Неточные совпадения
— Опасность в скачках
военных, кавалерийских, есть необходимое условие скачек. Если Англия может указать в
военной истории на самые блестящие кавалерийские дела, то только благодаря тому, что она исторически развивала в себе эту
силу и животных и людей. Спорт, по моему мнению, имеет большое значение, и, как всегда, мы видим только самое поверхностное.
— Я только хочу сказать, что те права, которые меня… мой интерес затрагивают, я буду всегда защищать всеми
силами; что когда у нас, у студентов, делали обыск и читали наши письма жандармы, я готов всеми
силами защищать эти права, защищать мои права образования, свободы. Я понимаю
военную повинность, которая затрагивает судьбу моих детей, братьев и меня самого; я готов обсуждать то, что меня касается; но судить, куда распределить сорок тысяч земских денег, или Алешу-дурачка судить, — я не понимаю и не могу.
— О, спасибо вам, волы! — кричали запорожцы, — служили всё походную службу, а теперь и
военную сослужили! — И ударили с новыми
силами на неприятеля.
Самгину казалось, что воздух темнеет, сжимаемый мощным воем тысяч людей, — воем, который приближался, как невидимая глазу туча, стирая все звуки, поглотив звон колоколов и крики медных труб
военного оркестра на площади у Главного дома. Когда этот вой и рев накатился на Клима, он оглушил его, приподнял вверх и тоже заставил орать во всю
силу легких...
Все это, то есть команда и отдача якорей, уборка парусов, продолжалось несколько минут, но фрегат успело «подрейфовать»,
силой ветра и течения, версты на полторы ближе к рифам. А ветер опять задул крепче. Отдан был другой якорь (их всех четыре на больших
военных судах) — и мы стали в виду каменной гряды. До нас достигал шум перекатывающихся бурунов.
Так как мы могли встретить ее или французские суда в море, — и, может быть, уже с известиями об открытии
военных действий, — то у нас готовились к этой встрече и приводили фрегат в боевое положение. Капитан поговаривал о том, что в случае одоления превосходными неприятельскими
силами необходимо-де поджечь пороховую камеру и взорваться.
Они не служат в канцеляриях и на
военной службе, не уходят в отхожие промыслы, не работают в лесах, рудниках, на море, а потому не знают преступлений по должности и против
военной дисциплины и преступлений, прямое участие в которых требует мужской физической
силы, например: ограбление почты, разбой на большой дороге и т. п.; статьи о преступлениях против целомудрия, об изнасиловании, растлении и сверхъестественных пороках касаются одних лишь мужчин.
А потом и еще: формы правления, внешняя и внутренняя политики, начальство,
военные и морские
силы, религия, бог — с кем обо всем этом по душе поговорить?
Военное начальство строже, порядки теснее, всегда в цепях, всегда под конвоем, всегда под замком: а этого нет в такой
силе в первых двух разрядах.
Церковные учители признают нагорную проповедь с заповедью о непротивлении злу насилием божественным откровением и потому, если они уже раз нашли нужным писать о моей книге, то, казалось бы, им необходимо было прежде всего ответить на этот главный пункт обвинения и прямо высказать, признают или не признают они обязательным для христианина учение нагорной проповеди и заповедь о непротивлении злу насилием, и отвечать не так, как это обыкновенно делается, т. е. сказать, что хотя, с одной стороны, нельзя собственно отрицать, но, с другой стороны, опять-таки нельзя утверждать, тем более, что и т. д., а ответить так же, как поставлен вопрос в моей книге: действительно ли Христос требовал от своих учеников исполнения того, чему он учил в нагорной проповеди, и потому может или не может христианин, оставаясь христианином, идти в суд, участвуя в нем, осуждая людей или ища в нем защиты
силой, может или не может христианин, оставаясь христианином, участвовать в управлении, употребляя насилие против своих ближних и самый главный, всем предстоящий теперь с общей воинской повинностью, вопрос — может или не может христианин, оставаясь христианином, противно прямому указанию Христа обещаться в будущих поступках, прямо противных учению, и, участвуя в
военной службе, готовиться к убийству людей или совершать их?
