Неточные совпадения
Хлестаков. Да
вот тогда вы дали двести, то есть не двести, а четыреста, — я не хочу воспользоваться вашею ошибкою; —
так, пожалуй, и теперь столько же, чтобы уже ровно было восемьсот.
Так я,
вот изволите видеть, забежал к Коробкину.
Артемий Филиппович.
Вот не было заботы,
так подай!
А
вот вам, Лука Лукич,
так, как смотрителю учебных заведений, нужно позаботиться особенно насчет учителей.
Да объяви всем, чтоб знали: что
вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за
такого, что и на свете еще не было, что может все сделать, все, все, все!
Анна Андреевна. Мы теперь в Петербурге намерены жить. А здесь, признаюсь,
такой воздух… деревенский уж слишком!., признаюсь, большая неприятность…
Вот и муж мой… он там получит генеральский чин.
— Анна Андреевна именно ожидала хорошей партии для своей дочери, а
вот теперь
такая судьба: именно
так сделалось, как она хотела», — и
так, право, обрадовалась, что не могла говорить.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А
вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он
такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Бобчинский. Я прошу вас покорнейше, как поедете в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что
вот, ваше сиятельство или превосходительство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинскнй.
Так и скажите: живет Петр Иванович Бобчпиский.
«Ах, боже мой!» — думаю себе и
так обрадовалась, что говорю мужу: «Послушай, Луканчик,
вот какое счастие Анне Андреевне!» «Ну, — думаю себе, — слава богу!» И говорю ему: «Я
так восхищена, что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне…» «Ах, боже мой! — думаю себе.
Мишка. Да для вас, дядюшка, еще ничего не готово. Простова блюда вы не будете кушать, а
вот как барин ваш сядет за стол,
так и вам того же кушанья отпустят.
Разговаривает все на тонкой деликатности, что разве только дворянству уступит; пойдешь на Щукин — купцы тебе кричат: «Почтенный!»; на перевозе в лодке с чиновником сядешь; компании захотел — ступай в лавочку: там тебе кавалер расскажет про лагери и объявит, что всякая звезда значит на небе,
так вот как на ладони все видишь.
Послушайте ж, вы сделайте
вот что: квартальный Пуговицын… он высокого роста,
так пусть стоит для благоустройства на мосту.
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство
такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет,
так вот и тянет! В одном ухе
так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Городничий. Не верьте, не верьте! Это
такие лгуны… им
вот эдакой ребенок не поверит. Они уж и по всему городу известны за лгунов. А насчет мошенничества, осмелюсь доложить: это
такие мошенники, каких свет не производил.
Лука Лукич.
Вот подлинно, судьба уж
так вела.
Городничий. Батюшки, не милы мне теперь ваши зайцы: у меня инкогнито проклятое сидит в голове.
Так и ждешь, что
вот отворится дверь и — шасть…
Городничий. Да говорите, ради бога, что
такое? У меня сердце не на месте. Садитесь, господа! Возьмите стулья! Петр Иванович,
вот вам стул.
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит…
Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Хлестаков. Ты растолкуй ему сурьезно, что мне нужно есть. Деньги сами собою… Он думает, что, как ему, мужику, ничего, если не поесть день,
так и другим тоже.
Вот новости!
Голос Осипа. А, это ковер? давай его сюда, клади
вот так! Теперь давай-ка с этой стороны сена.
Квартальный. Да
так: привезли его поутру мертвецки.
Вот уже два ушата воды вылили, до сих пор не протрезвился.
Бобчинский (Добчинскому).
Вот это, Петр Иванович, человек-то!
Вот оно, что значит человек! В жисть не был в присутствии
такой важной персоны, чуть не умер со страху. Как вы думаете, Петр Иванович, кто он
такой в рассуждении чина?
Бобчинский. Ничего, ничего-с, без всякого-с помешательства, только сверх носа небольшая нашлепка! Я забегу к Христиану Ивановичу: у него-с есть пластырь
такой,
так вот оно и пройдет.
Хлестаков.
Вот вздор какой! я этого не принимаю. Ты скажи ему: что это, в самом деле,
такое!.. Этого мало.
Артемий Филиппович.
Вот и смотритель здешнего училища… Я не знаю, как могло начальство поверить ему
такую должность: он хуже, чем якобинец, и
такие внушает юношеству неблагонамеренные правила, что даже выразить трудно. Не прикажете ли, я все это изложу лучше на бумаге?
Анна Андреевна. Ну
вот видишь, дура, ну
вот видишь: из-за тебя, этакой дряни, гость изволил стоять на коленях; а ты вдруг вбежала как сумасшедшая. Ну
вот, право, стоит, чтобы я нарочно отказала: ты недостойна
такого счастия.
Вот, подлинно, если бог хочет наказать,
так отнимет прежде разум.
Аммос Федорович. А я на этот счет покоен. В самом деле, кто зайдет в уездный суд? А если и заглянет в какую-нибудь бумагу,
так он жизни не будет рад. Я
вот уж пятнадцать лет сижу на судейском стуле, а как загляну в докладную записку — а! только рукой махну. Сам Соломон не разрешит, что в ней правда и что неправда.
