Неточные совпадения
— Вот хоть бы
взять ваше сальное дело, Тарас Семеныч: его песенка тоже спета, то есть в настоящем его виде. Вот у вас горит керосиновая лампа — вот где смерть салу. Теперь керосин все: из него будут добывать все смазочные масла; остатки пойдут на топливо. Одним словом, громаднейшее дело. И все-таки есть выход… Нужно основать стеариновую фабрику с попутным производством разных химических продуктов, маргариновый завод. И всего-то будет стоить около
миллиона. Хотите, я сейчас подсчитаю?
Но хотя и могло быть нечто достопримечательное собственно в
миллионе и в получении наследства, князя удивило и заинтересовало и еще что-то другое; да и Рогожин сам почему-то особенно охотно
взял князя в свои собеседники, хотя в собеседничестве нуждался, казалось, более механически, чем нравственно; как-то более от рассеянности, чем от простосердечия; от тревоги, от волнения, чтобы только глядеть на кого-нибудь и о чем-нибудь языком колотить.
Возвратясь в штиблетах узких,
Миллион наследства
взял,
Богу молится по-русски,
А студентов обокрал».
Фальшивого или дурного дела я не
возьму, хотя бы мне за это предлагали
миллионы.
Дом блестящего полковника Абреева находился на Литейной; он
взял его за женой, урожденной княжной Тумалахановой. Дом прежде имел какое то старинное и азиатское убранство; полковник все это выкинул и убрал дом по-европейски. Жена у него, говорят, была недальняя, но красавица. Эту прекрасную партию отыскала для сына еще Александра Григорьевна и вскоре затем умерла. Абреев за женой, говорят, получил
миллион состояния.
Взяв рукопись, Петр Михайлыч первоначально перекрестился и, проговорив: «С богом, любезная, иди к невским берегам», — начал запаковывать ее с таким старанием, как бы отправлял какое-нибудь собственное сочинение, за которое ему предстояло получить по крайней мере
миллион или бессмертие. В то время, как он занят был этим делом, капитан заметил, что Калинович наклонился к Настеньке и сказал ей что-то на ухо.
— Да кто управляет-то? три человека с полчеловеком. Ведь, на них глядя, только скука
возьмет. И каким это здешним движением? Прокламациями, что ли? Да и кто навербован-то, подпоручики в белой горячке да два-три студента! Вы умный человек, вот вам вопрос: отчего не вербуются к ним люди значительнее, отчего всё студенты да недоросли двадцати двух лет? Да и много ли? Небось
миллион собак ищет, а много ль всего отыскали? Семь человек. Говорю вам, скука
возьмет.
За
миллион не
возьму генеральского чина без добродетели!
— Где же, голубчик, оскудеть!
возьми: ведь больше семидесяти
миллионов жителей, и ежели на каждый
миллион хоть по одному Ломоносову…
Телятев. Вот, видите ли, с умом, да еще с большим. Значит, прежде надо ум иметь. А у нас большие умы так редки, как и
миллионы. Да оставимте лучше об уме говорить; а то кто-нибудь из знакомых услышит, смеяться станут. Умные люди сами по себе, а мы сами по себе. Значит, ум побоку. Ну его! Где его
взять, коли Бог не дал!
— Главное, — снова продолжала она, — что я мужу всем обязана: он
взял меня из грязи, из ничтожества; все, что я имею теперь, он сделал; чувство благодарности, которое даже животные имеют, заставляет меня не лишать его пяти
миллионов наследства, тем более, что у него своего теперь ничего нет, кроме как на руках женщина, которую он любит… Будь я мужчина, я бы возненавидела такую женщину, которая бы на моем месте так жестоко отнеслась к человеку, когда-то близкому к ней.
— А потом, — сказал Юрий, стараясь ее утешить, и не понимая значения этого: боже! — потом съезжу в полк,
возьму отставку, и возвращусь опять к тебе… тогда ты будешь моею, вопреки всем ничтожным предрассудкам. — Если даже мой отец захочет разлучить нас, если… о — нет! — он дал мне жизнь, а ты меня даришь
миллионом жизней в каждой улыбке…
Конечно, у себя-то в руках и приходу, и расходу больше полтины редко видишь; а уж я такую смелость на себя
взяла, что чужие деньги все на
миллионы считаю; так-то свободно об них разговариваю.
Другой женился на дочери нефтепромышленника и
взял четыре
миллиона приданого.
Прихвоснев(следуя за ней с понуренной головой, недовольным голосом). Ничего, сударыня, мне не надо!
Миллионов бы не
взял за это!
Мирович(открывая лицо свое, обращая его к Клеопатре Сергеевне и каким-то иронически-грустным голосом). Просто… не делая ничего — тебя
взять у него! Но не очень ли уж это будет немилосердно против него: я у него отнимаю самую дорогую жемчужину, а ему за то не возвращаю ничего! Нет уж!.. Пусть, по крайней мере, он владеет своими
миллионами!.. Я ему спасу их!
— Когда нас будут тысячи и
миллионы, мы без злобы
возьмём за горло кого надо. А чтобы эти мысли выросли на такой трудной земле — навозом брезговать не приходится, и жалеть его нет причин, так-то!
Впрочем, быть генерал-адъютантом,
Украшенья носить на груди —
С меньшим званием, с меньшим талантом
Можно… Светел твой путь впереди!
Не одно, целых три состоянья
На своем ты веку проживешь:
Как не хватит отцов достоянья,
Ты жену с
миллионом возьмешь;
А потом ты повысишься чином —
Подоспеет казенный оклад.
По таким—то разумным причинам
Твоему я бездействию рад!
Царь не дал ничего. Нищий сказал: «Царь, ты, видно, забыл, что бог всем один отец; мы все братья, и нам всем делиться надо». Тогда царь остановился и сказал: «Ты правду говоришь, мы братья и нам делиться надо», — и дал нищему золотую деньгу. Нищий
взял золотую деньгу и сказал: «Ты мало дал; разве так делятся с братьями? Надо делить поровну. У тебя
миллион денег, а ты мне дал одну». Тогда царь сказал: «То правда, что у меня
миллион денег, а я тебе дал одну; но у меня и братьев столько же, сколько денег».
— К примеру я вам про себя говорил. А ежели б у меня своего капитала не тридцать тысяч, а три
миллиона было, а векселей-то с меня не
взяли, тогда бы наследникам моим и прятать ваших денег не было надобности. «Тятенькины», да и дело с концом. Вот оно что!
— Молчи, пожалуйста! Отчего же не помечтать, если делать нечего? А я тебе, старый окорок, повторяю, что, будь у тебя
миллион, я отнял бы у тебя девочку и посадил бы ее в тюльпан…Я пьян? Хорошо! Она мне, ей-богу, нравится! Посмотри, какой у нее носик! Ах, чёрт
возьми! Достань, Илька,
миллион!
«Жалкий человек! — подумал банкир. — Спит и, вероятно, видит во сне
миллионы! А стоит мне только
взять этого полумертвеца, бросить его на постель, слегка придушить подушкой, и самая добросовестная экспертиза не найдет знаков насильственной смерти. Однако прочтем сначала, что он тут написал».
За женой Василий Никандрович
взял тысчонок двести, и таким образом и составился капитал в два
миллиона, который, по мнению графа Белавина, был предназначен судьбою ему и который делал хорошенькую Кору, единственную дочь горного исправника Батищева, графинею.
Все равно, это дело наше, а война
возьмет, сколько ей надо, пять или десять
миллионов, и тогда наступит выздоровление и счастье.