Неточные совпадения
Одни, к которым принадлежал Катавасов, видели
в противной
стороне подлый донос и обман; другие ― мальчишество и неуважение к авторитетам. Левин, хотя и не принадлежавший к университету, несколько раз уже
в свою бытность
в Москве слышал и говорил об этом деле и имел свое составленное на этот счет мнение; он принял участие
в разговоре, продолжавшемся и на улице, пока все трое дошли до
здания Старого Университета.
Несколько секунд Клим не понимал видимого. Ему показалось, что голубое пятно неба, вздрогнув, толкнуло стену и, увеличиваясь над нею, начало давить, опрокидывать ее. Жерди серой деревянной клетки,
в которую было заключено огромное
здание, закачались, медленно и как бы неохотно наклоняясь
в сторону Клима, обнажая стену, увлекая ее за собою; был слышен скрип, треск и глухая, частая дробь кирпича, падавшего на стремянки.
Прошло пять лет. Многое переменилось и на Выборгской
стороне: пустая улица, ведущая к дому Пшеницыной, обстроилась дачами, между которыми возвышалось длинное, каменное, казенное
здание, мешавшее солнечным лучам весело бить
в стекла мирного приюта лени и спокойствия.
У одного забота: завтра
в присутственное место зайти, дело пятый год тянется, противная
сторона одолевает, и он пять лет носит одну мысль
в голове, одно желание: сбить с ног другого и на его падении выстроить
здание своего благосостояния.
Возвращаясь
в город, мы, между деревень, наткнулись на казармы и на плац. Большие желтые
здания,
в которых поместится до тысячи человек, шли по обеим
сторонам дороги. Полковник сидел
в креслах на открытом воздухе, на большой, расчищенной луговине, у гауптвахты; молодые офицеры учили солдат. Ученье делают здесь с десяти часов до двенадцати утра и с пяти до восьми вечера.
Многие обрадовались бы видеть такой необыкновенный случай: праздничную
сторону народа и столицы, но я ждал не того; я видел это у себя; мне улыбался завтрашний, будничный день. Мне хотелось путешествовать не официально, не приехать и «осматривать», а жить и смотреть на все, не насилуя наблюдательности; не задавая себе утомительных уроков осматривать ежедневно, с гидом
в руках, по стольку-то улиц, музеев,
зданий, церквей. От такого путешествия остается
в голове хаос улиц, памятников, да и то ненадолго.
Я пошел по площади кругом; она образует параллелограмм: с одной
стороны дворец генерал-губернатора — большое двухэтажное каменное
здание новейшей постройки; внизу,
в окнах, вместо рам большие железные решетки.
В главном
здании, с колоннадой и красивым фронтоном, помещалась
в центре нижнего этажа гауптвахта, дверь
в которую была среди колонн, а перед ней — плацдарм с загородкой казенной окраски, черными и белыми угольниками. Около полосатой, такой же окраски будки с подвешенным колоколом стоял часовой и нервно озирался во все
стороны, как бы не пропустить идущего или едущего генерала, которому полагалось «вызванивать караул».
В прежние годы Охотный ряд был застроен с одной
стороны старинными домами, а с другой — длинным одноэтажным
зданием под одной крышей, несмотря на то, что оно принадлежало десяткам владельцев. Из всех этих
зданий только два дома были жилыми: дом, где гостиница «Континенталь», да стоящий рядом с ним трактир Егорова, знаменитый своими блинами. Остальное все лавки, вплоть до Тверской.
Уже с раннего зимнего утра, когда
в сыроватых сумерках сонно жмурились и расплывались огоньки, из длинного двухэтажного
здания появлялась колченогая фигура и, оглянувшись по
сторонам, ныряла
в сумрак. Дитяткевич был неутомимый охотник…
А по сю
сторону перегородки, прислонившись к замасленному карнизу ее, стоят люди кабальные, подневольные, люди, обуреваемые жаждой стяжания, стоят и
в безысходной тоске внемлют гимну собственности, который вопиет из всех стен этого мрачного
здания!
Я шел по проспекту особенно твердо и звонко — и мне казалось, так же шли все. Но вот перекресток, поворот за угол, и я вижу: все как-то странно,
стороной огибают угол
здания — будто там
в стене прорвало какую-то трубу, брызжет холодная вода, и по тротуару нельзя пройти.
