Неточные совпадения
«Вы можете затоптать в грязь», слышал он слова Алексея Александровича и видел его пред собой, и видел с горячечным румянцем и блестящими
глазами лицо Анны, с нежностью и любовью смотрящее не
на него, а
на Алексея Александровича; он видел свою, как ему казалось,
глупую и смешную фигуру, го когда Алексей Александрович отнял ему от лица руки. Он опять вытянул ноги и бросился
на диван в прежней позе и закрыл
глаза.
В продолжение этого времени он имел удовольствие испытать приятные минуты, известные всякому путешественнику, когда в чемодане все уложено и в комнате валяются только веревочки, бумажки да разный сор, когда человек не принадлежит ни к дороге, ни к сиденью
на месте, видит из окна проходящих плетущихся людей, толкующих об своих гривнах и с каким-то
глупым любопытством поднимающих
глаза, чтобы, взглянув
на него, опять продолжать свою дорогу, что еще более растравляет нерасположение духа бедного неедущего путешественника.
Губернаторша, сказав два-три слова, наконец отошла с дочерью в другой конец залы к другим гостям, а Чичиков все еще стоял неподвижно
на одном и том же месте, как человек, который весело вышел
на улицу, с тем чтобы прогуляться, с
глазами, расположенными глядеть
на все, и вдруг неподвижно остановился, вспомнив, что он позабыл что-то и уж тогда
глупее ничего не может быть такого человека: вмиг беззаботное выражение слетает с лица его; он силится припомнить, что позабыл он, — не платок ли? но платок в кармане; не деньги ли? но деньги тоже в кармане, все, кажется, при нем, а между тем какой-то неведомый дух шепчет ему в уши, что он позабыл что-то.
Он был похож
на приказчика из хорошего магазина галантереи,
на человека, который с утра до вечера любезно улыбается барышням и дамам; имел самодовольно
глупое лицо здорового парня; такие лица, без особых примет, настолько обычны, что не остаются в памяти. В голубоватых
глазах — избыток ласковости, и это увеличивало его сходство с приказчиком.
Дмитрий Самгин стукнул ложкой по краю стола и открыл рот, но ничего не сказал, только чмокнул губами, а Кутузов, ухмыляясь, начал что-то шептать в ухо Спивак. Она была в светло-голубом, без
глупых пузырей
на плечах, и это гладкое, лишенное украшений платье, гладко причесанные каштановые волосы усиливали серьезность ее лица и неласковый блеск спокойных
глаз. Клим заметил, что Туробоев криво усмехнулся, когда она утвердительно кивнула Кутузову.
Он видел, что Лидия смотрит не
на колокол, а
на площадь,
на людей, она прикусила губу и сердито хмурится. В
глазах Алины — детское любопытство. Туробоеву — скучно, он стоит, наклонив голову, тихонько сдувая пепел папиросы с рукава, а у Макарова лицо
глупое, каким оно всегда бывает, когда Макаров задумывается. Лютов вытягивает шею вбок, шея у него длинная, жилистая, кожа ее шероховата, как шагрень. Он склонил голову к плечу, чтоб направить непослушные
глаза на одну точку.
Большое, мягкое тело Безбедова тряслось, точно он смеялся беззвучно, лицо обмякло, распустилось, таяло потом, а в полупьяных
глазах его Самгин действительно видел страх и радость. Отмечая в Безбедове смешное и
глупое, он почувствовал к нему симпатию. Устав размахивать руками, задыхаясь и сипя, Безбедов повалился
на стул и, наливая квас мимо стакана, бормотал...
— При чем здесь — за что? — спросил Лютов, резко откинувшись
на спинку дивана, и взглянул в лицо Самгина обжигающим взглядом. — За что — это от ума. Ум — против любви… против всякой любви! Когда его преодолеет любовь, он — извиняется: люблю за красоту, за милые
глаза,
глупую — за глупость. Глупость можно окрестить другим именем… Глупость — многоименна…
Самгин замолчал. Стратонов опрокинул себя в его
глазах этим
глупым жестом и огорчением по поводу брюк. Выходя из вагона, он простился со Стратоновым пренебрежительно, а сидя в пролетке извозчика, думал с презрением: «Бык. Идиот.
