Неточные совпадения
Я тут же познакомилась с некоторыми из девушек; Вера Павловна сказала цель моего посещения: степень их развития была неодинакова; одни говорили уже совершенно языком
образованного общества, были знакомы с литературою, как наши барышни, имели порядочные понятия и об истории, и о чужих землях, и обо всем, что составляет обыкновенный
круг понятий барышень
в нашем обществе; две были даже очень начитаны.
Тут нечего ссылаться на толпу; литература,
образованные круги, судебные места, учебные заведения, правительства и революционеры поддерживают наперерыв родовое безумие человечества. И как семьдесят лет тому назад сухой деист Робеспьер казнил Анахарсиса Клоца, так какие-нибудь Вагнеры отдали бы сегодня Фогта
в руки палача.
— Нравится мне, другому, третьему!.. не то говоришь, милый! разве я один так думаю и действую, как учил думать и действовать тебя?.. Посмотри
кругом: рассмотри массу — толпу, как ты называешь ее, — не ту, что
в деревне живет: туда это долго не дойдет, а современную,
образованную, мыслящую и действующую: чего она хочет и к чему стремится? как мыслит? и увидишь, что именно так, как я учил тебя. Чего я требовал от тебя — не я все это выдумал.
И не странно ли, что этот человек, не нашедший себе нигде ни труда, ни покоя, одиноко объездивший весь свет, вдруг здесь,
в маленьком городишке, нашел симпатию
в женщине мало
образованной, бедной, далекой от его
круга!
Ипполит. От
образованных людей, конечно, ожидать нельзя, а по нашей стороне всего дождешься.
Кругом нас какое невежество-то свирепствует, — страсть! Каждый хозяин
в своем доме, как султан Махнут-Турецкий; только что голов не рубит.
‹…›
В описываемое время мне, как строевому офицеру, кроме временного отбывания караулов, не обязанному никакою специальностью, всего свободнее было навещать моих добрых Бржесских и притом знакомиться с весьма
образованным кругом зажиточных помещиков Александрийского уезда.
Он ничего почти не сказал нового, своего; все было более или менее известно во всех
кругах образованных обществ, обо всем этом говорили и спорили московские литераторы; но Полевой первый заговорил об этом печатно, и заговорил с тою решительною дерзостью, к которой бывает способно самонадеянное, поверхностное знание дела и которая
в то же время всегда имеет успех.
Далее,
круг людей грамотных (значит, по-тогдашнему,
образованных) расширяется, как видно, и
в XIV–XV вв. предпринимаются и описываются путешествия уже светскими людьми, как, напр.
— Мне очень жаль, очень жаль Курдюмова, — говорил старик, — человек он умный,
образованный, хорошего
круга, влюбился
в эту интриганку, выдержал за нее дуэль и, наконец, погубил себя теперь таким образом.
Сахатов (улыбаясь). Да, да. Но только вот обстоятельство: почему медиумы всегда из так называемого
образованного круга? И Капчич и Марья Игнатьевна. Ведь если это особенная сила, то она должна бы встречаться везде,
в народе,
в мужиках.
Васильковое наше время невинных успехов кончилось. Скучно было без женщин порядочного
образованного круга в сообществе одних кофейниц, но старые отцы капитаны нас куражили.
— Нет-с, мы не водевили будем играть, но, как люди
образованные, можем сыграть пиесы из хорошего
круга. Я предлагаю мою комедию, которую все вы знаете и которая некоторым образом одобрена вами, а
в заключение спектакля мы дадим несколько явлений из «Женитьбы» Гоголя — пресмешной фарс, я видел его
в Москве и хохотал до упаду.
Чтобы расширить
круг суждения о качествах нашего народа, мы старались также провести несколько параллелей между людьми простого звания и между лицами того общества, которое называет себя
образованным, на том основании, что, одолевши пять-шесть головоломных наук,
в размерах германских гимназических курсов, но с грехом пополам, и, ударившись
в ранний космополитизм, оно разорвало связь с народом и потеряло способность даже понимать основные черты его характера.
Желание его исполнилось скоро: после отзыва его о г. Достоевском (
в начале 1849 г.) действительно русская литература вдалась
в рассказы великосветской жизни, из нравов древней Аркадии, перенесенной
в Костромскую губернию, из сферы супружеских неприятностей во все времена и у всех народов, из
круга образованных молодых людей, очень много и неопределенно рассуждавших о возвышенных предметах…
Унылый человек уже сам по себе не может быть веселым. Он может представлять соединение всех возможных добродетелей, может быть очень умным, ученым и
образованным, но даже и
в таком случае, не лучше ли ему сидеть дома, одному, или
в своем семействе или
в тесном
кругу знакомых? Стоит только человеку с унынием пуститься
в свет, зажить общественною жизнию, — он, не смотря на весь свой ум и добродетели, легко превращается
в «скучного».
Мы так далеко отодвинулись от этой жизни (говоря об
образованном классе общества), столько испытали чуждых влияний после того, столько приобрели новых знаний, так расширили свой
круг зрения, что нам странно и неловко всматриваться
в старинные нравы, столь отличные от наших, сочувствовать стремлениям, для нас совершенно чуждым, принимать суждения и взгляды на жизнь, нам решительно непонятные…
Невест
в Москве и тогда, как и теперь, было, что называется, хоть отбавляй, Глеб же Алексеевич Салтыков представлял из себя блестящую партию для девушки даже из самого высшего московского
круга. Древнего рода, гвардейский офицер,
образованный, красивый, богатый и молодой, не кутила, не мот и не пьяница — качества, редко соединяющиеся
в одном лице и, несомненно, делавшие Салтыкова одним из лучших московских женихов. Но старанья родных, папенек и маменек невест и даже этих последних, не имели успеха.
За последнее время этот заколдованный
круг значительно разомкнулся и доступ
в него не только
образованным, но даже просто шлифованным плутократам, стал сравнительно легок.
Возникла, таким образом, отечественная словесность с достойным русским языком.
В ней сразу обозначилась такая сознательность, что сатира Сумарокова бичевала даже пороки
образованного круга, а Ломоносов оказался европейским двигателем науки. Явился отец русской истории — Татищев.
Здесь, на просторной, очень тускло освещенной террасе были все мои чиновники. Густо столпившись сплошною массою, они наседали на плечи друг другу и смотрели
в средину
образованного ими
круга, откуда чей-то задыхающийся отчаянный голос вопил скверным жидовским языком...
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторою афектированною небрежностью, имеющею целью показать, что он, как высоко
образованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова
в своем
кругу немцы), macht sich ganz bequem», [Старый господин покойно устроился,] подумал Вольцоген, и, строго взглянув на тарелки, стоявшие пред Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.