Что было дальше — я не помню. Кажется, я хотел еще что-то спросить, но, к счастию, не спросил, а оглянулся кругом. Вижу: с одной
стороны высится Мальберг, с другой — Бедерлей, а я… стою
в дыре и рассуждаю с бесшабашными советниками об «увенчании
здания», о том, что людей нет, мыслей нет, а есть только устав о кантонистах, да и тот еще надо
в архиве отыскивать… И так мне вдруг сделалось совестно, так совестно, что я круто оборвал разговор, воскликнув...
На лестнице самого
здания страх его дамы еще более увеличился: зловонный, удушливый воздух, который отовсюду пахнул, захватывал у ней дыхание. Почти около нее раздался звук цепей. Она невольно отшатнулась
в сторону: проводили скованного по рукам и ногам, с бритой головой арестанта. Вдали слышалась перебранка нескольких голосов.
В полутемном коридоре мелькали стволы и штыки часовых.
Правдивее говорят о наружной
стороне того царствования некоторые уцелевшие
здания, как церковь Василия Блаженного, коей пестрые главы и узорные теремки могут дать понятие о причудливом зодчестве Иоаннова дворца
в Александровой слободе; или церковь Трифона Напрудного, между Бутырскою и Крестовскою заставами, построенная сокольником Трифоном вследствие данного им обета и где доселе видно изображение святого угодника на белом коне, с кречетом на рукавице [С тех пор как это написано, церковь Трифона Напрудного так переделана, что ее узнать нельзя.
Лицевая
сторона главного
здания занимала
в длину более пятнадцати саженей, но вышина дома нимало не соответствовала длине его.
При самом въезде
в село, со
стороны лугов, возвышалось двухсрубное бревенчатое
здание с мезонином, которое всем было хорошо известно под именем «Расставанья»; но о кабаке мы будем говорить после.
По их словам, нет
в мире площади прекраснее и величественнее этой, потому что она застроена со всех
сторон отличными
зданиями, которые хотя и походят на карточные домики, но зато высоки, пестры и отменно фигурны.
Месяц бледным серпом выплыл из-за горы, и от него потянулись во все
стороны длинные серебряные нити; теперь вершины леса обрисовались резкими контурами, и стрелки елей кажутся воздушными башенками скрытого
в земле готического
здания.
Занятый своими мыслями, я незаметно спустился по улице под гору и очутился пред самой фабрикой,
в недра которой меня не только без всяких препятствий, но и даже с поклоном впустил низенький старичок-караульщик; пройдя маленькую калитку, я очутился
в пределах громадной площади, с одной
стороны отделенной высокой плотиной, а с трех других —
зданием заводской конторы, длинными амбарами, механической и дровосушными печами.
Она бросалась
в глаза своею ветхостью: один бок ее, примыкавший к околице, почти сгнил дотла, отчего остальная часть
здания покачнулась и села на ту
сторону.
Здание, подобно многим
в этом роде, было окружено с трех
сторон навесами, дававшими тотчас же знать, что радушие хозяина не ограничивалось одною лишь косушкой: тут находился и постоялый двор; польза соединялась, следовательно, с приятным.
Он выбежал на улицу, пробежал ее до конца, свернул
в переулок и очутился у подъезда небольшого
здания неприятной архитектуры. Серый человек, косой и мрачный, глядя не на Короткова, а куда-то
в сторону, спросил...
Августовская ясная ночь. Площадка клубного сада; по обе
стороны деревья, подле них ряд столбов, на верху которых группы из освещенных фонарей; между столбами протянута проволока с висящими шарообразными белыми фонарями; подле столбов, по обе
стороны, садовые скамейки и стулья;
в глубине эстрада для музыки;
в левом углу сцены видны из-за деревьев несколько ступеней с перилами, что должно означать вход
в здание клуба, полное освещение.
При поднятии занавеса издали слышен туш кадрили; разнообразная толпа поднимается по лестнице
в здание клуба. На авансцене с правой
стороны сидит, развалясь на скамье, Наблюдатель, против него на левой
стороне сидит Москвич. Иногородный стоит посреди сцены
в недоумении. Несколько публики,
в небольших группах, остается на сцене; между ними бегает Разносчик вестей.