На что же ты годишься в борьбе против людей, которые, стремясь к своим целям, способны жертвовать свободой, жизнью?»
Пользуясь хорошим расположением хозяина, Бахарев заметил, что он желал бы переговорить о деле, по которому приехал. При одном слове «дело» Ляховский весь изменился, точно его ударили палкой по голове. Даже жалко было смотреть
на него, — так он съежился в своем кресле, так глупо моргал
глазами и сделал такое
глупое птичье лицо.
— Да начать хоть с Хины, папа. Ну, скажи, пожалуйста, какое ей дело до меня? А между тем она является с своими двусмысленными улыбками к нам в дом, шепчет мне глупости, выворачивает
глаза то
на меня, то
на Привалова. И положение Привалова было самое
глупое, и мое тоже не лучше.
Снегурочка, да чем же
Встречать тебе восход Ярила-Солнца?
Когда его встречаем, жизни сила,
Огонь любви горит у нас в очах,
Любовь и жизнь — дары Ярила-Солнца;
Его ж дары ему приносят девы
И юноши; а ты сплела венок,
Надела бус
на шейку, причесалась,
Пригладилась — и запон, и коты
Новехоньки, — тебе одна забота,
Как
глупому ребенку, любоваться
На свой наряд да забегать вперед,
Поодоль стать, — в
глазах людей вертеться
И хвастаться обновками.
Кузнец рассеянно оглядывал углы своей хаты, вслушиваясь по временам в далеко разносившиеся песни колядующих; наконец остановил
глаза на мешках: «Зачем тут лежат эти мешки? их давно бы пора убрать отсюда. Через эту
глупую любовь я одурел совсем. Завтра праздник, а в хате до сих пор лежит всякая дрянь. Отнести их в кузницу!»
И когда я опять произнес «Отче наш», то молитвенное настроение затопило душу приливом какого-то особенного чувства: передо мною как будто раскрылась трепетная жизнь этой огненной бесконечности, и вся она с бездонной синевой в бесчисленными огнями, с какой-то сознательной лаской смотрела с высоты
на глупого мальчика, стоявшего с поднятыми
глазами в затененном углу двора и просившего себе крыльев… В живом выражении трепетно мерцающего свода мне чудилось безмолвное обещание, ободрение, ласка…
Отец дал нам свое объяснение таинственного события. По его словам,
глупых людей пугал какой-то местный «гультяй» — поповский племянник, который становился
на ходули, драпировался простынями, а
на голову надевал горшок с углями, в котором были проделаны отверстия в виде
глаз и рта. Солдат будто бы схватил его снизу за ходули, отчего горшок упал, и из него посыпались угли. Шалун заплатил солдату за молчание…
Писарь сел и смотрел
на Галактиона восторженными
глазами. Господи, какие умные люди бывают
на белом свете! Потом писарю сделалось вдруг страшно: господи, как же простецам-то жить? Он чувствовал себя таким маленьким,
глупым, несчастным.
— Та будь ласкова, разговори своего-то старика, — уговаривала Ганна со слезами
на глазах. —
Глупая моя Федорка, какая она сноха в таком большом дому… И делать ничего не вмеет, — совсем ледаща.
Она даже засмеялась, весело блеснув
глазами. Вася вздохнул и благодарно взглянул
на нее. Она припомнила все, до мельчайших подробностей, и опять весело смеялась. Какая она тогда была
глупая, а он обижал ее.
Павел перешел в седьмой класс и совсем уже почти стал молодым человеком:
глаза его приняли юношеский блеск, курчавые волосы красиво падали назад,
на губах виднелись маленькие усики. В один день, когда он возвратился из гимназии, Ванька встретил его, как-то еще
глупее обыкновенного улыбаясь.
