Неточные совпадения
Он знал очень хорошо, что в глазах этих
лиц роль несчастного любовника девушки и вообще свободной женщины может быть смешна; но роль человека, приставшего к замужней женщине и во что бы то ни стало положившего свою жизнь на то, чтобы вовлечь ее в прелюбодеянье, что роль эта имеет что-то красивое,
величественное и никогда не может быть смешна, и поэтому он с гордою и веселою, игравшею под его усами улыбкой, опустил бинокль и посмотрел на кузину.
Дамы были очень довольны и не только отыскали в нем кучу приятностей и любезностей, но даже стали находить
величественное выражение в
лице, что-то даже марсовское и военное, что, как известно, очень нравится женщинам.
Приезжали князь и княгиня с семейством: князь, седой старик, с выцветшим пергаментным
лицом, тусклыми навыкате глазами и большим плешивым лбом, с тремя звездами, с золотой табакеркой, с тростью с яхонтовым набалдашником, в бархатных сапогах; княгиня —
величественная красотой, ростом и объемом женщина, к которой, кажется, никогда никто не подходил близко, не обнял, не поцеловал ее, даже сам князь, хотя у ней было пятеро детей.
Смотритель острога был очень высокий и толстый,
величественный человек с усами и бакенбардами, загибающимися к углам рта. Он очень строго принял Нехлюдова и прямо объявил, что посторонним
лицам свиданья без разрешенья начальника он допустить не может. На замечание Нехлюдова о том, что его пускали и в столицах, смотритель отвечал...
— Пфуй! Что за безобразие!.. — говорила в коридоре
величественная Эмма Эдуардовна, делая негодующее
лицо. — И вечно эта Женька!.. Постоянно эта Женька!.. Кажется, мое терпение уже лопнуло…
Карл Иваныч ставил нас на колени
лицом в угол, и наказание состояло в физической боли, происходившей от такого положения; St.-Jérôme, выпрямляя грудь и делая
величественный жест рукою, трагическим голосом кричал: «A genoux, mauvais sujet!», приказывал становиться на колени
лицом к себе и просить прощения. Наказание состояло в унижении.
Это всегда был самый
величественный момент праздника: все продолжают сидеть неподвижно, радостно склоняя главы благодетельному игу Нумера из Нумеров. Но тут я с ужасом снова услышал шелест: легчайший, как вздох, он был слышнее, чем раньше медные трубы гимна. Так последний раз в жизни вздохнет человек еле слышно, — а кругом у всех бледнеют
лица, у всех — холодные капли на лбу.
А наверху, на Кубе, возле Машины — неподвижная, как из металла, фигура того, кого мы именуем Благодетелем.
Лица отсюда, снизу, не разобрать: видно только, что оно ограничено строгими,
величественными квадратными очертаниями. Но зато руки… Так иногда бывает на фотографических снимках: слишком близко, на первом плане поставленные руки — выходят огромными, приковывают взор — заслоняют собою все. Эти тяжкие, пока еще спокойно лежащие на коленях руки — ясно: они — каменные, и колени — еле выдерживают их вес…
Тут же и
величественный директор народного училища, у которого на
лице начертано:"Аз есмь уныние и тошнота, ибо корни учения горьки, и лишь плоды его сладки", и много других еще, высоких и маленьких, пузатеньких и тщедушных, горделивых и смирных.
Величественная, стройная фигура, глаза, которые, раз увидав, — не забудешь, и здоровый румянец не знающего косметики, полного жизни, как выточенного, оливково-матового
лица остановил на себе мое внимание.
И
лицо Алексея Абрамовича сделалось доблестнее и
величественнее. Через несколько минут явился казачок и доложил...
— Не говорите этого! Слышите! Не говорите этого при мне! — сердито крикнула, вся изменившись в
лице. Дора, и, окинув Долинского грозным,
величественные взглядом, прошептала: пророк!
Когда он, грузный,
величественный, со строгим выражением на
лице, в своем белоснежном кителе и превосходно вычищенных сапогах, выпятив вперед грудь, на которой красовался Владимир с бантом, шел по бульвару, то в это время он очень нравился себе самому, и ему казалось, что весь мир смотрит на него с удовольствием.
Голубая атласная стеганая шляпка, обшитая лебяжьим пухом, необыкновенно шла к ее нежно-розовому
лицу с ямочками на щеках и пепельным волосам, ниспадавшим до плеч, прикрытых такою же стеганой голубой мантильей. Стараясь сидеть перед публикой спокойно, как большая, она не могла, однако ж, утерпеть, чтобы не наклоняться и не нашептывать что-то Зизи и Пафу и не посматривать веселыми глазами на тетю Соню, сидевшую позади, рядом с
величественной мисс Бликс и швейцаркой.
Восторг был такой же, и надобно правду сказать, что
величественная фигура Яковлева в древней воинской одежде, его обнаженная от шлема голова, прекрасные черты
лица, чудесные глаза, устремленные к небу, его голос, громозвучный и гармонический, сильное чувство, с каким произносил он эти превосходные стихи — были точно увлекательны!
