Неточные совпадения
В
снах тоже появилась своя жизнь: они населились какими-то
видениями, образами, с которыми она иногда говорила вслух… они что-то ей рассказывают, но так неясно, что она не поймет, силится говорить с ними, спросить, и тоже говорит что-то непонятное. Только Катя скажет ей поутру, что она бредила.
Он, притаив дыхание, погрузился в артистический
сон и наблюдал
видение, боялся дохнуть.
Сказав это, он вдруг ушел; я же остался, стоя на месте и до того в смущении, что не решился воротить его. Выражение «документ» особенно потрясло меня: от кого же бы он узнал, и в таких точных выражениях, как не от Ламберта? Я воротился домой в большом смущении. Да и как же могло случиться, мелькнуло во мне вдруг, чтоб такое «двухлетнее наваждение» исчезло как
сон, как чад, как
видение?
— А то еще видела я
сон, — начала она снова, — а быть может, это было мне
видение — я уж и не знаю.
На рассвете она задремала, но тонкий
сон ее был встревожен печальными
видениями, и лучи восходящего солнца уже разбудили ее.
Несколько дней я носил в себе томящее, но дорогое впечатление своего
видения. Я дорожил им и боялся, что оно улетучится. Засыпая, я нарочно думал о девочке, вспоминал неясные подробности
сна, оживлял сопровождавшее его ощущение, и ждал, что она появится вновь. Но
сны, как вдохновение: не всегда являются на преднамеренный зов.
Он пошел по дороге, огибающей парк, к своей даче. Сердце его стучало, мысли путались, и всё кругом него как бы походило на
сон. И вдруг, так же как и давеча, когда он оба раза проснулся на одном и том же
видении, то же
видение опять предстало ему. Та же женщина вышла из парка и стала пред ним, точно ждала его тут. Он вздрогнул и остановился; она схватила его руку и крепко сжала ее. «Нет, это не
видение!»
О, это даже нужно, даже лучше, если б и совсем не знали его, и всё это
видение было бы в одном только
сне.
У него горела голова, жгло веки глаз, сохли губы. Он нервно курил папиросу за папиросой и часто приподымался с дивана, чтобы взять со стола графин с водой и жадно, прямо из горлышка, выпить несколько больших глотков. Потом каким-то случайным усилием воли ему удалось оторвать свои мысли от прошедшей ночи, и сразу тяжелый
сон, без всяких
видений и образов, точно обволок его черной ватой.
Но все это я помню как сквозь
сон, как в тумане, и милый образ бедной девочки мелькал передо мной среди забытья, как
виденье, как картинка; она подносила мне пить, оправляла меня на постели или сидела передо мной, грустная, испуганная, и приглаживала своими пальчиками мои волосы.
Он протянул Ромашову горячую влажную руку, но глядел на него так, точно перед ним был не его любимый интересный товарищ, а привычное
видение из давнишнего скучного
сна.
Я не знаю — я не могу припомнить себе, — но какой-то страшный
сон, какое-то ужасное
видение посетило мою расстроенную голову в томительную минуту борьбы
сна с бдением.
А угодник и наименовал того попика, что за пьянство места лишен, и сам удалился; а владыко проснулись и думают: «К чему это причесть; простой это
сон, или мечтание, или духоводительное
видение?» И стали они размышлять и, как муж ума во всем свете именитого, находят, что это простой
сон, потому что статочное ли дело, что святой Сергий, постник и доброго, строгого жития блюститель, ходатайствовал об иерее слабом, творящем житие с небрежением.
—
Видение, ибо оно представилось мне въявь, а не во
сне!.. Я, погруженный в молитву, прямо перед глазами своими видел тихую, светлую долину и в ней с умиленными лицами Лябьева, Музу и покойного Валерьяна.
Ночные
видения, беспрерывная молитва, отсутствие
сна не истощили сил Иоанновых, но лишь привели его в высшую степень раздражительности.
Шестьсот семьдесят восемь рублей Капелю, а там видно будет…» И уже совсем смутные
видения застилают мысль, и только голос Ванюши и чувство прекращенного движения нарушают здоровый, молодой
сон, и, сам не помня, перелезает он в другие сани на новой станции и едет далее.