Злые языки в m-r Половинкине видели просто фаворита Раисы Павловны, которой нравилось его румяное лицо с
глупыми черными
глазами, но мы такую догадку оставим
на их совести, потому что
на завтраках в господском доме всегда фигурировал какой-нибудь молодой человек в роли parvenu.
На горе дела опять были плохи. Маруся опять слегла, и ей стало еще хуже; лицо ее горело странным румянцем, белокурые волосы раскидались по подушке; она никого не узнавала. Рядом с ней лежала злополучная кукла с розовыми щеками и
глупыми блестящими
глазами.
Их было трое: поручик Веткин — лысый, усатый человек лет тридцати трех, весельчак, говорун, певун и пьяница, подпоручик Ромашов, служивший всего второй год в полку, и подпрапорщик Лбов, живой стройный мальчишка с лукаво-ласково-глупыми
глазами и с вечной улыбкой
на толстых наивных губах, — весь точно начиненный старыми офицерскими анекдотами.
Я помню, что я покраснела до ушей и чуть не со слезами
на глазах стала просить его успокоиться и не обижаться нашими
глупыми шалостями, но он закрыл книгу, не докончил нам урока и ушел в свою комнату.
Княжна с ужасом должна сознаться, что тут существуют какие-то смутные расчеты, что она сама до такой степени embourbée, что даже это странное сборище людей,
на которое всякая порядочная женщина должна смотреть совершенно бесстрастными
глазами, перестает быть безразличным сбродом, и напротив того, в нем выясняются для нее совершенно определительные фигуры, между которыми она начинает уже различать красивых от уродов,
глупых от умных, как будто не все они одни и те же — о, mon Dieu, mon Dieu! [о, боже мой, боже мой! (франц.)]
Скромные ли, учтивые манеры Володи, который обращался с ним так же, как с офицером, и не помыкал им, как мальчишкой, или приятная наружность пленили Влангу, как называли его солдаты, склоняя почему-то в женском роде его фамилию, только он не спускал своих добрых больших
глупых глаз с лица нового офицера, предугадывал и предупреждал все его желания и всё время находился в каком-то любовном экстазе, который, разумеется, заметили и подняли
на смех офицеры.
На некоторое время свобода, шумные сборища, беспечная жизнь заставили его забыть Юлию и тоску. Но все одно да одно, обеды у рестораторов, те же лица с мутными
глазами; ежедневно все тот же
глупый и пьяный бред собеседников и, вдобавок к этому, еще постоянно расстроенный желудок: нет, это не по нем. Слабый организм тела и душа Александра, настроенная
на грустный, элегический тон, не вынесли этих забав.
Я особенно припоминаю ее в то мгновение: сперва она побледнела, но вдруг
глаза ее засверкали. Она выпрямилась в креслах с видом необычной решимости. Да и все были поражены. Совершенно неожиданный приезд Николая Всеволодовича, которого ждали у нас разве что через месяц, был странен не одною своею неожиданностью, а именно роковым каким-то совпадением с настоящею минутой. Даже капитан остановился как столб среди комнаты, разинув рот и с ужасно
глупым видом смотря
на дверь.
Елена забралась с ногами
на скамейку, положила локти
на буковые перила и, угнездив между ними голову, закрыла
глаза. Моряк вдруг стал в ее
глазах ничуть не опасным, а смешным и жалким трусом. Ей вспомнились какие-то
глупые куплеты о пароходном капитане, которые пел ее брат, студент Аркадий — «сумасшедший студент», как его звали в семье. Там что-то говорилось о даме, плывшей
на пароходе в Одессу, о внезапно поднявшейся буре и морской болезни.
Вошел с радостным громким смехом Павел Васильевич Володин, молодой человек, весь, и лицом и ухватками, удивительно похожий
на барашка: волосы, как у барашка, курчавые,
глаза выпуклые и тупые, — все, как у веселого барашка, —
глупый молодой человек. Он был столяр, обучался раньше в ремесленной школе, а теперь служил учителем ремесла в городском училище.