Глядя на умное и выразительное
лицо Гаврилова, на его до сих пор еще
величественный стан, конечно, каждый бы почувствовал к нему невольное сердечное влечение; а между тем как странно и безвестно прошла вся жизнь этого человека: еще в чине поручика гвардии, глубоко оскорбившись за то, что обойден был ротой, он вышел в отставку и поселился в Бакалайском уезде, и с тех пор про него постоянно шла такого рода молва, что он был примерный сын в отношении своей старушки-матери, женщины очень богатой, некогда бывшей статс-дамы, а потом безвестно проживавшей в своем Гаврилкове, и больше ничего об нем нельзя было сказать.
Граждане забыли опасность и войну, веселие сияло на
лицах, и всякий отец, смотря на
величественного юношу, гордился им, как сыном своим, и всякая мать, видя Ксению, хвалилась ею, как милою своею дочерью.
Дня через три
величественные чемоданы были отправлены на станцию, а вслед за ними укатил и тайный советник. Прощаясь с матушкой, он заплакал и долго не мог оторвать губ от ее руки, когда же он сел в экипаж,
лицо его осветилось детскою радостью… Сияющий, счастливый, он уселся поудобней, сделал на прощанье плачущей матушке ручкой и вдруг неожиданно остановил свой взгляд на мне. На
лице его появилось выражение крайнего удивления.
Констанция Александровна ответила
величественным кивком и устроила на
лице такую мину, которая ясно говорила, что она готова благосклонно выслушать.
Когда она вошла к нему в кабинет, он сидел в кресле, по-прежнему красивый и
величественный… На этот раз
лицо его было сильно утомлено… Глаза мигали, как у человека, которому не дают спать. Он, не глядя на Марусю, указал подбородком на кресло vis-а-vis. Она села.
И под напором воспоминаний осунулась его
величественная фигура, исчезла гордая осанка и поморщилось гладкое
лицо.
Теперь она может узнать, что в нем находится! Быть может, эта золотая вещичка украшается его портретом? И, надеясь увидеть благородное
лицо с большой черной бородой, она подскочила к лампе, взглянула в медальон и побледнела: вместо бородатого
лица она увидела женское, надменное, с
величественной улыбкой. Илька узнала это
лицо! На золотой рамочке, в которую был вделан портрет, было вырезано: «Тереза Гейленштраль любит тебя».
Вдали увеличивалось и, уносясь по ветру, поднималось голубоватое облако дыма. Когда я понял, что это был против нас выстрел неприятеля, все, что было на моих глазах в эту минуту, все вдруг приняло какой-то новый
величественный характер. И козлы ружей, и дым костров, и голубое небо, и зеленые лафеты, и загорелое усатое
лицо Николаева — все это как будто говорило мне, что ядро, которое вылетело уже из дула и летит в это мгновение в пространстве, может быть, направлено прямо в мою грудь.
Наполеон выступал уже замедленной походкой человека, утомленного какой-то хронической болезнью. Его длинный нос, усы в ниточку, малый рост, прическа с"височками" — все это было всем нам слишком хорошо известно.
Величественного в его фигуре и
лице ничего не значилось. Евгения рядом с ним весьма выигрывала: выше его ростом, стройная женщина моложавого вида, с золотистой шевелюрой испанки, очень элегантная, с легкой походкой, но без достаточной простоты манер и выражения
лица.
Ей пошел сороковой год. Она наследовала от красавицы матери — что глядела на нее с портрета — такую же мягкую и
величественную красоту и высокий рост. Черты остались в виде линий, но и только… Она вся потускнела с годами,
лицо потеряло румянец, нежность кожи, покрылось мелкими морщинами, рот поблек, лоб обтянулся, белокурые волосы поредели. Она погнулась, хотя и держалась прямо; но стан пошел в ширину: стал костляв. Сохранились только большие голубые глаза и руки барского изящества.
По ее красивой,
величественной улыбке, которая мгновенно исчезала с
лица всякий раз, когда она отворачивалась за чем-нибудь от гостей, видно было, что на своем веку она видела много гг. офицеров, что ей теперь не до них, а если она пригласила их к себе в дом и извиняется, то только потому, что этого требуют ее воспитание и положение в свете.
Но вид у нее был
величественный, покорявший сердца. Была она высока, крупна, дородна, имела двойной подбородок и правильные черты
лица, ходила не торопясь, как царица на сцене, и сановитостью своею очень напоминала Екатерину Великую, императрицу. На это сходство не раз указывал покойный полковник и сам глубоко и мистически верил в него, считал за честь для дома; но стоило всякому поближе взглянуть в добрые, голубые и слишком ясные ее глаза, чтобы сразу и наверное сказать: нет, — это не Екатерина Великая.
