Неточные совпадения
— О, прекрасно! Mariette говорит, что он был мил очень и… я должен тебя огорчить… не скучал о тебе, не так, как твой муж. Но еще раз merci, мой
друг, что подарила мне день. Наш милый самовар будет в восторге. (Самоваром он называл знаменитую графиню Лидию Ивановну,
за то что она всегда и обо всем
волновалась и горячилась.) Она о тебе спрашивала. И знаешь, если я смею советовать, ты бы съездила к ней нынче. Ведь у ней обо всем болит сердце. Теперь она, кроме всех своих хлопот, занята примирением Облонских.
Повыситься из статских в действительные статские, а под конец,
за долговременную и полезную службу и «неусыпные труды», как по службе, так и в картах, — в тайные советники, и бросить якорь в порте, в какой-нибудь нетленной комиссии или в комитете, с сохранением окладов, — а там,
волнуйся себе человеческий океан, меняйся век, лети в пучину судьба народов, царств, — все пролетит мимо его, пока апоплексический или
другой удар не остановит течение его жизни.
Но в самое то время, когда кузнец готовился быть решительным, какой-то злой дух проносил пред ним смеющийся образ Оксаны, говорившей насмешливо: «Достань, кузнец, царицыны черевики, выйду
за тебя замуж!» Все в нем
волновалось, и он думал только об одной Оксане. Толпы колядующих, парубки особо, девушки особо, спешили из одной улицы в
другую. Но кузнец шел и ничего не видал и не участвовал в тех веселостях, которые когда-то любил более всех.
— Всё это не так, милый
друг, — проговорил Иван Федорович, сильно
волнуясь, — это… это почти невозможно, если это так, Глаша… Извините, князь, извините, дорогой мой!.. Лизавета Прокофьевна! — обратился он к супруге
за помощью, — надо бы… вникнуть…
Прочие роты проваливались одна
за другой. Корпусный командир даже перестал
волноваться и делать сбои характерные, хлесткие замечания и сидел на лошади молчаливый, сгорбленный, со скучающим лицом. Пятнадцатую и шестнадцатую роты он и совсем не стал смотреть, а только сказал с отвращением, устало махнув рукою...
За столом тайные советники поместились по обе стороны Зои Филипьевны, причем когда кушанья начинали подавать с одного тайного советника, то
другой завидовал и
волновался при мысли, что, пока дойдет до него черед, лучшие куски будут уже разобраны.
Иногда угасшая любовь придет на память, он
взволнуется — и
за перо: и напишет трогательную элегию. В
другой раз желчь хлынет к сердцу и поднимет со дна недавно бушевавшую там ненависть и презрение к людям, — смотришь — и родится несколько энергических стихов. В то же время он обдумывал и писал повесть. Он потратил на нее много размышления, чувства, материального труда и около полугода времени. Вот наконец повесть готова, пересмотрена и переписана набело. Тетка была в восхищении.
Громадные колонны цифр испещряют бумагу; сперва рубли, потом десятки, сотни, тысячи… Иудушка до того устает
за работой и, главное, так
волнуется ею, что весь в поту встает из-за стола и ложится отдохнуть на диван. Но взбунтовавшееся воображение и тут не укрощает своей деятельности, а только избирает
другую, более легкую тему.
Хорунжий
взволновался и стал делать распоряжения, как казакам разделиться и с какой стороны подъезжать. Но казаки, видимо, не обращали никакого внимания на эти распоряжения, слушали только то, что говорил Лукашка, и смотрели только на него. В лице и фигуре Луки выражалось спокойствие и торжественность. Он вел проездом своего кабардинца,
за которым не поспевали шагом
другие лошади, и щурясь всё вглядывался вперед.
Шалимов (целуя ее руку,
волнуясь). Мне кажется, что, когда я рядом с вами… я стою у преддверия неведомого, глубокого, как море, счастья… Что вы обладаете волшебной силой, которой могли бы насытить
другого человека, как магнит насыщает железо… И у меня рождается дерзкая, безумная мысль… Мне кажется, что если бы вы… (Он прерывает свою речь, оглядывается. Варвара Михайловна следит
за ним.)