Вдруг она исчезла. Исчезло все: улица и окно. Чьи-то теплые руки, охватив голову, закрыли мне
глаза. Испуг — но не настоящий, а испуг радости, смешанной с нежеланием освободиться и, должно быть, с
глупой улыбкой, помешал мне воскликнуть. Я стоял, затеплев внутри, уже догадываясь, что сейчас будет, и, мигая под шевелящимися
на моих веках пальцами, негромко спросил...
Проезжая мимо Егорушки, он не взглянул
на него; один только жеребчик удостоил Егорушку своим вниманием и поглядел
на него большими,
глупыми глазами, да и то равнодушно. Пантелей поклонился Варламову; тот заметил это и, не отрывая
глаз от бумажек, сказал картавя...
—
На ком вы женились? Где у вас были
глаза, сумасшедший вы человек? Что вы нашли в этой
глупой, ничтожной девчонке? Ведь я вас любила за ум, за душу, а этой фарфоровой кукле нужны только ваши деньги!
И, увидав, что его слова вызвали в
глазах Медынской веселый блеск, почувствовал себя смешным и
глупым, тотчас же озлился
на себя и подавленным голосом заговорил...
Зачем же было унижать ее еще в
глазах постороннего человека?» — думала княгиня и при этом проклинала себя, зачем она написала это
глупое письмо князю, зная по опыту, как он и прежде отвечал
на все ее нежные заявления.
Мать его, вероятно, несколько жадная по характеру дама, не удержалась, вся вспыхнула и дала сыну такого щелчка по голове, что ребенок заревел
на всю залу, и его принуждены были увести в дальние комнаты и успокоивать там конфектами; другая, старая уже мать, очень рассердилась тоже: дочь ее, весьма невинное, хоть и
глупое, как видно это было по
глазам, существо, выиграла из библиотеки Николя «Девственницу» [«Девственница» («La pucelle») — знаменитая поэма Вольтера, имевшая целью освободить образ Жанны д'Арк от религиозной идеализации.]
Улыбка опять промчалась по всем лицам, и
глаза всех устремились
на Рудина. «А он человек не
глупый», — подумал каждый.
Родители мои, смотревшие
на это происшествие обыкновенными
глазами, приписывали
глупый исход травли неловкости наших Аннушек; но мы, которые знали тайные пружины дела, знали и то, что тут ничего невозможно было сделать лучшего, потому что это была не простая крыса, а оборотень Селиван. Рассказать об этом старшим мы, однако, не смели. Как простосердечный народ, мы боялись критики и насмешек над тем, что сами почитали за несомненное и очевидное.
Он кладет голову то одному, то другому
на колени, вздыхает, моргает
глупыми голубыми
глазами и стучит по ножкам табуреток своим прямым, крепким, как палка, хвостом.
А Григорий остановился у порога, бросил
на пол мокрый картуз и, громко топая ногами, пошёл к жене. С него текла вода. Лицо у него было красное,
глаза тусклые и губы растягивались в широкую,
глупую улыбку. Он шёл, и Матрёна слышала, как в сапогах его хлюпала вода. Он был жалок, таким она не ждала его.
Особенно памятно мне представление «Смерти Иоанна Грозного», — памятно по одному
глупому и смешному происшествию. Грозного играл Тимофеев-Сумской. В парчовой длинной одежде, в островерхой шапке из собачьего меха — он походил
на движущийся обелиск. Для того чтобы придать грозному царю побольше свирепости, он все время выдвигал вперед нижнюю челюсть и опускал вниз толстую губу, причем вращал
глазами и рычал, как никогда.