Больше никаких приметных
зданий в слободе не было, если не считать «Фелицатина раишка», стоявшего
в стороне от нее и выше по течению реки.
Но вдруг опять… Сон это или действительность? Копыта наших лошадей гулко стучат по деревянной настилке моста… По обеим
сторонам не камни, не река, не скалы с шумящими вверху деревьями, а перила моста и… фонари! Впереди какое-то двухэтажное
здание с светящимися окнами и яркие цепочки фонарных огоньков уходят
в перспективу улицы…
На той
стороне еле заметно чернели разбросанные
здания, и
в двух-трех местах красными точками светился огонь.
Наконец Фекла подвела свою госпожу к скотному двору — мрачной избе, обнесенной с трех
сторон навесами. Посоветовав Марье Петровне не трогаться с места, чтобы не быть вымоченной дождем, шумно ниспадавшим с навесов, баба уставила фонарь
в грязь и приблизилась к
зданию; тут она неожиданно загремела щеколдой, отворила узенькую дверцу, снова подняла фонарь и осторожно ввела барыню
в большие черные сени, где вместо пола служила твердо убитая земля.
Наконец, мы подошли к дому. Это было большое одноэтажное
здание с мезонином, пристроенным на плоской кровле, с высокой башней, как-то нелепо торчащей у самой стены, примыкавшей к горам… И днем здесь, по-видимому, было темно и мрачно,
в этом каменном гнезде, оцепленном со всех
сторон горами, а ночью оно производило удручающее впечатление.
Его величества, однако, не было
в числе игравших на бильярде. Какой-то англичанин, вероятно офицер с английского военного фрегата, стоявшего на рейде, на вопрос Володи, нет ли короля
в числе играющих, отвечал, что он уже сыграл несколько партий и ушел, вероятно, прогуляться среди своих подданных, и советовал Володе идти к большому освещенному, открытому со всех
сторон зданию на столбах
в конце улицы, на площадке, окруженной деревьями, откуда доносились звуки, напоминающие скрипку.
Эта лагуна, окруженная со всех
сторон, представляет собой превосходную тихую гавань или рейд,
в глубине которого, утопая весь
в зелени и сверкая под лучами заходящего солнца красно-золотистым блеском своих выглядывавших из-за могучей листвы белых хижин и красных
зданий набережной, приютился маленький Гонолулу, главный город и столица Гавайского королевства на Сандвичевых островах.
Тот невольно остановился. Остановились и солдаты. Теперь они находились посреди сельской площади. Страшные деревья с их подневольными жуткими мертвыми сторожами были теперь всего
в десяти шагах от них. Белело рядом изуродованное пожаром
здание костела. Неожиданно Игорь заметил нерешительно топтавшуюся
в стороне фигуру того самого молоденького офицера, который писал бумагу
в избе. Несколько шагов
в сторону приговоренного, и офицерик очутился перед ним.
Его руки невольно сжимаются
в кулаки, его глаза, устремленные
в ту
сторону, где должен находиться Землин и вражеское судно на реке, посылающее из своих пушек гибель обывателям и
зданиям Белграда, горят злым огнем.
На краю города,
в стороне от шоссе, стоит грязное двухэтажное
здание с маленькими окнами
в решетках. Поздним вечером к железным воротам подкатил автомобиль, из него вышли двое военных и прошли
в контору.
В темной конторе чадила коптилка, вооруженные солдаты пили вино, пели песни.
Весь вечер и всю ночь, не смыкая глаз до утра, распоряжался он на пожаре. Когда они с Хрящевым прискакали к дальнему краю соснового заказника, переехав Волгу на пароме, огонь был еще за добрых три версты, но шел
в их
сторону. Начался он на винокуренном заводе Зверева
в послеобеденное время. Завод стоял без дела, и никто не мог сказать, где именно загорелось; но драть начало шибко
в первые же минуты, и
в два каких-нибудь часа остались одни головешки от обширного — правда, старого и деревянного —
здания.
На дворе он остановил мальчика, проходившего к крылечку с левой
стороны здания. Мальчик был
в темном нанковом кафтанчике особого покроя, с кожаной лестовкой
в руках; треугольник болтался на ее конце. Она ему сейчас же напомнила разговор с Серафимой о ее матери, о поклонах до тысячи
в день и переборке «бубенчиков» лестовки.
