Неточные совпадения
— Филипп на Благовещенье
Ушел, а на Казанскую
Я сына родила.
Как писаный
был Демушка!
Краса взята у солнышка,
У снегу белизна,
У маку
губы алые,
Бровь черная у соболя,
У соболя сибирского,
У сокола глаза!
Весь гнев с души красавец мой
Согнал улыбкой ангельской,
Как солнышко весеннее
Сгоняет снег с полей…
Не стала я тревожиться,
Что ни велят — работаю,
Как ни бранят — молчу.
Вышел вперед белокурый малый и стал перед градоначальником.
Губы его подергивались, словно хотели сложиться в улыбку, но лицо
было бледно, как полотно, и зубы тряслись.
Прыщ
был уже не молод, но сохранился необыкновенно. Плечистый, сложенный кряжем, он всею своею фигурой так, казалось, и говорил: не смотрите на то, что у меня седые усы: я могу! я еще очень могу! Он
был румян, имел алые и сочные
губы, из-за которых виднелся ряд белых зубов; походка у него
была деятельная и бодрая, жест быстрый. И все это украшалось блестящими штаб-офицерскими эполетами, которые так и играли на плечах при малейшем его движении.
С ними происходило что-то совсем необыкновенное. Постепенно, в глазах у всех солдатики начали наливаться кровью. Глаза их, доселе неподвижные, вдруг стали вращаться и выражать гнев; усы, нарисованные вкривь и вкось, встали на свои места и начали шевелиться;
губы, представлявшие тонкую розовую черту, которая от бывших дождей почти уже смылась, оттопырились и изъявляли намерение нечто произнести. Появились ноздри, о которых прежде и в помине не
было, и начали раздуваться и свидетельствовать о нетерпении.
При среднем росте, она
была полна, бела и румяна; имела большие серые глаза навыкате, не то бесстыжие, не то застенчивые, пухлые вишневые
губы, густые, хорошо очерченные брови, темно-русую косу до пят и ходила по улице «серой утицей».
Молча указывали они на вытянутые в струну дома свои, на разбитые перед этими домами палисадники, на форменные казакины, в которые однообразно
были обмундированы все жители до одного, — и трепетные
губы их шептали:"Сатана!"
— Сейчас тут
были! — шамкал
губами поп.
В это время к толпе подъехала на белом коне девица Штокфиш, сопровождаемая шестью пьяными солдатами, которые вели взятую в плен беспутную Клемантинку. Штокфиш
была полная белокурая немка, с высокою грудью, с румяными щеками и с пухлыми, словно вишни,
губами. Толпа заволновалась.
Во время разлуки с ним и при том приливе любви, который она испытывала всё это последнее время, она воображала его четырехлетним мальчиком, каким она больше всего любила его. Теперь он
был даже не таким, как она оставила его; он еще дальше стал от четырехлетнего, еще вырос и похудел. Что это! Как худо его лицо, как коротки его волосы! Как длинны руки! Как изменился он с тех пор, как она оставила его! Но это
был он, с его формой головы, его
губами, его мягкою шейкой и широкими плечиками.
— Обещание дано
было прежде. И я полагал, что вопрос о сыне решал дело. Кроме того, я надеялся, что у Анны Аркадьевны достанет великодушия… — с трудом, трясущимися
губами, выговорил побледневший Алексей Александрович.
Она подняла чашку, отставив мизинец, и поднесла ее ко рту. Отпив несколько глотков, она взглянула на него и по выражению его лица ясно поняла, что ему противны
были рука, и жест, и звук, который она производила
губами.
— Мне гораздо уж лучше, — сказал он. — Вот с вами я бы давно выздоровел. Как хорошо! — Он взял ее руку и потянул ее к своим
губам, но, как бы боясь, что это ей неприятно
будет, раздумал, выпустил и только погладил ее. Кити взяла эту руку обеими руками и пожала ее.
Как только Левин подошел к ванне, ему тотчас же
был представлен опыт, и опыт вполне удался. Кухарка, нарочно для этого призванная, нагнулась к ребенку. Он нахмурился и отрицательно замотал головой. Кити нагнулась к нему, — он просиял улыбкой, уперся ручками в губку и запрукал
губами, производя такой довольный и странный звук, что не только Кити и няня, но и Левин пришел в неожиданное восхищение.
Как ни казенна
была эта фраза, Каренина, видимо, от души поверила и порадовалась этому. Она покраснела, слегка нагнулась, подставила свое лицо
губам графини, опять выпрямилась и с тою же улыбкой, волновавшеюся между
губами и глазами, подала руку Вронскому. Он пожал маленькую ему поданную руку и, как чему-то особенному, обрадовался тому энергическому пожатию, с которым она крепко и смело тряхнула его руку. Она вышла быстрою походкой, так странно легко носившею ее довольно полное тело.