Ночью она не спала вовсе, но не лаяла без разбору, как иная
глупая дворняжка, которая, сидя
на задних лапах и подняв морду и зажмурив
глаза, лает просто от скуки, так,
на звезды, и обыкновенно три раза сряду, — нет! тонкий голосок Муму никогда не раздавался даром: либо чужой близко подходил к забору, либо где-нибудь поднимался подозрительный шум или шорох…
Заметно было в нем, что с ранних дней
В кругу хорошем, то есть в модном свете,
Он обжился, что часть своих ночей
Он убивал бесплодно
на паркете
И что другую тратил не умней…
В
глазах его открытых, но печальных,
Нашли бы вы без наблюдений дальных
Презренье, гордость; хоть он не был горд,
Как
глупый турок иль богатый лорд,
Но всё-таки себя в числе двуногих
Он почитал умнее очень многих.
Наконец щенок утомился и охрип; видя, что его не боятся и даже не обращают
на него внимания, он стал несмело, то приседая, то подскакивая, подходить к волчатам. Теперь, при дневном свете, легко уже было рассмотреть его… Белый лоб у него был большой, а
на лбу бугор, какой бывает у очень
глупых собак;
глаза были маленькие, голубые, тусклые, а выражение всей морды чрезвычайно
глупое. Подойдя к волчатам, он протянул вперед широкие лапы, положил
на них морду и начал...
При деньгах, так запотроев много, а нет, так денек-другой в кухне и огня не разводят: готовить нечего; сами куда-нибудь в гости уедут, а старушка дома сидит и терпит; но, как я, по моему
глупому разуму, думаю, так оне и этим бы не потяготились, тем, что теперь, как все это
на наших
глазах, так оне в разлуке с ним больше убиваются.
Анна Петровна. Да, нет у тебя больше жены… Но что он нашел в этой размазне Софье? Что он нашел в этой девчонке? Что он мог в ней найти? Как неразборчивы эти
глупые мужчины! Они способны увлечься всякою дрр… Ты же чего смотрел, муж? Где были твои
глаза? Плакса! Нюнил до тех пор, пока не утащили из-под его носа жены! И это мужчина! Мальчишка ты! Женят вас, мальчишек, дураков, только
на смех, ослов этаких! Оба вы никуда не годитесь, ни ты, ни твой Платонов! Это из рук вон что такое!
— Иначе и не могло быть. Ведь обходя клетку, я успел взглянуть и
на глупую трусливую тигрицу и
на великодушного, благородного льва. Ведь для хорошего укротителя зверей надобны два главных качества: абсолютное, почти уродливое отсутствие трусости и умение приказывать
глазами. Правда, все животные любят, чтобы человек говорил с ними, но это — дело второстепенное…
— Ну, уж что сказано раз… так уж нечего говорить, — пробурчал наконец Ардальон сквозь зубы, в каком-то раздумье. — Да, пожалуйста, слезы-то в сторону! — прибавил он, заметив, что невеста вытерла платком свои
глаза; — терпеть не могу, когда женщины плачут: у них тогда такое
глупое лицо — не то
на моченую репу, не то
на каучуковую куклу похоже… Чего куксишь-то? Полно!.. Садись-ка лучше ко мне
на колени — это я, по крайности, люблю хоть; а слезы — к черту!
—
Глупая девочка! Истеричка какая-то! Все романы тишком читает,
на днях ее поймала, — желчно заговорила горбунья, и длинное лицо ее и прекрасные лучистые
глаза приняли сердитое, неприятное выражение.
— То есть еще и не своя, а приятеля моего, с которым я приехал, Павла Николаевича Горданова: с ним по лености его стряслось что-то такое вопиющее. Он черт знает что с собой наделал: он, знаете, пока шли все эти пертурбации, нигилистничанье и всякая штука, он за
глаза надавал мужикам самые
глупые согласия
на поземельные разверстки, и так разверстался, что имение теперь гроша не стоит. Вы ведь, надеюсь, не принадлежите к числу тех, для которых лапоть всегда прав пред ботинком?
Магнус остановил
на мне долгий взгляд: что-то вроде страдания выразилось в его
глазах. Но это не было страдание совести или жалости — это была боль взрослого и умного человека, мысли которого перебиты
глупым вопросом ребенка.