Неточные совпадения
Одни из них
возятся около волов, другие работают по
полям и огородам, третьи сидят в лавочке и продают какую-нибудь дрянь; прочие покупают ее, едят, курят, наконец, многие большею частью сидят кучками всюду
на улице, в садах, в переулках, в
поле и почти все с петухом под мышкой.
Опять появились слуги: каждый нес лакированную деревянную подставку, с трубкой, табаком, маленькой глиняной жаровней, с горячими углями и пепельницей, и тем же порядком ставили перед нами. С этим еще было труднее
возиться. Японцам хорошо, сидя
на полу и в просторном платье, проделывать все эти штуки: набивать трубку, закуривать углем, вытряхивать пепел; а нам каково со стула? Я опять вспомнил угощенье Лисицы и Журавля.
У нас, мои любезные читатели, не во гнев будь сказано (вы, может быть, и рассердитесь, что пасичник говорит вам запросто, как будто какому-нибудь свату своему или куму), — у нас,
на хуторах,
водится издавна: как только окончатся работы в
поле, мужик залезет отдыхать
на всю зиму
на печь и наш брат припрячет своих пчел в темный погреб, когда ни журавлей
на небе, ни груш
на дереве не увидите более, — тогда, только вечер, уже наверно где-нибудь в конце улицы брезжит огонек, смех и песни слышатся издалеча, бренчит балалайка, а подчас и скрипка, говор, шум…
Да, так свежее и чище, перестали
возиться темные, грязные тени,
на пол легли светло-голубые пятна, золотые искры загорелись
на стеклах окна.
Это настоящая степная птичка и хотя очень любит хлебный корм и хлебные
поля, особенно засеянные просом, но
водится изобильно и постоянно держится в настоящих степных местах, где иногда
на далекое расстояние вовсе нет пашни.
Тудаки
водятся, то есть выводят детей, непременно в степи настоящей, еще не тронутой сохою, [Есть охотники, которые утверждают противное, но я, убежденный примером других птиц, не верю, чтобы дрофа вила гнездо и выводила детей в молодых хлебах, но, вероятно, она немедленно перемещается туда с своими цыплятами] но летают кормиться везде:
на залежи озими к хлебные
поля.
Стрепет
водится, то есть выводит детей, непременно в степи, но летает кормиться и даже постоянно держится везде
на полях: весной по жнивыо, по молодым хлебам и залежам, а к осени по скошенным лугам, когда начнет подрастать
на них молодая отава, и по озимям.
По моей усильной просьбе отец согласился было взять с собой ружье, потому что в
полях водилось множество полевой дичи; но мать начала говорить, что она боится, как бы ружье не выстрелило и меня не убило, а потому отец, хотя уверял, что ружье лежало бы
на дрогах незаряженное, оставил его дома.
…Весна. Каждый день одет в новое, каждый новый день ярче и милей; хмельно пахнет молодыми травами, свежей зеленью берез, нестерпимо тянет в
поле слушать жаворонка, лежа
на теплой земле вверх лицом. А я — чищу зимнее платье, помогаю укладывать его в сундук, крошу листовой табак, выбиваю пыль из мебели, с утра до ночи
вожусь с неприятными, ненужными мне вещами.
Когда они ушли, я лег у двери
на полу, рядом с Павлом Одинцовым. Он долго
возился, сопел и вдруг тихонько заплакал.
Вдруг послышался грохот, — разбилось оконное стекло, камень упал
на пол, близ стола, где сидел Передонов. Под окном слышен был тихий говор, смех, потом быстрый, удаляющийся топот. Все в переполохе вскочили с мест; женщины, как
водится, завизжали. Подняли камень, рассматривали его испуганно, к окну никто не решался подойти, — сперва выслали
на улицу Клавдию, и только тогда, когда она донесла, что
на улице пусто, стали рассматривать разбитое стекло.
Я застал обеих женщин дома. Старуха
возилась около ярко пылавшей печи, а Олеся пряла лен, сидя
на очень высокой скамейке; когда я, входя, стукнул дверью, она обернулась, нитка оборвалась под ее руками, и веретено покатилось по
полу.
При устьях впадающих речек и ручьев всегда держится мелкая рыбешка, а около нее держатся все породы хищных рыб: щуки, жерихи, судаки, окуни и даже головли, которые, несмотря
на свою нехищную, по-видимому, породу очень охотно глотают маленьких рыбок. В глубоких ямах, выбиваемых паденьем
полой воды под вешняками или скрынями, всегда
водится много крупной рыбы. Под шумом воды, падающей с мельничных колес, также всегда стоит рыба, хотя и не так крупная.
