Неточные совпадения
Отойдя в лес за мостик, по течению ручья, девочка осторожно спустила на
воду у самого берега пленившее ее судно; паруса тотчас
сверкнули алым отражением в прозрачной
воде; свет, пронизывая материю, лег дрожащим розовым излучением на белых камнях дна.
Забив весло в ил, он привязал к нему лодку, и оба поднялись вверх, карабкаясь по выскакивающим из-под колен и локтей камням. От обрыва тянулась чаща. Раздался стук топора, ссекающего сухой ствол; повалив дерево, Летика развел костер на обрыве. Двинулись тени и отраженное
водой пламя; в отступившем мраке высветились трава и ветви; над костром, перевитым дымом,
сверкая, дрожал воздух.
Его лицо, надутое, как воздушный пузырь, казалось освещенным изнутри красным огнем, а уши были лиловые, точно у пьяницы; глаза, узенькие, как два тире, изучали Варвару. С нелепой быстротой он бросал в рот себе бисквиты,
сверкал чиненными золотом зубами и пил содовую
воду, подливая в нее херес. Мать, похожая на чопорную гувернантку из англичанок, занимала Варвару, рассказывая...
Через вершины старых лип видно было синеватую полосу реки; расплавленное солнце
сверкало на поверхности
воды; за рекою, на песчаных холмах, прилепились серые избы деревни, дальше холмы заросли кустами можжевельника, а еще дальше с земли поднимались пышные облака.
Не пожелав остаться на прения по докладу, Самгин пошел домой. На улице было удивительно хорошо, душисто, в небе, густо-синем, таяла серебряная луна, на мостовой
сверкали лужи, с темной зелени деревьев падали голубые капли
воды; в домах открывались окна. По другой стороне узкой улицы шагали двое, и один из них говорил...
В сотне шагов от Самгина насыпь разрезана рекой, река перекрыта железной клеткой моста, из-под него быстро вытекает река,
сверкая, точно ртуть, река не широкая, болотистая, один ее берег густо зарос камышом, осокой, на другом размыт песок, и на всем видимом протяжении берега моются, ходят и плавают в
воде солдаты, моют лошадей, в трех местах — ловят рыбу бреднем, натирают груди, ноги, спины друг другу теплым, жирным илом реки.
Все кажется, что среди тишины зреет в природе дума, огненные глаза
сверкают сверху так выразительно и умно, внезапный, тихий всплеск
воды как будто промолвился ответом на чей-то вопрос; все кажется, что среди тишины и живой, теплой мглы раздастся какой-нибудь таинственный и торжественный голос.
Солнце иногда прорезывалось сквозь ветви, палило, как через зажигательное стекло, ярко освещая группу каменьев и
сверкая в
воде: в минуту все мокло на нас, а там делалось опять темно и прохладно.
Погода стояла прекрасная: белые круглые облака высоко и тихо неслись над нами, ясно отражаясь в
воде; тростник шушукал кругом; пруд местами, как сталь,
сверкал на солнце.
Неизмеримая секунда. Рука, включая ток, опустилась.
Сверкнуло нестерпимо-острое лезвие луча — как дрожь, еле слышный треск в трубках Машины. Распростертое тело — все в легкой, светящейся дымке — и вот на глазах тает, тает, растворяется с ужасающей быстротой. И — ничего: только лужа химически чистой
воды, еще минуту назад буйно и красно бившая в сердце…
На поверхности
воды показалась огромная щука. Она быстро свилась кольцом,
сверкнув серебристой чешуей, хлестнула хвостом направо, налево и обдала их обоих брызгами. Костяков побледнел.
Дорога шла все время лесом. Вскоре послышалось журчанье
воды, и ручей, пробиравшийся меж камышами,
сверкнул сквозь густую зелень.
Публика неодобрительно и боязливо разошлась; в сумраке сеней я видел, как сердито
сверкают на круглом белом лице прачки глаза, налитые слезами. Я принес ведро
воды, она велела лить
воду на голову Сидорова, на грудь и предупредила...
И вдруг, в темно-свинцовой массе
воды, внезапно
сверкнуло и разлилось кровавое пламя.
Погибель была неизбежна; и витязь взмолился Христу, чтобы Спаситель избавил его от позорного плена, и предание гласит, что в то же мгновение из-под чистого неба вниз стрекнула стрела и взвилась опять кверху, и грянул удар, и кони татарские пали на колени и сбросили своих всадников, а когда те поднялись и встали, то витязя уже не было, и на месте, где он стоял, гремя и
сверкая алмазною пеной, бил вверх высокою струёй ключ студеной
воды, сердито рвал ребра оврага и серебристым ручьем разбегался вдали по зеленому лугу.