«Да, только
будь таким, как твой отец, только таким», проговорила она, передавая Митю няне и притрогиваясь
губой к его щечке.
— Ну, доктор, решайте нашу судьбу, — сказала княгиня. — Говорите мне всё. «
Есть ли надежда?» — хотела она сказать, но
губы ее задрожали, и она не могла выговорить этот вопрос. — Ну что, доктор?…
Степан Аркадьич не мог говорить, так как цирюльник занят
был верхнею
губой, и поднял один палец. Матвей в зеркало кивнул головой.
Ему
было грустно в особенности потому, что все, как он видел,
были оживлены, озабочены и заняты, и лишь он один со старым-старым, беззубым старичком во флотском мундире, шамкавшим
губами, присевшим около него,
был без интереса и без дела.
Губы его
были строго сжаты, и глаза не смотрели на нее.
Анна готовилась к этому свиданью, думала о том, чтò она скажет ему, но она ничего из этого не успела сказать: его страсть охватила ее. Она хотела утишить его, утишить себя, но уже
было поздно. Его чувство сообщилось ей.
Губы ее дрожали так, что долго она не могла ничего говорить.
Беркут, бык, лежал с своим кольцом в
губе и хотел
было встать, но раздумал и только пыхнул раза два, когда проходили мимо.
Это
была не картина, а живая прелестная женщина с черными вьющимися волосами, обнаженными плечами и руками и задумчивою полуулыбкой на покрытых нежным пушком
губах, победительно и нежно смотревшая на него смущавшими его глазами.
И Лизавета Петровна подняла к Левину на одной руке (другая только пальцами подпирала качающийся затылок) это странное, качающееся и прячущее свою голову за края пеленки красное существо. Но
были тоже нос, косившие глаза и чмокающие
губы.
— Ты не сердишься, что я вызвала тебя? Мне необходимо
было тебя видеть, — сказала она; и тот серьезный и строгий склад
губ, который он видел из-под вуаля, сразу изменил его душевное настроение.
— Ну, так до свиданья. Ты заедешь чай
пить, и прекрасно! — сказала она и вышла, сияющая и веселая. Но, как только она перестала видеть его, она почувствовала то место на руке, к которому прикоснулись его
губы, и с отвращением вздрогнула.
Он
был еще худее, чем три года тому назад, когда Константин Левин видел его в последний раз. На нем
был короткий сюртук. И руки и широкие кости казались еще огромнее. Волосы стали реже, те же прямые усы висели на
губы, те же глаза странно и наивно смотрели на вошедшего.
Она счастлива, делает счастье другого человека и не забита, как я, а верно так же, как всегда, свежа, умна, открыта ко всему», думала Дарья Александровна, и плутовская улыбка морщила ее
губы, в особенности потому, что, думая о романе Анны, параллельно с ним Дарья Александровна воображала себе свой почти такой же роман с воображаемым собирательным мужчиной, который
был влюблен в нее.
Левин поцеловал с осторожностью ее улыбавшиеся
губы, подал ей руку и, ощущая новую странную близость, пошел из церкви. Он не верил, не мог верить, что это
была правда. Только когда встречались их удивленные и робкие взгляды, он верил этому, потому что чувствовал, что они уже
были одно.
— Непременно, и так, чтобы ваша ручка
была поближе от его
губ. Он поцелует вашу ручку, и всё кончится благополучно, — отвечал Вронский.
Нельзя
было не улыбнуться, не поцеловать девочку, нельзя
было не подставить ей палец, за который она ухватилась, взвизгивая и подпрыгивая всем телом; нельзя
было не подставить ей
губу, которую она, в виде поцелуя, забрала в ротик.
Упав на колени пред постелью, он держал пред
губами руку жены и целовал ее, и рука эта слабым движением пальцев отвечала на его поцелуи. А между тем там, в ногах постели, в ловких руках Лизаветы Петровны, как огонек над светильником, колебалась жизнь человеческого существа, которого никогда прежде не
было и которое так же, с тем же правом, с тою же значительностью для себя,
будет жить и плодить себе подобных.
Степан Аркадьич передал назад письмо и с тем же недоумением продолжал смотреть на зятя, не зная, что сказать. Молчание это
было им обоим так неловко, что в
губах Степана Аркадьича произошло болезненное содрогание в то время, как он молчал, не спуская глаз с лица Каренина.
Если бы не легкое дрожание
губ и влажность, покрывавшая глаза и прибавившая им блеска, улыбка ее
была почти спокойна, когда она сказала...
Всё в ее лице: определенность ямочек щек и подбородка, склад
губ, улыбка, которая как бы летала вокруг лица, блеск глаз, грация и быстрота движений, полнота звуков голоса, даже манера, с которою она сердито-ласково ответила Весловскому, спрашивавшему у нее позволения сесть на ее коба, чтобы выучить его галопу с правой ноги, — всё
было особенно привлекательно; и, казалось, она сама знала это и радовалась этому.
