Неточные совпадения
— Ну, так доволен своим
днем. И я тоже. Во-первых, я решил две шахматные задачи, и одна очень мила, —
открывается пешкой. Я тебе покажу. А потом думал о нашем вчерашнем разговоре.
— Да, но ты согласись, что
открывается новое, несомненно полезное учреждение. Как хочешь, живое
дело! Дорожат в особенности тем, чтобы
дело ведено было честно, — сказал Степан Аркадьич с ударением.
Теперь, присутствуя на выборах и участвуя в них, он старался также не осуждать, не спорить, а сколько возможно понять то
дело, которым с такою серьезностью и увлечением занимались уважаемые им честные и хорошие люди. С тех пор как он женился, Левину
открылось столько новых, серьезных сторон, прежде, по легкомысленному к ним отношению, казавшихся ничтожными, что и в
деле выборов он предполагал и искал серьезного значения.
Произошла такая бестолковщина: донос сел верхом на доносе, и пошли
открываться такие
дела, которых и солнце не видало, и даже такие, которых и не было.
Я знаю-с, вас тут один человек настраивает; так объявляю вам по секрету, что такое еще
дело одно
открывается, что уж никакие силы не спасут этого.
Татьяна с ключницей простилась
За воротами. Через
деньУж утром рано вновь явилась
Она в оставленную сень,
И в молчаливом кабинете,
Забыв на время всё на свете,
Осталась наконец одна,
И долго плакала она.
Потом за книги принялася.
Сперва ей было не до них,
Но показался выбор их
Ей странен. Чтенью предалася
Татьяна жадною душой;
И ей
открылся мир иной.
И дождалась…
Открылись очи;
Она сказала: это он!
Увы! теперь и
дни, и ночи,
И жаркий одинокий сон,
Всё полно им; всё
деве милой
Без умолку волшебной силой
Твердит о нем. Докучны ей
И звуки ласковых речей,
И взор заботливой прислуги.
В уныние погружена,
Гостей не слушает она
И проклинает их досуги,
Их неожиданный приезд
И продолжительный присест.
Открылась бездна звезд полна,
Звездам числа нет, бездне —
дна.
Впечатление огненной печи еще усиливалось, если смотреть сверху, с балкона: пред ослепленными глазами
открывалась продолговатая, в форме могилы, яма, а на
дне ее и по бокам в ложах, освещенные пылающей игрой огня, краснели, жарились лысины мужчин, таяли, как масло, голые спины, плечи женщин, трещали ладони, аплодируя ярко освещенным и еще более голым певицам.
— С неделю тому назад сижу я в городском саду с милой девицей, поздно уже, тихо, луна катится в небе, облака бегут, листья падают с деревьев в тень и свет на земле; девица, подруга детских
дней моих, проститутка-одиночка, тоскует, жалуется, кается, вообще — роман, как следует ему быть. Я — утешаю ее: брось, говорю, перестань! Покаяния двери легко
открываются, да — что толку?.. Хотите выпить? Ну, а я — выпью.
Дня через три, вечером, он стоял у окна в своей комнате, тщательно подпиливая только что остриженные ногти. Бесшумно
открылась калитка, во двор шагнул широкоплечий человек в пальто из парусины, в белой фуражке, с маленьким чемоданом в руке. Немного прикрыв калитку, человек обнажил коротко остриженную голову, высунул ее на улицу, посмотрел влево и пошел к флигелю, раскачивая чемоданчик, поочередно выдвигая плечи.
Клим Иванович Самгин жил скучновато, но с каждым ‹
днем› определеннее чувствовал, что уже скоро пред ним
откроется широкая возможность другой жизни, более достойной его, человека исключительно своеобразного.
Вера в случайности, туман галлюцинации исчезали из жизни. Светла и свободна,
открывалась перед ней даль, и она, как в прозрачной воде, видела в ней каждый камешек, рытвину и потом чистое
дно.