Скромнейшим образом
возился он с листочками да корешочками, и никому решительно не была известна мера его обширных знаний естественных наук; но когда Орсини бросил свои бомбы под карету Наполеона III, а во всех кружках затолковали об этих ужасных бомбах и недоумевали, что это за состав был в этих бомбах, Кирилл Александрович один раз вызвал потихоньку в сад свою сестру, стал с ней под окном каменного грота, показал крошечную, черненькую грушку, величиною в маленький женский наперсток и, загнув руку, бросил этот шарик
на пол грота.
Я заставал его часто, что он крепко спал
на своей оттоманке, а книга валялась около него
на полу, и потом он вскоре приносил ее и ставил
на место. В другой раз он нападал
на какую-нибудь небольшую книжонку и читал ее удивительно долго и внимательно, точно как будто или не понимал ее, или старался выучить наизусть. Долее всего он
возился над Гейне, часто по целым часам останавливаясь над какою-нибудь одной песенкой этого поэта.
Евгений с тех пор, как встретил ее с ребенком, не видал ее.
На поденную она не ходила, так как была с ребенком, а он редко проходил по деревне. В это утро, накануне Троицына дня, Евгений рано, в пятом часу, встал и уехал
на паровое
поле, где должны были рассыпать фосфориты, и вышел из дома, пока еще бабы не входили в него, а
возились у печи с котлами.
Павел не решался играть ни в бостончик, ни в банк, говоря, что он ненавидит карты. Михайло Николаич от скуки принялся было
возиться с Костей
на полу, но и это запретил приехавший доктор, говоря, что шум вреден для больной. Масурову сделалось невыносимо скучно, так что он вышел в гостиную и лег
на диван. Павлу, который обыкновенно очень мало говорил с зятем, наконец сделалось жаль его; он вышел к нему.
Он долго
возился на своей рогоже, постланной прямо
на пол, несколько раз вставал, курил, садился под окно, снова ложился.
Ночью я лег
на полу около Бубенчика, и, когда
возился, расстилая мешки, он, проснувшись, пугливо спросил...
Старый кузнец Силантий, его жена, брат и старший сын, парень превзродный, рыжий, как кумач, полинявший
на солнце, вооруженные, как
водится, яйцами, медом, караваем и петухом, повалились
на пол, едва завидели господина.
Но вот снегу больше нет: лошадей, коров и овец, к большому их, сколько можно судить по наружности, удовольствию, сгоняют в
поля — наступает рабочая пора; впрочем, весной работы еще ничего — не так торопят: с Христова дня по Петров пост воскресенья называются гулящими; в
полях возятся только мужики; а бабы и девки еще ткут красна, и которые из них помоложе и повеселей да посвободней в жизни, так ходят в соседние деревни или в усадьбы
на гульбища; их обыкновенно сопровождают мальчишки в ситцевых рубахах и непременно с крашеным яйцом в руке.
Целый ряд высоких комнат с паркетными
полами, оклеенных дорогими, тисненными золотом, обоями; столовая «под дуб» с развешанными по стенам плохими моделями дичи, с огромным резным буфетом, с большим круглым столом,
на который лился целый поток света из висячей бронзовой лампы с молочным абажуром; зал с роялем, множеством разной мебели из гнутого бука, диванчиков, скамеек, табуреток, стульев, с дорогими литографиями и скверными олеографиями в раззолоченных рамах; гостиная, как
водится, с шелковой мебелью и кучей ненужных вещей.
Бабы да девки тоже хлопочут: гряды в огородах копают, семена
на солнце размачивают, вокруг коровенок
возятся и ждут не дождутся Егорьева дня, когда
на утренней заре святой вербушкой погонят в
поле скотинушку, отощалую, истощенную от долгого зимнего холода-голода… Молодежь работает неустанно, а веселья не забывает. Звонкие песни разливаются по деревне. Парни, девки весну окликают...
Ни одной попойки не помню я с женским
полом. Он
водился на окраинах города, но в самом ограниченном количестве, из немок и онемеченных чухонок. Все они были наперечет, и разговоры о них происходили крайне редко.
Стареть стал, и грусть чаще и чаще
на него находила. Сядет, бывало, в
поле верхом
на бочонок, зачнет, как
водится, из ковша с охотой здравствоваться — вдруг помутится, и ковшик из рук вон. По
полю смех, шум, гам — тут мигом все стихнет. Побудет этак мало времени — опять просияет князь.
Целыми же днями, пока я учу роли (спектакли у нас два раза в неделю, репетиции по два раза в день), мой маленький сынишка, ставший общим любимцем и баловнем труппы,
возится в саду
на песке или Матреша уводит его в
поле, в лес, куда-нибудь подальше, где он может резвиться
на свободе.