Артемий Филиппович. Смотрите, чтоб он вас по почте не отправил куды-нибудь подальше. Слушайте: эти дела не
так делаются в благоустроенном государстве. Зачем нас здесь целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да между четырех глаз и того… как там следует — чтобы и уши не слыхали.
Вот как в обществе благоустроенном делается! Ну,
вот вы, Аммос Федорович, первый и начните.
Лука Лукич. Что ж мне, право, с ним делать? Я уж несколько раз ему говорил.
Вот еще на днях, когда зашел было в класс наш предводитель, он скроил
такую рожу, какой я никогда еще не видывал. Он-то ее сделал от доброго сердца, а мне выговор: зачем вольнодумные мысли внушаются юношеству.
Так вот какое обстоятельство!
Хлестаков. Нет, батюшка меня требует. Рассердился старик, что до сих пор ничего не выслужил в Петербурге. Он думает, что
так вот приехал да сейчас тебе Владимира в петлицу и дадут. Нет, я бы послал его самого потолкаться в канцелярию.
Как сказал он мне это, а меня
так вот свыше и вразумило.
Городничий. Полно вам, право, трещотки какие! Здесь нужная вещь: дело идет о жизни человека… (К Осипу.)Ну что, друг, право, мне ты очень нравишься. В дороге не мешает, знаешь, чайку выпить лишний стаканчик, — оно теперь холодновато.
Так вот тебе пара целковиков на чай.
Так вот как, Анна Андреевна, а? Как же мы теперь, где будем жить? здесь или в Питере?
Этак ударит по плечу: «Приходи, братец, обедать!» Я только на две минуты захожу в департамент, с тем только, чтобы сказать: «Это
вот так, это
вот так!» А там уж чиновник для письма, этакая крыса, пером только — тр, тр… пошел писать.
Городничий. Хорошо, хорошо, и дело ты говоришь. Там я тебе дал на чай,
так вот еще сверх того на баранки.
)Мы, прохаживаясь по делам должности,
вот с Петром Ивановичем Добчинским, здешним помещиком, зашли нарочно в гостиницу, чтобы осведомиться, хорошо ли содержатся проезжающие, потому что я не
так, как иной городничий, которому ни до чего дела нет; но я, я, кроме должности, еще по христианскому человеколюбию хочу, чтоб всякому смертному оказывался хороший прием, — и
вот, как будто в награду, случай доставил
такое приятное знакомство.
Толпа вскочила на ноги,
Пронесся вздох, послышалось:
«
Так вот он, грех крестьянина!
Так вот, друзья, и жили мы,
Как у Христа за пазухой,
И знали мы почет.
Пришел дьячок уволенный,
Тощой, как спичка серная,
И лясы распустил,
Что счастие не в пажитях,
Не в соболях, не в золоте,
Не в дорогих камнях.
«А в чем же?»
— В благодушестве!
Пределы есть владениям
Господ, вельмож, царей земных,
А мудрого владение —
Весь вертоград Христов!
Коль обогреет солнышко
Да пропущу косушечку,
Так вот и счастлив я! —
«А где возьмешь косушечку?»
— Да вы же дать сулилися…
Так вот оно откудова
То дерево дворянское
Идет, друзья мои...
Помещик
так растрогался,
Что правый глаз заплаканный
Ему платочком вытерла
Сноха с косой распущенной
И чмокнула старинушку
В здоровый этот глаз.
«
Вот! — молвил он торжественно
Сынам своим наследникам
И молодым снохам. —
Желал бы я, чтоб видели
Шуты, врали столичные,
Что обзывают дикими
Крепостниками нас,
Чтоб видели, чтоб слышали...
Так вот каков Ермил Ильич.
Так вот как, благодетели,
Я жил с моею вотчиной,
Не правда ль, хорошо?..»
— Да, было вам, помещикам,
Житье куда завидное,
Не надо умирать!
— А кто сплошал, и надо бы
Того тащить к помещику,
Да все испортит он!
Мужик богатый… Питерщик…
Вишь, принесла нелегкая
Домой его на грех!
Порядки наши чудные
Ему пока в диковину,
Так смех и разобрал!
А мы теперь расхлебывай! —
«Ну… вы его не трогайте,
А лучше киньте жеребий.
Заплатим мы:
вот пять рублей...
— А
вот гляди (и молотом,
Как перышком, махнул):
Коли проснусь до солнышка
Да разогнусь о полночи,
Так гору сокрушу!
Случалось, не похвастаю,
Щебенки наколачивать
В день на пять серебром!
Г-жа Простакова.
Так тебе жаль шестой, бестия?
Вот какое усердие! Изволь смотреть.
Г-жа Простакова (с веселым видом).
Вот отец!
Вот послушать! Поди за кого хочешь, лишь бы человек ее стоил.
Так, мой батюшка,
так. Тут лишь только женихов пропускать не надобно. Коль есть в глазах дворянин, малый молодой…