И если, «паче чаяния», в ней
откроется ему внезапный золотоносный прииск, с богатыми залогами, — в женщинах не редки такие неожиданности, — тогда, конечно, он поставит здесь свой домашний жертвенник и посвятит себя развитию милого существа: она и искусство будут его кумирами. Тогда и эти эпизоды, эскизы, сцены — все пойдет в
дело. Ему не над чем будет разбрасываться, жизнь его сосредоточится и определится.
«Сейчас это кончится», — утешал я себя: мы в самом
деле вышли, но опять в другую, точно такую же залу, за ней, в дальней перспективе, видна была еще зала; с каждым нашим шагом вперед
открывались еще и еще.
В гостином дворе, который в самом
деле есть двор, потому что большая часть лавок
открывается внутрь, я видел много входящих и выходящих якутов: они, говорят, составляют большинство потребителей. Прочие горожане закупают все, что им нужно, раз в год на здешней ярмарке.
В светлый ноябрьский
день подъезжал Привалов к заветному приваловскому гнезду, и у него задрожало сердце в груди, когда экипаж быстро начал подниматься на последнюю возвышенность, с которой
открывался вид на весь завод.
Марья Степановна именно того и ждала, чтобы Привалов
открылся ей, как на духу. Тогда она все извинила бы ему и все простила, но теперь другое
дело: он, очевидно, что-то скрывает от нее, значит, у него совесть не чиста.
На другой
день после описанных мною событий, в десять часов утра,
открылось заседание нашего окружного суда и начался суд над Дмитрием Карамазовым.
День уже кончился, а мы все шли. Казалось, что реке Синанце и конца не будет. За каждым поворотом
открывались все новые и новые плесы. Мы еле волочили ноги, шли, как пьяные, и если бы не уговоры Дерсу, то давно стали бы на бивак.
Он на другой
день уж с 8 часов утра ходил по Невскому, от Адмиралтейской до Полицейского моста, выжидая, какой немецкий или французский книжный магазин первый
откроется, взял, что нужно, и читал больше трех суток сряду, — с 11 часов утра четверга до 9 часов вечера воскресенья, 82 часа; первые две ночи не спал так, на третью выпил восемь стаканов крепчайшего кофе, до четвертой ночи не хватило силы ни с каким кофе, он повалился и проспал на полу часов 15.
Но как хорошо каждый
день поутру брать ванну; сначала вода самая теплая, потом теплый кран завертывается,
открывается кран, по которому стекает вода, а кран с холодной водой остается открыт и вода в ванне незаметно, незаметно свежеет, свежеет, как это хорошо! Полчаса, иногда больше, иногда целый час не хочется расставаться с ванною…
День прошел благополучно, но в ночь Маша занемогла. Послали в город за лекарем. Он приехал к вечеру и нашел больную в бреду.
Открылась сильная горячка, и бедная больная две недели находилась у края гроба.
По учинении ж ** земским судом по сему прошению исследований
открылось: что помянутый нынешний владелец спорного имения гвардии поручик Дубровский дал на месте дворянскому заседателю объяснение, что владеемое им ныне имение, состоящее в означенном сельце Кистеневке, ** душ с землею и угодьями, досталось ему по наследству после смерти отца его, артиллерии подпоручика Гаврила Евграфова сына Дубровского, а ему дошедшее по покупке от отца сего просителя, прежде бывшего провинциального секретаря, а потом коллежского асессора Троекурова, по доверенности, данной от него в 17… году августа 30
дня, засвидетельствованной в ** уездном суде, титулярному советнику Григорью Васильеву сыну Соболеву, по которой должна быть от него на имение сие отцу его купчая, потому что во оной именно сказано, что он, Троекуров, все доставшееся ему по купчей от канцеляриста Спицына имение, ** душ с землею, продал отцу его, Дубровского, и следующие по договору деньги, 3200 рублей, все сполна с отца его без возврата получил и просил оного доверенного Соболева выдать отцу его указную крепость.
Он злоупотребление влияний довел донельзя; например, отправляя чиновника на следствие, разумеется если он был интересован в
деле, говорил ему: что, вероятно,
откроется то-то и то-то, и горе было бы чиновнику, если б
открылось что-нибудь другое.