—
Есть! — вдруг сказала Анна, и неожиданно после слез хитрая, смешливая улыбка сморщила ее
губы.
Петрицкий, продолжая
петь, подмигнул глазом и надул
губы, как бы говоря: знаем, какой это Брянский.
Но, несмотря на то, что она старалась
быть спокойна,
губы ее тряслись.
Ничего, казалось, не
было необыкновенного в том, что она сказала, но какое невыразимое для него словами значение
было в каждом звуке, в каждом движении ее
губ, глаз, руки, когда она говорила это! Тут
была и просьба о прощении, и доверие к нему, и ласка, нежная, робкая ласка, и обещание, и надежда, и любовь к нему, в которую он не мог не верить и которая душила его счастьем.
В восьмом часу вечера Левин с женою
пил чай в своем нумере, когда Марья Николаевна, запыхавшись, прибежала к ним. Она
была бледна, и
губы ее дрожали.
Дарья Александровна
была твердо уверена в невинности Анны и чувствовала, что она бледнеет и
губы ее дрожат от гнева на этого холодного, бесчувственного человека, так покойно намеревающегося погубить ее невинного друга.
Эта комедия начинала мне надоедать, и я готов
был прервать молчание самым прозаическим образом, то
есть предложить ей стакан чая, как вдруг она вскочила, обвила руками мою шею, и влажный, огненный поцелуй прозвучал на
губах моих.
Вот наконец мы пришли; смотрим: вокруг хаты, которой двери и ставни заперты изнутри, стоит толпа. Офицеры и казаки толкуют горячо между собою: женщины воют, приговаривая и причитывая. Среди их бросилось мне в глаза значительное лицо старухи, выражавшее безумное отчаяние. Она сидела на толстом бревне, облокотясь на свои колени и поддерживая голову руками: то
была мать убийцы. Ее
губы по временам шевелились: молитву они шептали или проклятие?
Я не обращал внимание на ее трепет и смущение, и
губы мои коснулись ее нежной щечки; она вздрогнула, но ничего не сказала; мы ехали сзади: никто не видал. Когда мы выбрались на берег, то все пустились рысью. Княжна удержала свою лошадь; я остался возле нее; видно
было, что ее беспокоило мое молчание, но я поклялся не говорить ни слова — из любопытства. Мне хотелось видеть, как она выпутается из этого затруднительного положения.
Стали разъезжаться. Сажая княжну в карету, я быстро прижал ее маленькую ручку к
губам своим.
Было темно, и никто не мог этого видеть.
Я ее крепко обнял, и так мы оставались долго. Наконец
губы наши сблизились и слились в жаркий, упоительный поцелуй; ее руки
были холодны как лед, голова горела. Тут между нами начался один из тех разговоров, которые на бумаге не имеют смысла, которых повторить нельзя и нельзя даже запомнить: значение звуков заменяет и дополняет значение слов, как в итальянской опере.
Я стоял против нее. Мы долго молчали; ее большие глаза, исполненные неизъяснимой грусти, казалось, искали в моих что-нибудь похожее на надежду; ее бледные
губы напрасно старались улыбнуться; ее нежные руки, сложенные на коленах,
были так худы и прозрачны, что мне стало жаль ее.
Он сделал даже самому себе множество приятных сюрпризов, подмигнул бровью и
губами и сделал кое-что даже языком; словом, мало ли чего не делаешь, оставшись один, чувствуя притом, что хорош, да к тому же
будучи уверен, что никто не заглядывает в щелку.
Чичиков подошел к ручке Феодулии Ивановны, которую она почти впихнула ему в
губы, причем он имел случай заметить, что руки
были вымыты огуречным рассолом.
Хотя почтмейстер
был очень речист, но и тот, взявши в руки карты, тот же час выразил на лице своем мыслящую физиономию, покрыл нижнею
губою верхнюю и сохранил такое положение во все время игры.
Перед ним стояла не одна губернаторша: она держала под руку молоденькую шестнадцатилетнюю девушку, свеженькую блондинку с тоненькими и стройными чертами лица, с остреньким подбородком, с очаровательно круглившимся овалом лица, какое художник взял бы в образец для Мадонны и какое только редким случаем попадается на Руси, где любит все оказаться в широком размере, всё что ни
есть: и горы и леса и степи, и лица и
губы и ноги; ту самую блондинку, которую он встретил на дороге, ехавши от Ноздрева, когда, по глупости кучеров или лошадей, их экипажи так странно столкнулись, перепутавшись упряжью, и дядя Митяй с дядею Миняем взялись распутывать дело.