Неточные совпадения
—
Удивляюсь, как вас занесло в такое захолустье, — говорил он, рассматривая книги в шкафе. — Тут даже прокурор до того одичал, что Верхарна с Ведекиндом смешивает. Погибает от диабета. Губернатор уверен, что Короленко — родоначальник всех событий девятьсот пятого года. Директриса гимназии доказывает, что граммофон и кинематограф утверждают
веру в привидения, в загробную жизнь и вообще — в чертовщину.
— Я объясню тебе,
Вера; но чтоб понять мое объяснение, не надо так
удивляться, а терпеливо выслушать и потом призвать весь свой ум…
А она, очевидно, сделала это. Как она приобрела власть над умом и доверием
Веры? Он недоумевал — и только больше
удивлялся бабушке, и это удивление выражалось у него невольно.
— Поздравляю с новорожденной! — заговорила
Вера развязно, голосом маленькой девочки, которую научила нянька — что сказать мамаше утром в день ее ангела, поцеловала руку у бабушки — и сама
удивилась про себя, как память подсказала ей, что надо сказать, как язык выговорил эти слова! — Пустое! ноги промочила вчера, голова болит! — с улыбкой старалась договорить она.
Я люблю, как Леонтий любит свою жену, простодушной, чистой, почти пастушеской любовью, люблю сосредоточенной страстью, как этот серьезный Савелий, люблю, как Викентьев, со всей веселостью и резвостью жизни, люблю, как любит, может быть, Тушин,
удивляясь и поклоняясь втайне, и люблю, как любит бабушка свою
Веру, — и, наконец, еще как никто не любит, люблю такою любовью, которая дана творцом и которая, как океан, омывает вселенную…»
Он проворно раскопал свои папки, бумаги, вынес в залу, разложил на столе и с нетерпением ждал, когда
Вера отделается от объятий, ласк и расспросов бабушки и Марфеньки и прибежит к нему продолжать начатый разговор, которому он не хотел предвидеть конца. И сам
удивлялся своей прыти, стыдился этой торопливости, как будто в самом деле «хотел заслужить внимание, доверие и дружбу…».
Он вдруг взглянул на
Веру и как будто
удивился, видя ее.
Отцы и учители, берегите
веру народа, и не мечта сие: поражало меня всю жизнь в великом народе нашем его достоинство благолепное и истинное, сам видел, сам свидетельствовать могу, видел и
удивлялся, видел, несмотря даже на смрад грехов и нищий вид народа нашего.
Вера хотя была встревожена, но не
удивилась и не пришла в замешательство. Ночью, когда муж пришел к ней в постель, она вдруг сказала ему, повернувшись к стене...
По
вере моей и сему верю и даже не сомневаюсь, но
удивляюсь, откуда это взялась у нас такая ожесточенная вражда и ненависть к
вере?
Графиня Антонида всегда соединяла «
веру с наградой», и это в такой степени прямо относилось к главным заботам ее жизни, что она даже хлопотала об учреждении в России особого знака отличия за
веру и
удивлялась холодности, с какою в высших инстанциях отклоняли ее представления об ордене верных.
Аполлинария Панфиловна. Да что ж такого мудреного! Эх, матушка
Вера Филипповна. Да сплошь да рядом, чему тут удивляться-то!
Печорину тотчас пришло в мысль, что княгиня рассказала мужу прежнюю их любовь, покаялась в ней как в детском заблуждении; если так, то всё было кончено между ними, и Печорин неприметно мог сделаться предметом насмешки для супругов, или жертвою коварного заговора; я
удивляюсь, как это подозрение не потревожило его прежде, но уверяю вас, что оно пришло ему в голову именно теперь; он обещал себе постараться узнать, исповедывалась ли
Вера своему мужу, и между тем отвечал...
Я ходил по зале с
Верой и Машенькой, где, однако, были слышны все разговоры, и
удивлялся вместе с ними крайнему тупоумию и невежеству высшей петербургской публики как служебной, так и литературной.
Даже по сей день, сударь, я самому себе
удивляюсь: кажись, этакими пустыми словами, как рассуждать со стороны, так малого ребенка провести нельзя, а тут всему
веру давал.
— Да-с; подбираемся-с, подбираемся… и заметьте-с, что довольно дружно один за другим. А ведь в существе нечему здесь много и
удивляться: всему этому так надлежало и быть: жили, жили долго и наступила пора давать другим место жить. Это всегда так бывает, что смерти вдруг так и хлынут, будто мешок прорвется. Катерина же Астафьевна, знаете, женщина тучная, с сердцем нетерпячим… приехала к нам как раз во время похорон
Веры, узнала, что муж в тюрьме, и повезла ногой и руку повесила.
— Здоров как стена. Паинька сшила ему ватошничек из зеленого платья покойницы
Веры, он взял и говорит: «Вот что меня погубило: это зеленое платье, а то бы я далеко пошел». Он-таки совсем с ума сошел. Удивительно, право: чего не было — и того лишился! Кой же леший его когда-то политикой обвинял? А? Я этому тоже
удивляюсь.
— Что вы говорите? —
удивилась Вера Степановна. — Неужели, обладая таким лицом, можно быть злой? Она похожа на ангела.
— Ты, может быть,
удивляешься, — сказал Аристотель, — что мой Андреа не чужой здесь, в доме. Прибавлю, спальня девушки и божница [образная.] хозяина ему равно доступны. Иностранцу? Латынщику? — заметишь ты, имев уж случай испытать отвращение, которое питают русские ко всем иноверцам. Нет, сын мой, сын итальянца, ревностного католика, не иностранец в Московии, он настоящий русский, он окрещен в русскую
веру. И это по собственному моему желанию, без всякого принуждения какой-либо власти.
Но улыбка не украсила лица
Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно. Старшая,
Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что́ она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто
удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.