Рассказы о возмущении, о суде, ужас в Москве сильно поразили меня; мне
открывался новый мир, который становился больше и больше средоточием всего нравственного существования моего; не знаю, как это сделалось, но, мало понимая или очень смутно, в чем
дело, я чувствовал, что я не с той стороны, с которой картечь и победы, тюрьмы и цепи. Казнь Пестеля и его товарищей окончательно разбудила ребяческий сон моей души.
Деятельность этого нового земства главным образом выразилась в развитии народного образования. В уезде школы
открывались десятками, а в больших селах, как Суслон, были открыты по две школы. Пропагандировал школьное
дело Харченко, и ему даже предлагали быть инспектором этих школ, но он отказался. Газета, типография и библиотека отнимали почти все время, а новых помощников было мало, да и те были преимущественно женщины, как Устенька.
Необходимый, роковой конец истории, который
открывается в пророчествах, и будет
делом свободы, постигнутой не как произвол.
В хорошую теплую погоду, которая здесь бывает не часто, тюрьма вентилируется превосходно: окна и двери
открываются настежь, и арестанты большую часть
дня проводят на дворе или далеко вне тюрьмы.
— Что ты, что ты!.. Ни под каким видом не
открывайся — все
дело испортишь. Загалдят, зашумят… Стравят и Ястребова, и Кожина — не расхлебаешься потом. Тихонько возьми у какого-нибудь верного человека.
— Упыхается… Главная причина, что здря все делает. Конечно, вашего брата, хищников, не за что похвалить, а суди на волка — суди и по волку. Все пить-есть хотят, а добыча-то невелика. Удивительное это
дело, как я погляжу. Жалились раньше, что работ нет, делянками притесняют, ну,
открылась Кедровская дача, — кажется, места невпроворот. Так? А все народ беднится, все в лохмотьях ходят…
Первая моя мысль была —
открыться Пушкину: он всегда согласно со мною мыслил о
деле общем (respub-lica), по-своему проповедовал в нашем смысле — и изустно и письменно, стихами и прозой.
Странное
дело, — эти почти бессмысленные слова ребенка заставили как бы в самом Еспере Иваныче заговорить неведомый голос: ему почему-то представился с особенной ясностью этот неширокий горизонт всей видимой местности, но в которой он однако погреб себя на всю жизнь; впереди не виделось никаких новых умственных или нравственных радостей, — ничего, кроме смерти, и разве уж за пределами ее
откроется какой-нибудь мир и источник иных наслаждений; а Паша все продолжал приставать к нему с разными вопросами о видневшихся цветах из воды, о спорхнувшей целой стае диких уток, о мелькавших вдали селах и деревнях.
— Больше, чем мысль; комиссия особая на
днях об этом
откроется!
— Наташенька, деточка моя, дочка моя, милочка, что с тобою! — вскричал он наконец, и слезы градом хлынули из глаз его. — Отчего ты тоскуешь? Отчего плачешь и
день и ночь? Ведь я все вижу; я ночей не сплю, встаю и слушаю у твоей комнаты!.. Скажи мне все, Наташа,
откройся мне во всем, старику, и мы…
В один
день — недели три спустя после девятого мая — ставни в окнах этого флигелька
открылись, показались в них женские лица — какое-то семейство в нем поселилось.
Растения были слабостью Раисы Павловны, и она каждый
день по нескольку часов проводила в саду или лежала на своей веранде, откуда
открывался широкий вид на весь сад, на заводский пруд, на деревянную раму окружавших его построек и на далекие окрестности.
Между тем
дела Евгения Михайловича шли всё хуже и хуже. Магазин был заложен. Торговля не шла. В городе
открылся другой магазин, а проценты требовали. Надо было занимать опять за проценты. И кончилось тем, что магазин и весь товар был назначен к продаже. Евгений Михайлович и его жена бросались повсюду и нигде не могли достать тех 400 рублей, которые нужны были, чтобы спасти
дело.