Высокая, стройная, с правильными чертами надменного,
величественного, унаследованного от матери,
лица, она была красавицей в полном смысле этого слова, но красавицей мраморной, холодной, недоступной.
Ее высокая фигура, умеренная полнота, привычка держать голову несколько назад, ее правильные черты
лица, указывавшие на былую красоту, и пристальный взгляд несколько выцвевших, но когда-то чудных карих глаз, делали ее положительно
величественной старухой — типом родовитой московской аристократки.
Домашние графа — его жена графиня Мария Осиповна, далеко еще не старая женщина, с
величественной походкой и с надменно-суровым выражением правильного и до сих пор красивого
лица, дочь-невеста Элеонора, или, как ее звали в семье уменьшительно, Лора, красивая, стройная девушка двадцати одного года, светлая шатенка, с холодным, подчас даже злобным взглядом зеленоватых глаз, с надменным, унаследованным от матери выражением правильного, как бы выточенного
лица, и сын, молодой гвардеец, только что произведенный в офицеры, темный шатен, с умным, выразительным, дышащим свежестью молодости
лицом, с выхоленными небольшими, мягкими, как пух, усиками, — знали о появлении в их семье маленькой иностранки лишь то немногое, что заблагорассудил сказать им глава семейства, всегда державший последнее в достодолжном страхе, а с летами ставший еще деспотичнее.
Одна из них была вдовствующая княгиня Елена Станиславовна Велепольская, урожденная графиня Потоцкая, полная, почти толстая, высокого роста женщина, лет шестидесяти, с резкими, правильными чертами когда-то чрезвычайно красивого
лица,
величественной осанкой и надменным
лицом.
Черные глаза, в которых искрилась проницательность ума, живость и доброта души, черты
лица, вообще привлекательные, уста, негою образованные (нижняя губа немного выпуклая в средине), волосы черные как смоль, которых достаточно было, чтобы спрятать в них Душенькина любимца [Автор подразумевает Амура, невидимого супруга Душеньки, героини одноименной повести в стихах И. Ф. Богдановича (1743–1803), в основу которой был положен миф о любви Психеи и Амура.],
величественный рост, гибкий стан, свежесть и ослепительная белизна тела — все в ней было обворожительно; все было в ней роскошью природы.
Каролина Францевна — так звали старую француженку, содержательницу пансиона, — была полная женщина, с правильными чертами до сих нор еще красивого
лица и не совсем угасшими черными, проницательными глазами, с
величественной походкой, одетая всегда в темное платье, с неизменным черным чепцом с желтыми лентами на голове.
Здесь, в комнате, при большем свете, нежели в сенях, Сурмин мог лучше рассмотреть стройный, несколько
величественный стан Лизы, тонкие, правильные черты ее бело-матового
лица, оттененного своеобразной прической волос, черных как вороново крыло, и ее глубокие, вдумчивые черные глаза.
Иннокентий однажды так всех тронул: вышел да вместо ораттрства говорит: «Он в гробе — давайте плакать», вот и все, — и слезы льются и льются из глаз. Это была какая-то общая трясовица сердец. Женщины вглядывались в проносимое мимо
лицо Саши (там носят покойников в открытом гробе), и все находили его очень обыденное личико самым
величественным и прелестным… Так, говорят, и написано: «верность до гроба!»
Самоуверенный, почти надменный взгляд и
величественная походка красноречиво говорили, что эта женщина не нуждается в чьей-либо поддержке, но вместе с тем — что в особенности и поразило в ней Пашкова — глаза ее принимали иногда такое наивно-милое выражение, а
лицо освещалось такой простодушной улыбкой, что несмотря на ее двадцать пять лет, оно делалось
лицом ребенка или скорее ангела, слетевшего с небес, чтобы озарить землю своим присутствием.
Несмотря на протекшие десятки лет, при первом взгляде на эту
величественную старуху, роста немного выше среднего и приличной, не переходящей границ, полноты, с седыми буклями на висках и с правильными чертами до сих пор еще свежего, лишь в мелких морщинках
лица, со светлыми, добрыми, покровительственно ласкающими глазами, с повелительным складом красивых полных губ, всякий нашел бы в ней поразительное сходство с изображенной на портрете, сияющей молодостью и красотою, фрейлиной царствования Императора Николая.
На моложавом, полном
лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и
величественного императорского приветствия.
Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё-таки
лицо величественного императора.
Праша была кругленькая, бочоночком и посмешливая, а Зинаида Павловна — медлительная,
величественная и авантажная; фигура у нее была чрезвычайно стройная и мощная, а
лицо тонкой и яркой, но замечательно скромной красоты, напоминающей несколько облик Поппеи-Сабины.
Над креслом стояли духовные
лица в своих
величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно-торжественно служили.
Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно-белыми, не смятыми, видимо, только-что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко-зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру
величественная фигура его отца, графа Безухова, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно-благородными крупными морщинами на красивом красно-желтом
лице.