Неточные совпадения
И не только жалкое, а, пожалуй, даже смешное; костлявые, старые лошади ставили ноги
в снег неуверенно, черные фигуры
в цилиндрах покачивались на белизне снега, тяжело по снегу влачились их тени, на концах свечей дрожали ненужные бессильные язычки огней — и одинокий человек
в очках,
с непокрытой
головой и растрепанными
жидкими волосами на ней.
Проговоря эти слова, Вакула испугался, подумав, что выразился все еще напрямик и мало смягчил крепкие слова, и, ожидая, что Пацюк, схвативши кадушку вместе
с мискою, пошлет ему прямо
в голову, отсторонился немного и закрылся рукавом, чтобы горячая
жижа с галушек не обрызгала ему лица.
Дед таинственно беседовал
с мастером, показывая ему что-то на пальцах, а тот, приподняв бровь, глядел
в сторону матери, кивал
головою, и
жидкое его лицо неуловимо переливалось.
Приложившись
головой к подушке и скрестив на груди руки, Лаврецкий глядел на пробегавшие веером загоны полей, на медленно мелькавшие ракиты, на глупых ворон и грачей,
с тупой подозрительностью взиравших боком на проезжавший экипаж, на длинные межи, заросшие чернобыльником, полынью и полевой рябиной; он глядел… и эта свежая, степная, тучная
голь и глушь, эта зелень, эти длинные холмы, овраги
с приземистыми дубовыми кустами, серые деревеньки,
жидкие березы — вся эта, давно им не виданная, русская картина навевала на его душу сладкие и
в то же время почти скорбные чувства, давила грудь его каким-то приятным давлением.
Ромашов, который теперь уже не шел, а бежал, оживленно размахивая руками, вдруг остановился и
с трудом пришел
в себя. По его спине, по рукам и ногам, под одеждой, по
голому телу, казалось, бегали чьи-то холодные пальцы, волосы на
голове шевелились, глаза резало от восторженных слез. Он и сам не заметил, как дошел до своего дома, и теперь, очнувшись от пылких грез,
с удивлением глядел на хорошо знакомые ему ворота, на
жидкий фруктовый сад за ними и на белый крошечный флигелек
в глубине сада.
Лицо Савелия по-прежнему имело зеленовато-желтый цвет, но наряд его был несколько иной: вместо позолоченного перстня, на пальце красовался настоящий золотой и даже
с каким-то розовым камнем; по атласному жилету проходил бисерный шнурок, и
в кармане имелись часы;
жидкие волосы на
голове были сильно напомажены; брюки уже не спускались
в сапоги, а лежали сверху сапог.
Он был одет
в рубаху серого сукна,
с карманом на груди, подпоясан ремнём, старенькие, потёртые брюки были заправлены за голенища смазных, плохо вычищенных сапог, и всё это не шло к его широкому курносому лицу, к густой, законно русской бороде, от глаз до плеч; она обросла всю шею и даже торчала из ушей, а
голова у него — лысая, только на висках и на затылке развевались серые пряди
жидких волос.
Эта фраза точно ужалила больную. Она поднялась
с подушки и быстро села на постели: от этого движения платок на
голове сбился
в сторону и
жидкие седые волосы рассыпались по плечам. Татьяна Власьевна была просто страшна
в эту минуту: искаженное морщинистое лицо все тряслось, глаза блуждали, губы перекосились.
В то же время
с другой стороны показывается Счастливцев; ему лет за 40, лицо как будто нарумяненное, волоса на
голове вроде вытертого меха, усы и эспаньолка тонкие,
жидкие, рыжевато-пепельного цвета, глаза быстрые, выражающие и насмешливость и робость
в одно и то же время.
Перед ним стоял
с лампой
в руке маленький старичок, одетый
в тяжёлый, широкий, малинового цвета халат. Череп у него был почти
голый, на подбородке беспокойно тряслась коротенькая,
жидкая, серая бородка. Он смотрел
в лицо Ильи, его острые, светлые глазки ехидно сверкали, верхняя губа,
с жёсткими волосами на ней, шевелилась. И лампа тряслась
в сухой, тёмной руке его.
Люди толкались, забегая один вперёд другого, размахивали руками, кидали
в воздух шапки, впереди всех, наклонив
голову, точно бык, шёл Мельников
с тяжёлою палкой
в руках и национальным флагом на ней. Он смотрел
в землю, ноги поднимал высоко и, должно быть,
с большой силою топал о землю, — при каждом ударе тело его вздрагивало и
голова качалась. Его рёв густо выделялся из нестройного хаоса
жидких, смятённых криков обилием охающих звуков.