Вода колыхалась, искрилась,
сверкала.
Красный угол был выбелен; тут помещались образа, остальные части стен, составлявшие продолжение угла, оставались только вымазанными глиной; медные ризы икон, вычищенные мелом к светлому празднику,
сверкали, как золото; подле них виднелся возобновленный пучок вербы, засохнувшая просфора, святая
вода в муравленом кувшинчике, красные яйца и несколько священных книг в темных кожаных переплетах с медными застежками — те самые, по которым Ваня учился когда-то грамоте.
Лязг якорных цепей и крики команды разбудили Фому; он посмотрел в окно и увидал: далеко, во тьме,
сверкали маленькие огоньки;
вода была черна и густа, как масло, — и больше ничего не видать.
Шёл дождь и снег, было холодно, Евсею казалось, что экипаж всё время быстро катится с крутой горы в чёрный, грязный овраг. Остановились у большого дома в три этажа. Среди трёх рядов слепых и тёмных окон
сверкало несколько стёкол, освещённых изнутри жёлтым огнём. С крыши, всхлипывая, лились ручьи
воды.
Наконец,
сверкнула полоса
воды — это была река Мёша, не очень большая, но глубокая и чрезвычайно рыбная; по ней ходил довольно плохой плот на веревке.
Съехались извозчики, усадили пьяных и повезли; впереди, стоя, ехал друг человеческий и что-то кричал в кулак, как в рупор. Дождь прекратился, но небо было грозно чёрное, каким никогда не бывает наяву; над огромным корпусом караван-сарая
сверкали молнии, разрывая во тьме огненные щели, и стало очень страшно, когда копыта лошадей гулко застучали по деревянному мосту через канал Бетанкура, — Артамонов ждал, что мост провалится и все погибнут в неподвижно застывшей, чёрной, как смола,
воде.
Могуче движется бархатная полоса темной
воды, над нею изогнуто простерлась серебряная полоса Млечного Пути,
сверкают золотыми жаворонками большие звезды, и сердце тихо поет свои неразумные думы о тайнах жизни.
— Есть! — Челкаш сильным ударом руля вытолкнул лодку в полосу
воды между барками, она быстро поплыла по скользкой
воде, и
вода под ударами весел загоралась голубоватым фосфорическим сиянием, — длинная лента его, мягко
сверкая, вилась за кормой.
Он встал во весь рост, еле удерживаясь на ногах. Все чаще
сверкала молния; это был уже почти беспрерывный, дрожащий, режущий глаза свет раскаленных, меняющих извивы трещин, неуловимых и резких. Впереди, прямо на шлюпку смотрел камень. Он несколько склонялся над
водой, подобно быку, опустившему голову для яростного удара; Аян ждал.
На зеленых кустах, которые смотрелись в
воду,
сверкала роса.
Всюду вокруг стояли мощные стволы старых, дуплистых лип, к ним подсажены молодые деревья, в густой траве
сверкали цветы, там и тут возвышались красные и жёлтые крыши разнообразных ульев, а людей не видно было, и действительно думалось, что всё это устроил один Будилов. Где-то неподалёку шипела
вода, на дворе, за домом, тихонько взвизгивал и охал насос, чуть слышно бормотал гнусавый старческий голос.
Стоит Семён в тени, осматривая людей невидимыми глазами; на голове у него чёрный башлык, под ним — мутное пятно лица, с плеч до ног колоколом висит омытая дождём клеёнка, любопытно скользят по ней отблески огня и,
сверкая, сбегает
вода. Он похож на монаха в этой одежде и бормочет, точно читая молитву...
Обернулся я, встал в двери — странно мне. Согнувшись, она уже плещет
водой и скользит по мокрому полу,
сверкая белыми икрами. Смущённо отошёл прочь, и с того дня легла она мне на душу.
Все меньше становилось снега и все больше
воды; тепло и радостно светило солнце, и в лучах его блестел и
сверкал тающий нежный покров.
Гуще и гуще надвигается черный покров ночи на небо, ярче и ярче
сверкают на холмах зажженные свечи, тусклей отражает в себе недвижное, будто из стекла вылитое, озеро темно-синий небосклон, розовые полосы зари и поникшие ветвями в
воду береговые вербы…
— Руки наложу на себя: камень на шею да в
воду, —
сверкая очами, молвила Настя. — А не то еще хуже наделаю! Замуж «уходом» уйду!.. За первого парня, что на глаза подвернется, будь он хоть барский!.. Погоней отобьешь — гулять зачну.