Младая кровь играет;
Смиряй себя молитвой и постом,
И
сны твои
видений легких будут
Исполнены. Доныне — если я,
Невольною дремотой обессилен,
Не сотворю молитвы долгой к ночи —
Мой старый
сон не тих, и не безгрешен,
Мне чудятся то шумные пиры,
То ратный стан, то схватки боевые,
Безумные потехи юных лет!
История
видений;
снов, предчувствий ясна совсем не столько, чтобы решить, одно ли то живет, что места требует в пространстве.
— Я не пущу тебя, — опять вскрикивал Долинский в своем тревожно-сладком
сне, протягивал руки к своему
видению и обнимал воздух, а разгоряченному его воображению представлялась уносившаяся вдалеке по синему ночному небу Дора.
Турусина. Нам человека-то знать нужно. Не скажешь ли чего рабе Марии? Может быть, во
сне или в
видении тебе…
Мне отлично известно, что проживу я еще не больше полугода; казалось бы, теперь меня должны бы больше всего занимать вопросы о загробных потемках и о тех
видениях, которые посетят мой могильный
сон.
Между тем слышишь, как кругом тебя гремит и кружится в жизненном вихре людская толпа, слышишь, видишь, как живут люди — живут наяву, видишь, что жизнь для них не заказана, что их жизнь не разлетится, как
сон, как
видение, что их жизнь вечно обновляющаяся, вечно юная, и ни один час ее не похож на другой, тогда как уныла и до пошлости однообразна пугливая фантазия, раба тени, идеи, раба первого облака, которое внезапно застелет солнце и сожмет тоскою настоящее петербургское сердце, которое так дорожит своим солнцем, — а уж в тоске какая фантазия!
По мере припоминанья
сон этот представлялся в его воображеньи так тягостно жив, что он даже стал подозревать, точно ли это был
сон и простой бред, не было ли здесь чего-то другого, не было ли это
виденье.
Видение это,
сон или картина фантазии?
Тяжелая дремота сковывала и томила его. Но, как это всегда бывает с людьми, давно выбившимися из
сна, он не мог заснуть сразу. Едва только сознание его начинало заволакиваться темной, мягкой и сладостной пеленой забвения, как страшный внутренний толчок вдруг подбрасывал его тело. Он со стоном вздрагивал, широко открывал в диком испуге глаза и тотчас же опять погружался в раздражающее переходное состояние между
сном и бодрствованием, похожее на бред, полный грозных
видений.
К чему мне приписать
виденье это?
Ужели
сон так близок может быть
К существенности хладной? Нет!
Не может
сон оставить след в душе,
И как ни силится воображенье,
Его орудья пытки ничего
Против того, что есть и что имеет
Влияние на сердце и судьбу…
Временами ему казалось, что долго, в жару спал он где-то на солнцепеке и проснулся с болью в груди, потому что
сон был прекрасен и нежен, и
видения, полные любовной грусти, прошли мимо его ложа, а он проснулся в знойной тишине полдня, один.
Прежних дней
Воскресли
сны и прежние
виденья...
Рассказчик кончил. Слушатели еще молчали, но, наконец, один из них откашлянулся и заметил, что в истории этой все объяснимо, и
сны Михайлицы, и
видение, которое ей примерещилось впросонье, и падение ангела, которого забеглая кошка или собака на пол столкнула, и смерть Левонтия, который болел еще ранее встречи с Памвою, объяснимы и все случайные совпадения слов говорящего какими-то загадками Памвы.
Опомнясь, он провел рукой по лицу, как будто снимая с себя
сон и ночные
видения.
Долго Авилов слушал эти страстные, отчаянные жалобы, все стараясь припомнить, где он раньше слышал похожий голос, и вдруг неожиданно, сразу, заснул крепким здоровым
сном, без всяких
видений.
Фома тихо вздохнул и задумался. А Иуда презрительно улыбнулся, плотно закрыл свой воровской глаз и спокойно отдался своим мятежным
снам, чудовищным грезам, безумным
видениям, на части раздиравшим его бугроватый череп.