Асклипиодот почтительно остановился
в дверях, одной рукой пряча за спиной растрепанную шапку, а другой целомудренно придерживая расходившиеся полки своего подрясника; яйцеобразная
голова, украшенная
жидкими прядями спутанных волос цвета того же Bismark-furioso, небольшие карие глазки, смотревшие почтительно и вместе дерзко, испитое смуглое лицо
с жиденькой растительностью на подбородке и верхней губе, длинный нос и широкие губы — все это, вместе взятое
с протяженно-сложенностью Асклипиодота, полным отсутствием живота, глубоко ввалившейся грудью и длинными корявыми руками, производило тяжелое впечатление, особенно рядом
с чистенькой и опрятной фигуркой о.
Это вошло уже
в эстетические привычки, но объясняется чисто климатическими условиями: бедняга почтальон, по-видимому, дорожил этими атрибутами, и теперь
жидкая бороденка и такие же усики, которыми он, быть может, пленял где-нибудь
в Киренске какую-нибудь заезжую невесту из семьи состоятельного поселенца, — превратились
в одну сосульку, плотно соединившую его
голову с малахаем и шарфом.
Он больно треплет ее за ухо, а она встряхивает
головой, качает колыбель и мурлычет свою песню. Зеленое пятно и тени от панталон и пеленок колеблются, мигают ей и скоро опять овладевают ее мозгом. Опять она видит шоссе, покрытое
жидкою грязью. Люди
с котомками на спинах и тени разлеглись и крепко спят. Глядя на них, Варьке страстно хочется спать; она легла бы
с наслаждением, но мать Пелагея идет рядом и торопит ее. Обе они спешат
в город наниматься.
Все кровати одинаково застланы
жидкими нанковыми одеялами
с крепкими подушками
в головах,
в грубых холщовых наволочках.
В десять часов нас повели
в церковь — слушать часы и обедню. Уроков не полагалось целую неделю, но никому и
в голову не приходило шалить или дурачиться — все мы были проникнуты сознанием совершающегося
в нас таинства. После завтрака Леночка Корсак пришла к нам
с тяжелой книгой Ветхого и Нового завета и читала нам до самого обеда. Обед наш состоял
в этот день из
жидких щей со снетками, рыбьих котлет
с грибным соусом и оладий
с патокой. За обедом сидели мы необычайно тихо, говорили вполголоса.
Роста он был очень большого, вершков десяти
с лишком, худощавый, узкий
в плечах,
с очень маленькой круглой
головой, белокурый. Мелкие черты завялого лица не шли к такому росту. Он носил
жидкие усики и брил бороду. Рот
с плохими зубами ущемлялся
в постоянную кисловатую усмешку. Плоские редкие волосы он разделял на, лбу прямым пробором и зачесывал на височках.
Голову держал он высоко, немного закидывая, и ходил почти не сгибая колен.
— Как
с собой, ma chere? — воззрился на нее муж — мужчина лет сорока пяти,
с полным лицом и красивыми, выхоленными баками и усами,
в которых пробивалась седина.
Жидкие волосы на
голове тоже были
с проседью.
На сколько старый Мазараки был безобразен со своим ударяющим
в черноту лицом,
с красным, глубоким шрамом на правой щеке, длинным красноватым носом, беззубым ртом, лысой
головой,
жидкой растительностью на бороде и усах и испещренными красными жилками постоянно слезоточивыми глазами, настолько прелестна была его жена.
Егор Егорович Деметр казался перед ними франтом и барином — это был тип завсегдатая бильярдной Доминика, — высокого роста,
с нахальной физиономией,
с приподнятыми вверх рыжими, щетинистыми усами,
с жидкой растительностью на
голове и начавшим уже сильно краснеть носом. На вид ему было лет за тридцать. Одет он был
в сильно потертую пиджачную пару,
с георгиевской ленточкой
в петличке.
Отец Иоанн отодвинул щеколду и сам быстро отошел от калитки.
В последнюю вошел парень лет двадцати пяти, судя по костюму, фабричный,
с обстриженными
в скобку белокурыми волосами,
с лицом, опушенным
жидкой бородой, и усами, цвет которых был светлее цвета волос на
голове, и
с бегающими хитрыми серыми глазами.
Я это понимаю, и, конечно, случись это теперь, — подозрение, весьма вероятно, могло бы закрасться и
в мою
голову, но
в ту пору, к которой относится мой рассказ, о таких вещах, как «свобода мнений», не думали даже люди, находившиеся
в положении гораздо более благоприятном, чем бедный
жидок, у которого похитили
с постели его единственного ребенка.
И, всё-таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза и картина летней природы смешалась
с воспоминанием о купаньи, о
жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда-то
в воду, так что вода сошлась над его
головой.