководящем персонале «Современника» — в Чернышевском и его школе, в Добролюбове с его «Свистком» и в том обличительном тоне, которым эта школа приобрела огромную популярность в молодой публике.
Для Сергея Андреевича и Киселева взгляды их
противников были полны непримиримых противоречий, и они были убеждены, что те не хотят видеть этих противоречий только из упрямства: Даев и Наташа объявляли себя врагами капитализма — и в то же время радовались его процветанию и усилению; говорили, что
для широкого развития капитализма необходимы известные общественно-политические формы, — и в то же время утверждали, что сам же капитализм эти формы и создаст; историческая жизнь, по их мнению, направлялась не подчиняющимися человеческой воле экономическими законами, идти против которых было нелепо, — но отсюда
для них не вытекал вывод, что при таком взгляде человек должен сидеть сложа руки.
От споров с товарищами была та же неудовлетворенность. На глупые возражения я возражал глупо, процесс спора заводил в какой-то тупик, и получалось одно раздражение. Только долгим трудом и привычкою дается умение незаметно
для противника непрерывно выпрямлять линию спора, не давать ей вихляться и отклоняться в стороны, приходить к решению вопроса, намеченного вначале.
Он не был
противником индустриального развития, подобно многим другим народникам, но он ставит традиционный
для русской мысли XIX века вопрос о том, может ли Россия избежать капиталистического периода развития, и решает его в том смысле, что Россия может сократить до нуля срок капиталистического периода и прямо перейти от низших форм хозяйства к хозяйству социалистическому.
Добыть эту свободу теми или другими ухищрениями, добыть
для того, чтобы снова начать борьбу с одолевшим его
противником, то есть с обществом, измыслив план преступления более тонкого и умелого, — вот в каком направлении работает в одиночном заключении мысль действительного преступника.
Чего доброго ожидать от этого бешеного пушкаря? — сказал Глик;
для вернейшей диверсии [Диверсия — военный маневр, применяемый
для отвлечения
противника.] позвал свою воспитанницу с собою и, оставив слепца одного на месте отдыха, поспешил с нею в долину, чтобы в случае нужды не допустить завязавшегося, по-видимому, дела до настоящего побоища.
По мнению графа Келлера, бой под Хаяном имел огромное значение
для выяснения способа борьбы с
противников.
Для достижения этой цели всего лучше было оговорить их же и стать на стороне
противников, то есть народа; таким образом он представлял завистливой власти государя, что есть другая власть, которая осмеливается ему противиться хоть словом.
— И потом,
для чего это обливание
противников грязью? Я понимаю — борьба; вы ее даже считаете политической. Но неужели
для нее неизбежны те нечистые средства, к которым прибегаете вы?
Генерал Ренненкампф остался в Сяосыре
для производства разведок сил и намерений
противника.
— Вы хотите пример, — извольте… При выстрелах с батареи, выведенной на позиции, вследствие отката орудий поднимается пыль, которая и выдаёт
противнику местонахождение батареи, с одной стороны, а с другой, мешает верному прицелу… Японцы это хорошо поняли и или поливают позицию водой, или же выбирают
для неё место на траве. И в том и в другом случае они избегают предательской пыли. Мы же не обращали до сих пор внимания на подобную мелочь, и наши батареи в большинстве случаев бывают окутаны столбами пыли.
Для чего же лечу я за ней, я, открытый
противник брака?
Таким образом незнание сил
противника для русских людей не новость.
С паперти все сошли на поле. Отмерили роковой круг, может быть смертный
для одного из
противников. Польщики стали на нем. Поручникам и стряпчим указано, где им стоять за бойцами. Тут стряпчий Хабара доложил окольничему и дьяку, что бой, вопреки закону, неравен и потому не может начаться. Потребовали объяснений. Оказалось, что у Мамона колонтари были длиннее Хабаровых и, следственно, защищали его более от ударов.
Для людей штатских,
для профанов в военном деле отступление войска представляется чуть ли не его поражением, а между тем «искусство отступать», задерживая наступающие более значительные силы
противника, высоко ценится военными авторитетами.
Надо было оставаться с именами неуча, невежи, коновала или победить
противника своим искусством, своим знанием, выиграть навсегда доверие русского властителя и народа его, вырвать из рук невежества и зависти венок и
для науки,
для пользы человечества…
Одной рукой карая их, как
противников совершаемой им реформы, карая их, как людей, противопоставивших ему страшную даже и
для его железной воли силу отрицания, другой рукой он осыпал их благодеяниями, если замечал, что гражданская деятельность их
для него полезна.
Но Петр, объявив публично и торжественно государственными и своими личными неприятелями раскольников, вступив с ними в борьбу не как с
противниками господствующей церкви, но как с ревностными поборниками ненавистной ему старины, хотел смотреть расколу прямо в глаза и в конце своего царствования употреблял все возможные
для него способы и средства, чтобы наверное и как можно скорей узнать, с кем и с чем имеет он дело.