Посредине комнаты стоял письменный стол, покрытый клеенкой. Медвежонок по ножке стола добрался до клеенки, ухватил ее зубами, уперся лапами в ножку и принялся тащить что было мочи. Тащил, тащил, пока не стащил всю клеенку, вместе с ней — лампу, две чернильницы, графин с
водой и вообще все, что было разложено на столе. В результате — разбитая лампа, разбитый графин, разлитые по полу чернила, а виновник всего скандала забрался в самый дальний угол; оттуда
сверкали только одни глаза, как два уголька.
Поскакали назад по своему следу, глядь — синеет
вода, а вдали
сверкает и белеет закрайна матерого льду…
Малиновые переливы вечерней зари, сливаясь с ясным темно-синим небосклоном, с каждой минутой темнели. Ярко
сверкают в высоте поднебесной звезды, и дрожат они на плесу, отражаясь в тихой
воде; почернел нагорный берег, стеной поднимаясь над
водою; ярчей разгорелись костры коноводов и пламенные столбы из труб стального завода, а вдали виднеется ярманка, вся залитая огнями. То и дело над нею вспыхивает то белое, то алое, то зеленое зарево потешных огней, что жгут на лугах, где гулянья устроены.
Тихо дремлет ночь немая,
Месяц свет лучистый льет,
A русалка молодая
Косы чешет и поет:
«Мы живем на дне, глубоко
Под студеной волной,
И выходим из потока
Поздно, поздно в час ночной!
Там, где лилии
сверкаютИзумрудом их стеблей,
Там русалки выплывают
В пляске радостной своей.
Тихо, тихо плещут
воды,
Всюду сон, покой и тишь…
Мы заводим хороводы
Там, где шепчется камыш…
Там, где...
Соня вскочила и дернула изо всех сил. Что-то золотистое
сверкнуло в воздухе и шлепнулось в
воду, оставив после себя круги.
Сверкал солнцем тихий пруд.
Сверкали листья мать-мачехи. В траве пряталась прохлада утра. Бух! Брызги.
Вода с стремительною ласкою охватывает тело, занимается дыхание.
Я велел принести таз теплой
воды и мыла. Глаза японца радостно заблестели. Он стал мыться. Боже мой, как он мылся! С блаженством, с вдохновением… Он вымыл голову, шею, туловище; разулся и стал мыть ноги. Капли
сверкали на крепком, бронзовом теле, тело
сверкало и молодело от охватывавшей его чистоты. Всех кругом захватило это умывание. Палатный служитель сбегал к баку и принес еще
воды.
В углу на нарах лежал раненный в бедро солдат, которого я только что перевязал. Смотрел он, смотрел на японца; смотрел, как тепло
сверкало под
водою его чистое, крепкое тело. Вдруг вздохнул, почесал в голове и решительно приподнялся.
— Ну, это еще вилами на
воде писано, кто кому… —
сверкнула она глазами, в которых отразилась дьявольская решимость.
Вслед им лесовик
сверкал своими огненными очами то в одном месте, то в другом; пламя сыпалось кубарем, ранило, мертвило бегущих; адский хохот рассыпался за ними и перекатывался по
водам и лесу в сотнях отзывов.
Ярко и весело светил месяц на землю, звездочки при нем чуть искрились, то пропадали, то снова
сверкали в темной синеве горизонта, как резвые рыбки в чистой
воде блистают своей серебристой чешуей.
Ярко и весело светил месяц на землю, звездочки при нем чуть искрились, то пропадали, то снова
сверкали в темной синеве горизонта, как резвые рыбки в чистой
воде блистают своей серебристой чешуею.
На откосе рощи, за канавою дороги, водоносы расположились на отдых. Кувшины и бидоны, полные сверкающей
водой, рядком стояли на валу канавы, а ребята лежали под березами, сплетшись в одну огромную, живописную кучу. В зеленой тени
сверкали золотистые, бронзовые и оливковые тела, яркими цветами пестрели женские косынки и блузки.
— Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?
— Родимый, лесной царь в глаза мне
сверкнул;
Он в тёмной короне, с густой бородой.
— О нет, то белеет туман над
водой.
Через открытые сверху донизу окна и отпертую дверь на террасу сюда обильно тек чистый воздух, не насыщенный ничем раздражающим и наркотизирующим. Солнце не
сверкало в глаза, и только синее небо да синие
воды тихо отражали на всем свой ровный и спокойный оттенок.