— Но разве это может быть, чтобы в тебя заложено было с такой
силой отвращение к страданиям людей, к истязаниям, к убийству их, чтобы в тебя вложена была такая потребность любви к людям и еще более сильная потребность любви от них, чтобы ты ясно видел, что только при признании равенства всех людей, при служении их друг другу возможно осуществление наибольшего блага, доступного людям, чтобы то же самое говорили тебе твое сердце, твой разум, исповедуемая тобой вера, чтобы это самое говорила наука и чтобы, несмотря на это, ты бы был по каким-то очень туманным, сложным рассуждениям принужден делать всё прямо противоположное этому; чтобы ты, будучи землевладельцем или капиталистом, должен был на угнетении народа строить всю свою жизнь, или чтобы, будучи императором или президентом, был принужден командовать войсками, т. е. быть начальником и руководителем убийц, или чтобы, будучи правительственным чиновником, был принужден насильно отнимать у бедных людей их кровные деньги для того, чтобы пользоваться ими и раздавать их богатым, или, будучи судьей, присяжным, был бы принужден приговаривать заблудших людей к истязаниям и к смерти за то, что им не открыли истины, или — главное, на чем зиждется всё зло мира, — чтобы ты, всякий молодой мужчина, должен был идти в
военные и, отрекаясь от своей воли и от всех человеческих чувств, обещаться по воле чуждых тебе людей убивать всех тех, кого они тебе прикажут?
«
Военные люди — главное бедствие мира. Мы боремся с природой, с невежеством, чтобы хоть сколько-нибудь улучшить наше жалкое существование. Ученые посвящают труду всю жизнь для того, чтобы найти средства помочь, облегчить судьбу своих братьев. И, упорно трудясь и делая открытие за открытием, они обогащают ум человеческий, расширяют науку, каждый день дают новые знания, каждый день увеличивая благосостояние, достаток,
силу народа.
Развитие творческих
сил народа с целью столь беспрепятственного взыскания податей и сборов, которое исключало бы самое понятие о «недоимке»; изыскание новых источников производительности, в видах воспособления государственному казначейству, и, наконец, упразднение
военных экзекуций, как средства, не всегда достигающего цели и притом сопряженного с издержками для казны, — вот вся сущность чухломской конституции.
В рассказах иноземцев, в науке
военной и морской открывается для Петра новый мир, и он пять лет все осматривается в этом мире, как бы пробуя
силы и забывая все остальное для любимых занятий, которые пока занимают его лично.
Прежде всего Петр обратил внимание на то, что могло способствовать усовершенствованию
военного дела и созданию морской
силы нашей.
Я тогда был так еще молод, что все справедливые опасения Глинки насчет возникающей
военной грозы и страшных
сил Наполеона казались мне преувеличенными, а угрозы взять Москву и Петербург — намерением запугать нас и заставить заключить невыгодный для нас мир.
Советник. Она правду говорит. Мы равны почти во всем. Ты, любезный друг и сват, точно то в
военной службе, что я в статской. Тебе еще до бригадирства распроломали голову, а я до советничества в Москве ослеп в коллегии. В утешение осталось только то, что меня благословил Бог достаточком, который нажил я в
силу указов. Может быть, я имел бы свой кусок хлеба и получше, ежели бы жена моя не такая была охотница до корнетов, манжет и прочих вздоров, не служащих ни к временному, ни к вечному блаженству.
В самое то время, как Москва беззаботно собиралась в театр, чтоб посмотреть на старого славного артиста,
военная гроза, давно скоплявшаяся над Россиею, быстро и прямо понеслась на нее; уже знали прокламацию Наполеона, в которой он объявлял, что через несколько месяцев обе северные столицы увидят в стенах своих победителя света; знали, что победоносная французская армия, вместе с
силами целой Европы, идет на нас под предводительством великого, первого полководца своего времени; знали, что неприятель скоро должен переправиться через Неман (он переправился 12 июня) — все это знали и нисколько не беспокоились.