— Вот как этакое-то
дело со мной сделалось, и стали мы приступать к Манефе Ивановне, чтоб перед родителем
открыться."А что, говорит, разве уж к концу
дело пришло?"И заместо того чтоб перед родителем меня заступить и осторожненько ему рассказать, что вот господин хороший и поправить свой грех желает, она все, сударь, против стыда и совести сделала.
— Это, брат,
дело надобно вести так, — продолжал он, — чтоб тут сам черт ничего не понял. Это, брат, ты по-приятельски поступил, что передо мной
открылся; я эти
дела вот как знаю! Я, брат, во всех этих штуках искусился! Недаром же я бедствовал, недаром три месяца жил в шкапу в уголовной палате: квартиры, брат, не было — вот что!
По вечерам
открылись занятия, собиралось до пяти-шести учеников. Ценою непрошеных кульков, напоминавших о подкупе, Анна Петровна совсем лишилась свободного времени. Ни почитать, ни готовиться к занятиям следующего
дня — некогда. К довершению ученики оказались тупы, требовали усиленного труда. Зато доносов на нее не было, и Дрозд, имевший частые сношения с городом, каждый месяц исправно привозил ей из управы жалованье. Сам староста, по окончании церковной службы, поздравлял ее с праздником и хвалил.
Странное
дело! покуда мы пробирались к Вержболову (немцы уж называют его Wirballen), никому из нас не приходило в голову выглядывать в окна и любопытствовать, какой из них
открывается пейзаж.
— Боже ты мой, царь милостивый! Верх ребячества невообразимого! — воскликнул он. — Ну, не видайтесь, пожалуй! Действительно, что тут накупаться на эти бабьи аханья и стоны; оставайтесь у меня, ночуйте, а завтра напишите записку: так и так, мой друг, я жив и здоров, но уезжаю по очень экстренному
делу, которое устроит наше благополучие. А потом, когда женитесь, пошлите деньги — и
делу конец: ларчик, кажется, просто
открывался! Я, признаюсь, Яков Васильич, гораздо больше думал о вашем уме и характере…
Это продолжалось до конца прошлого столетия. 1901 год
открылся приостановкой газеты за нарушение циркуляра, запрещавшего печатать отчеты о процессах против чинов полиции, а «Русские ведомости» напечатали отчет о случившемся в судебной палате в Тамбове
деле о полицейском приставе, обвинявшемся в насильственном освидетельствовании сельской учительницы.
А теперь, описав наше загадочное положение в продолжение этих восьми
дней, когда мы еще ничего не знали, приступлю к описанию последующих событий моей хроники и уже, так сказать, с знанием
дела, в том виде, как всё это
открылось и объяснилось теперь. Начну именно с восьмого
дня после того воскресенья, то есть с понедельника вечером, потому что, в сущности, с этого вечера и началась «новая история».
Вскоре наступившая затем суббота была знаменательным и тревожным
днем для Сверстова по той причине, что ему предстояло вместе с Егором Егорычем предстать перед министром внутренних
дел, а это было ему нелегко, так как, с одной стороны, он терпеть не мог всех министров, а с другой — и побаивался их, тем более, что он тут являлся как бы в качестве доносчика. Последняя мысль до такой степени обеспокоила его, что он
открылся в том Егору Егорычу.
— Ничего не
открылось! — подтвердил и правитель
дел.
Впереди у меня мелькнули мундир, эполеты, сабля, шпоры, и в самом
деле вначале меня все это заняло, а потом
открылась турецкая кампания […
открылась турецкая кампания — подразумевается русско-турецкая война 1828—1829 гг.], а за ней польская…
— Почти, — произнес с усмешкой частный пристав, — и чтобы оправдать полицию, я должен начать издалека, — года два тому назад в Лефортовской части устроился и существовал так называемый Евин клуб, куда, понимаете, не мужчины приглашали дам, а дамы мужчин, которые им нравились; клуб этот, однако, по предписанию из Петербурга, был закрыт; но на
днях господин Тулузов в прошении своем объяснил, что Евин клуб снова
открылся.
— Держаться этого ведомства я теперь не могу, потому что числюсь в другом ведомстве, по министерству внутренних
дел; но здесь
открывается другое обстоятельство, которое уже прямо зависит от денег.