Ах, это ты, Евгений!
Какой тяжелый
сон… толпа
виденийВ уме моем еще теснится. Снилось мне,
Что ты ласкал меня так страстно!
А говорят, что всё во
снеНаоборот… и верить им опасно…
Боюсь, что ждет меня беда!
В иные ж дни, прервав мечтаний
сон,
Случалось мне очнуться, в удивленье,
С цветком в руке. Как мной был сорван он —
Не помнил я; но в чудные
виденьяБыл запахом его я погружен.
Так превращало мне воображенье
В волшебный мир наш скучный старый дом —
А жизнь меж тем шла прежним чередом.
Иль только
сон воображенья
В пустынной мгле нарисовал
Свои минутные
виденья,
Души неясный идеал?
Вот сидит он в мрачном раздумье, склонясь над столом, в светелке Манефы. Тихо, безмолвно, беззвучно. Двери настежь, и с ясным радостным смехом птичкой влетела она. Шаловлива, игрива, как рыбка, быстро она подбежала, обвила его шею руками, осияла очами, полными ясных лучей, и уста их слились. Сам не помня себя, вскочил он, но, как
сон, как
виденье, исчезла она.
Но ведь Дионис — именно бог страдающий и растерзанный. Именно в «Рождении трагедии» мир представлялся Ницше
сном и цветным дымом. «Истинно-сущее и Первоединое, — писал он, — как вечно-страждущее и исполненное противоречий, нуждается для своего постоянного освобождения в восторженных
видениях, в радостной иллюзии». Слушая подобные речи «дионисического» Заратустры, мы готовы спросить так же, как древний эллин по поводу трагедии...
Тихо, как паутинку, как горсть лунного света, я понесу мое
видение и вплету его в ночные
сны. Тихо!.. Тихо!
И как
видение, как
сон, встал передо мною белый сад, и — подумай! — по голубой, по песчаной дорожке шли двое, мужчина и женщина, и женщина была — Мария.
Письмо к Филиппу Кольбергу, которое я отдал утром на почту, мелькнуло перед моими глазами, — и сам Филипп Кольберг, которого я никогда не видел, вдруг нарисовался в моих мысленных очах так ярко и отчетливо, что я склонен был принять это за
видение — и затем начался
сон, который во всяком случае был приятнее описанного бдения.
Что это такое было:
сон,
видение или картина?
Потом все сразу исчезло, как быстрое
видение, как яркий
сон…
Только под утро я забылась, но не
сном, а, вернее, дремотой, полной кошмаров и безобразных
видений.
Не знаю, что грезилось княжне, но мой
сон был полон светлых
видений.
По состоянию моей головы я знаю, что и у меня сейчас будет солнечный удар, но жду этого спокойно, как во
сне, где смерть является только этапом на пути чудесных и запутанных
видений.
В эту ночь я грежу детскими радостными
снами: веселыми бубенцами, быстрым бегом коней, белой скатертью дороги. И над всем этим, как странное, красиво-таинственное
видение, витает легким призраком пленительный своей тайной образ молчаливой графини Коры…
Любовь разлилась в ней пожаром, во
сне палило ее муками, нежило роскошными
видениями, наяву мутила все ее думы, кроме одной, что Волынской сведен в ее душу самим провидением, не как гость минутный, но как жилец вечный, которому она, раба, друг, жена, любовница, все, чем владеет господин на востоке и севере, должна повиноваться, которого должна любить всеми помышлениями, всею душою своей, которого так и любит.
Мистик по натуре, государь верил в
сны и предзнаменования. Мы упоминали уже о
видении ему его прадеда, Петра I.
Скоро и все, что он видел и слышал в палатах великокняжеских, стало казаться ему сонным
видением. Только припоминая себе этот тяжкий
сон, он чувствовал на челе своем ледяную печать, которую наложили на него уста венценосного мертвеца.
Принц Гамлет не убивал себя потому, что боялся тех
видений, которые, быть может, посетили бы его смертный
сон; этот его знаменитый монолог мне нравится, но, откровенно говоря, он никогда не трогал меня за душу.