— Но позвольте, Петр Васильич, вы забываете, что, в
силу военных узаконений, я должен буду начать с юнкерского чина. В мои годы это несколько затруднительно. Кажется, даже оно запрещено.
Задача трудна, господа, особенно ввиду столь короткого срока, но… в нас есть энергия, есть молодые
силы, есть твердая вера в свое дело, есть любовь к свободе и родине, есть, наконец, способности и разум, а быть может, найдутся между нами и гениальные
военные таланты!
Все правительства цивилизованных государств согласились преследовать эту торговлю, и, в
силу международной конвенции, Англия, Франция и Северо-Американские штаты обязались высылать крейсера в подозрительные места для поимки негропромышленников. Кроме того, каждое
военное судно держав, подписавших конвенцию, имело полное право задерживать подобные суда и отводить их в ближайшие порты. С пойманными расправлялись коротко: капитана и помощников вешали, а матросов приговаривали к каторжным работам.
Это было совершенно верное и мастерское определение характера Катерины Астафьевны, и в
силу этого-то самого характера столь терпеливая во всех нуждах и лишениях подруга майора не стерпела, когда при перемене полкового командира вновь вступивший в командование полковник, из старых товарищей Форова по
военной академии, не пригласил ее на полковой бал, куда были позваны жены всех семейных офицеров.
Как ни блистательны были
военные действия екатерининских орлов, как ни громки были победы их, как ни много наделали они шума по всей Европе, однако все хорошо понимали, что внутренние
силы России крайне истощены.
Символика власти всегда
военная, власть всегда готова прибегнуть к
силе для поддержания своего престижа.
И все-таки доблестно шли их завоевания, особенно на галицийском театре
военных действий, против соединенных
сил Австрии и явившихся к ней с запада на подмогу немцев.
Она щедро наделила мужчин
силой, выносливостью и упорством среди
военной бури особенно.
Деление мира на два лагеря, которое есть главный метод концентрации
сил коммунизма и фашизма, есть деление
военное и приспособленное для войны.
— Вы не профессиональный
военный, поэтому все вам и кажется так страшно. Во всякой войне бывают колебания в ту и другую сторону. Вот соберемся с
силами, подойдут пополнения — и погоним красных, как стадо овец, вот увидите. Их только раз разбить, а дальше работа будет уж только нам, кавалерии.
Дюма был тогда еще в полной
силе, бравый, рослый мужчина,
военного вида, в усах, с легкой проседью, одетый без франтовства, с тоном умного, бывалого, речистого парижанина, очень привычного к светским сферам, но не фешенебля, не человека аристократической воспитанности.
Уже война выработала новый душевный тип, тип, склонный переносить
военные методы на устроение жизни, готовый практиковать методическое насилие, властолюбивый и поклоняющийся
силе.
Военные обозреватели писали: «Лук согнулся, тетива напряглась до крайности, — и скоро смертоносная стрела с страшною
силою полетит в самое сердце врага».
Санитарные поезда, принадлежащие не
военному ведомству, всеми
силами отбояриваются от больных; нередко бывали случаи, стоит такой поезд неделю, другую и все ждет раненых; раненых нет, и он стоит, занимая путь; а принять больных, хотя бы даже и незаразных, упорно отказывается.
Наконец
силы были стянуты. На собравшемся
военном совете было единогласно принято предложение Суворова идти на Варшаву.
Все хозяйственные работы производились не иначе, как под надзором и по распоряжениям офицеров. Для руководства им издана была масса правил и уставов: о расчистке полей, рубке лесов, содержании в чистоте изб и прочем. Эти правила имели для офицеров и для
военных поселян одинаковую
силу с рекрутским уставом.
Высшие
военные сферы высказывают мнение, что они могли бы повести кампанию более умело и успешно, пользуясь превосходством своих
сил, привычкой к гористой местности и знанием условий местного быта, но теперь время ими упущено, наши
силы увеличиваются с каждым днём, и положение их далеко не из завидных.
