Неточные совпадения
Но не теперь. Хоть я сердечно
Люблю
героя моего,
Хоть возвращусь к нему, конечно,
Но мне теперь не до него.
Лета к суровой прозе клонят,
Лета шалунью рифму гонят,
И я — со вздохом признаюсь —
За ней ленивей волочусь.
Перу старинной нет охоты
Марать летучие листы;
Другие, хладные мечты,
Другие, строгие заботы
И в шуме света и в тиши
Тревожат
сон моей души.
— Приеду, извольте, — отвечал Неведомов, и, наконец, они распрощались и разошлись по своим комнатам. Двадцатипятилетний
герой мой заснул на этот раз таким же блаженным
сном, как засылал некогда, устраивая детский театр свой: воздух искусств, веющий около человека, успокоителен и освежающ!
Увидится ли когда-нибудь все это опять, или эти два года, с их местами и людьми, минуют навсегда, как минует
сон, оставив в душе только неизгладимое воспоминание?..» Невыносимая тоска овладела при этой мысли моим
героем; он не мог уж более владеть собой и, уткнув лицо в подушку, заплакал!
Тогда уж и другие пассажиры сочли долгом вступиться; произошла краткая, но вразумительная суматоха, и через десять минут благодетельный
сон уже смыкал вежды разбушевавшегося
героя.
Но, други, девственная лира
Умолкла под моей рукой;
Слабеет робкий голос мой —
Оставим юного Ратмира;
Не смею песней продолжать:
Руслан нас должен занимать,
Руслан, сей витязь беспримерный,
В душе
герой, любовник верный.
Упорным боем утомлен,
Под богатырской головою
Он сладостный вкушает
сон.
Но вот уж раннею зарею
Сияет тихий небосклон;
Всё ясно; утра луч игривый
Главы косматый лоб златит.
Руслан встает, и конь ретивый
Уж витязя стрелою мчит.
И стал над рыцарем старик,
И вспрыснул мертвою водою,
И раны засияли вмиг,
И труп чудесной красотою
Процвел; тогда водой живою
Героя старец окропил,
И бодрый, полный новых сил,
Трепеща жизнью молодою,
Встает Руслан, на ясный день
Очами жадными взирает,
Как безобразный
сон, как тень,
Пред ним минувшее мелькает.
И снится вещий
сон герою:
Он видит, будто бы княжна
Над страшной бездны глубиною
Стоит недвижна и бледна…
Она уже с скрытой злостью спрашивает его, случилось ли ему хоть нечаянно «добро о ком-нибудь сказать», и исчезает при входе отца, выдав последнему почти головой Чацкого, то есть объявив его
героем рассказанного перед тем отцу
сна.
Не смея ратоборствовать с
Героями в поле, она хотела умертвить их в объятиях
сна, и драгоценная кровь Российская обагрила стогны Варшавские.
Народ, изумленный его величием, невольно и смиренно повиновался, но скоро, не видя уже
героя, пробудился от глубокого
сна, и Олег, испытав многократно его упорную непреклонность, удалился от Новагорода с воинством храбрых варягов и славянских юношей, искать победы, данников и рабов между другими скифскими, менее отважными и гордыми племенами.
Итак,
герой наш спит, приятный
сон,
Покойна ночь, а вы, читатель милый,
Пожалуйте, — иначе принужден
Я буду удержать вас силой…
Роман, вперед!.. Не úдет? — Ну, так он
Пойдет назад.
Герой наш спит покуда,
Хочу я рассказать, кто он, откуда,
Кто мать его была, и кто отец,
Как он на свет родился, наконец,
Как он попал в позорную обитель,
Кто был его лакей и кто учитель.
Случилось это летом, в знойный день.
По мостовой широкими клубами
Вилася пыль. От труб высоких тень
Ложилася на крышах полосами,
И пар с камней струился.
Сон и лень
Вполне Симбирском овладели; даже
Катилась Волга медленней и глаже.
В саду, в беседке темной и сырой,
Лежал полураздетый наш
геройИ размышлял о тайне съединенья
Двух душ, — предмет достойный размышленья.
Этот вопрос задает Ставрогин Кириллову. Совсем такой же вопрос задает себе
герой «
Сна смешного человека». В жизни приходится скрывать свою тайную сущность, непрерывно носить маску. Но сладко человеку вдруг сбросить душную маску, сбросить покровы и раскрыться вовсю.
Морфей скоро принял ее в свои объятия.
Сны ей снились, в продолжение всей ночи, самые обворожительные… Снились ей целые романы, повести, арабские сказки…
Героем всех этих
снов был… господин в цилиндре, заставивший ее сегодня вечером взвизгнуть.
Но Иоле не дожил до этой славной победы родного юнакского войска. Под холодным покровом глубокого озера, рядом с исковерканными пушками, молодецки спасенными им от рук неприятеля, покоился Иоле, покоился
сном героя, погибшего за честь и свободу своей милой родины…
Как во
сне пронеслось перед ним умное, энергичное лицо встретившего его генерала,
героя, отличившегося уже во многих боях, его добродушно-простая, ясная улыбка, которой он подарил юношу, окинув взглядом вошедшего в избу Игоря.
Живое лицо также
герой «
Сна Макара»: его зовут Захаром, Он знает о рассказе Короленко и с гордостью заявляет: «Я —
сон Макара!» В рассказе «Река играет» сохранена даже фамилия перевозчика — Тюлин.
Прошло два, три года, и Адольф, один из отличнейших офицеров шведской армии, молодой любимец молодого короля и
героя, причисленный к свите его, кипящей отвагою и преданностью к нему, — Адольф, хотя любил изредка припоминать себе милые черты невесты, как бы виденные во
сне, но ревнивая слава уже сделалась полною хозяйкой в его сердце, оставивши в нем маленький уголок для других чувств.
Правда, платил он изредка дань веку своему, щеголяя в проповедях схоластическою ученостью, которою голова его была изобильно снабжена, тревожа с высоты кафедры робкие умы слушателей варварскими терминами из физики и математики и возбуждая от
сна вечного не только
героев Греции и Рима, но даже Граций и Минерву, с которыми он редко где-нибудь расставался.