В описываемый период здесь, как и на севере страны (в Ломбардии и Пьемонте), Итальянская социалистическая партия пользовалась наибольшим влиянием.] там
волновались крестьяне, одни — требуя понижения арендной платы,
другие — кричали о необходимости повысить заработную плату, те и
другие казались мне неправыми: понизить аренду
за землю, поднять рабочую плату — что
за глупости! — думал я, — ведь это разорит землевладельцев…
Стараясь говорить проще и понятнее, она
волновалась, и слова ее речи сыпались одно
за другим торопливо, несвязно. На губах ее все время играла жалобная усмешка.
— Мне случилось раз… И когда убьют одного быка,
другие отчего-то беспокоятся и
волнуются… Инстинкт бессмысленный, но нужный в интересах борьбы
за существование…
Нам негде было укрыться. Вот стало темно, и шелест травы зазвучал громче, испуганно. Грянул гром — и тучи дрогнули, охваченные синим огнём. Крупный дождь полился ручьями, и один
за другим удары грома начали непрерывно рокотать в пустынной степи. Трава, сгибаемая ударами ветра и дождя, ложилась на землю. Всё дрожало,
волновалось.
От окна до моей кровати шел широкий солнечный луч, в котором, гоняясь одна
за другой и
волнуясь, летали белые пылинки, отчего и сам луч казался подернутым матовой белизной…
Меж тем как мы
волновались подобными чувствами — до нашего слуха долетели
другие голоса, касавшиеся уже непосредственно нас самих: кто-то давал Кирилле мысль прижать нас и потребовать от нас доплаты к сумме, следовавшей ему
за наш провоз; но Кирилл энергически против этого протестовал и наотрез отказался нас беспокоить, объявив, что он всю плату получил сполна и что это дело казенное — и он «мошенства» ни
за что сделать не хочет, а скорее пойдет куда-то к начальству и скажет: так и так, и т. д.
— Все-таки не так, как
другие на моем месте. Меня не выключат, потому что Maman дала слово отцу беречь меня и я на ее попечении… И притом я ведь считаюсь «парфеткой», а «парфеток» так легко не исключают. Утри свои слезы, Бельская, а тебе, Краснушка, нечего
волноваться, и тебе, Кира, тоже, — все будет улажено. Я ведь помню, как
за меня пострадала Люда. Теперь моя очередь. Пойдем со мной к Maman, — кивнула она мне, и мы обе вышли из класса среди напутствий и пожеланий подруг.
"Не встану, — говорит про себя больная, — нечего и
волноваться". И минутами точно приятно ей, что
другие боятся смерти, а она — нет… Заново жить?.. Какая сладость!
За границей она — ничего. Здесь опостылело ей все… Один человек есть стоящий, да и тот не любит…
Лелька со своим взводом ушла шагов
за тридцать, на
другую полянку
за кустами. Расселись, разлеглись. Опять,
волнуясь, перелистывали книжки. Лелька, стоя на коленях, опять отвечала на вопросы и давала разъяснения.
Гудки смолкли один
за другим. Затих благовест. Только бесчисленные жаворонки звенели и заливались в ярком небе, и казалось, что это звенит само небо, — звенит однообразно, назойливо… Да и в небе ли это звенит? Не звенит ли кровь в разгоряченной голове?.. Ковыль
волновался и сверкал под солнцем, как маленькие клубы белоснежного пара. По степи шныряли юркие рыжие овражки. Из рудничних труб лениво валил дым и длинными, мутными полосами тянулся по горизонту.
— Зарудин, пожалуй, и прав, — заметил Антон Антонович, — но в сущности, что нам теперь до этого
за дело — жива или не жива Екатерина Петровна Бахметьева, да притом еще замужняя? Что может изменить она в строе жизни Николая Павловича?.. Тогда дело
другое, а теперь, по-моему, нет основания
волноваться… Прошло пятнадцать лет, нельзя же теперь перетряхивать старые истории.
— Зато порядок есть, — снова забасил Бабочкин. — Чего вы
волнуетесь, не понимаю, право, Теперь, по крайней мере, придешь, сделаешь свое дело и пойдешь покойно домой, не дрожишь
за место. Неизвестно, при
других порядок лучше ли будет. Нового председателя выберем, может, сами с места слетим. Лучше уж не менять.
Фельдмаршал начинает
волноваться, сам принимается
за работу и находит письма от государя к графу Т., князю В. и
другим.