Оказалась настоятельная необходимость выбраться подобру-поздорову из Горок. Топор велел скорее собираться, но чтобы оставить по возможности грозное понятие о своей
силе и
силе мятежа, и предупредить мысль о погоне, он выстроил всю шайку на площади и громко скомандовав: «На Могилёв ренка права марш», — торжественно выступил из Горок с
военными трофеями, инвалидным капитаном и инвалидным барабаном.
Он горел желанием поступить в
военную службу и, быть может, не вмешайся в его судьбу две дамские прихоти, сперва его бабушки, поклонницы «Московских ведомостей», а затем его матери, хранившей в своем сердце воспоминание о танцах с миловидными и чистенькими лицеистами, по той дороге, которую определил ему отец, при корпусном воспитании, его жизнь сложилась бы иначе и несомненные способности и духовные
силы, таившиеся в этом пылком юноше, получили бы другое направление.
При постепенном притоке к нам свежих
сил, японцы, перенёсшие свою операционную линию на Порт-Артур, рисковали быть запертыми на Квантунском полуострове «как в бутылке», по удачному выражению одного
военного писателя.
Оставим его на дороге к Кракову, где и произошло несколько стычек с думавшими напасть на него врасплох поляками, и попытаемся передать картину раннего детства и юности этого выдающегося екатерининского орла, имя которого было синонимом победы и который
силою одного
военного гения стал истинным народным героем.
Иван Павлович предоставил супругу своего предмета должность по
военному ведомству и выхлопотал ему производство в майоры. При тогдашних строгих правилах
военного чинопроизводства, это одно доказывало, какую
силу имел при дворе граф.
Главная его заслуга заключалась в том, что он в
военных действиях ввел единство, которого до тех пор не было. При нем русские войска до прибытия подкреплений, хотя были очень разбросанны и слабы, но могли друг друга поддерживать; подвижные колонны ходили по всем направлениям, отдельные посты поддерживали сообщения во все стороны. Когда оказывалось нужным, сосредотачивались довольно значительные
силы.
Еще по возвращении русской армии после Аустерлицкого разгрома зимой начались преобразования по
военной части; императору Александру Павловичу хотелось сейчас же привести наши боевые
силы в такое положение, которое допускало бы сопротивление Наполеону.
— Знаем, знаем! — закричали в один голос духовный отец и
военный. — Но бывают сверхъестественные
силы… — прибавил с притворным ужасом последний, давая пастору знак головой, чтобы он подтвердил его слова.
Начало
военных действий замедлилось в
силу непредвиденных случайностей.
Шпага была поднесена Григорию Александровичу на большом золотом блюде, имевшем надпись: «командующему екатеринославскою сухопутною и морскою
силою и строителю
военных судов».
Со смертью императрицы были приостановлены наши
военные действия. Фридрих был спасен. Борьба со слишком неравными
силами становилась ему с каждым годом все труднее, а последняя кампания была уже актом отчаяния, так как прусские боевые
силы спустились до каких-нибудь 50 000 человек новонабранного, кое-как обученного немецкого войска. Катастрофа, видимо, была недалеко.
Для людей штатских, для профанов в
военном деле отступление войска представляется чуть ли не его поражением, а между тем «искусство отступать», задерживая наступающие более значительные
силы противника, высоко ценится
военными авторитетами.
Для недоумевающих русских людей я и пишу эти строки, по мере
сил желая разъяснить положение театра войны, опираясь в данном случае на такие
военные авторитеты, как офицеры генерального штаба с командующим армией А. Н. Куропаткиным во главе.
Схватками с малочисленными отрядами неприятеля знакомил он понемногу русского солдата с его
силами, с потехою
военных удач и воспитывал дух его к будущим победам.
Военный его гений, — замечает о Суворове граф Милютин, — несмотря на всю свою оригинальность, выработался под влиянием классических впечатлений. Чтобы довести до степени законченности предпринятое самообразование, Суворову нужно было иметь большую
силу воли, а чтобы сладить с внутренним смыслом задачи, требовался обширный ум.