Опять мысли Антона Пантелеича поползли
в другую, более приятную
сторону. Он смотрел на дом, на забитые окна второго этажа, на размеры всего
здания, и его голова заиграла на новую мысль, тут же осветившую его.
Но не поездка на низовья Волги наполняла
в эту минуту душу Теркина. Он то и дело поглядывал
в ту
сторону, где был запад, поджидал заката; а солнце еще довольно высоко стояло над длинным ослепительно белым
зданием рядов. Раньше как через полтора часа не покажется краснота поверх зеленой крыши гостиного двора.
Здание университета его не красит, потому что стоит
в стороне, на узкой площадке.
Евфим после смерти своего брата, находилась
в Старом Киеве, против
здания присутственных мест, где ныне начинается сквер от
стороны Софийского собора.
Широкая плотина охватила озеро с южной
стороны; посредине этой плотины возвышается большое и красивое двухэтажное
здание,
в нижнем этаже которого вы видите огромную арку; левее
здания целый ряд построек, похожих на длинные каменные сараи; над одним из этих сараев бьет целый ряд огненных фонтанов, которые, по мере того как сумерки начинают окутывать землю, становятся явственнее и явственнее; за сараями возвышается увенчанный пятью главами красивый храм.
Вдоль прямой дороги, шедшей от вокзала к городу, тянулись серые каменные
здания казенного вида. Перед ними, по эту
сторону дороги, было большое поле. На утоптанных бороздах валялись сухие стебли каоляна, под развесистыми ветлами чернела вокруг колодца мокрая, развороченная копытами земля. Наш обоз остановился близ колодца. Отпрягали лошадей, солдаты разводили костры и кипятили
в котелках воду. Главный врач поехал разузнавать сам, куда нам двигаться или что делать.
Мы пошли записываться.
В конце платформы, рядом с пустынным, бездеятельным теперь управлением военного коменданта, было небольшое
здание, где дежурные агенты производили запись. На стене, среди железнодорожных расписаний и тарифов, на видном месте висела телеграмма из Иркутска;
в ней сообщалось, что «войска иркутского гарнизона перешли на
сторону народа». Рядом висела социал-демократическая прокламация. Мы записались на завтра у дежурного агента, вежливо и толково дававшего объяснения на все наши вопросы.
По начатым розыскам со
стороны прибывшего полицейского чина было обнаружено, что княжна с вечера довольно рано отпустила прислугу, имевшую помещение
в людской —
здании, стоявшем
в глубине двора загородного дома княжны Полторацкой на берегу Фонтанки, где покойная жила зиму и лето, и даже свою горничную отправила
в ее комнату, находившуюся
в другом конце дома и соединенную с будуаром и спальней княжны проволокой звонка.
В два света, с высоким и широким окном, сажень около шести
в вышину, она оканчивается наверху громадным куполом, который виден снаружи
здания и увенчан витой колонной с короной и надписью со всех четырех
сторон ее на особых дощечках: закон — девиз, принятый со дня введения судебных уставов министерством юстиции.
Опять они помолчали. Толстый глядел
в ту
сторону, где стояло
здание присутственных мест. К вечерне отблаговестили. С последним ударом он вдруг почему-то перекрестился, приподнял котиковую шапку и показал свой череп, совсем лысый, белый, с маленькою прядью темных волос напереди, череп умного плута дворника, круглый и с выпуклостями лобной кости. От него пошел сейчас же легкий пар.
Сбежавшиеся из села крестьяне с ведрами, бочками, баграми и топорами, метались
в разные
стороны, но поневоле должны были оставаться безучастными зрителями. К горевшему
зданию подступиться было нельзя.
Опять очутился он у окна и стал смотреть
в ту
сторону, где
здание, куда ходит Надя и готовится к своим будущим триумфам красавицы актрисы, предназначенной к тому, чтобы привлекать к себе мужчин и отравлять их душу, как уже отравлен он — ее тайный жених.
— Вам, понятно, неудобно предложить молодому Алфимову разрушить то самое
здание, которое построено им при вашем содействии… Это вызовет с его
стороны вопросы недоумения и, наконец, у него возникнет подозрение
в вашей искренности, и он даже, сделав по вашему — не сделать он не посмеет, у вас есть средство его заставить…