Неточные совпадения
Самгин оглядывался. Комната была обставлена, как
в дорогом отеле, треть ее отделялась темно-синей драпировкой, за нею — широкая кровать, оттуда доносился очень сильный запах духов. Два открытых окна выходили
в небольшой старый сад, ограниченный
стеною, сплошь покрытой плющом, вершины деревьев поднимались
на высоту окон, сладковато пахучая сырость втекала
в комнату,
в ней было сумрачно и душно. И
в духоте этой извивался тонкий, бабий голосок, вычерчивая словесные узоры...
А Лизавета эта блаженная
в ограде у нас вделана
в стену,
в клетку
в сажень длины и
в два аршина
высоты, и сидит она там за железною решеткой семнадцатый год, зиму и лето
в одной посконной рубахе и всё аль соломинкой, али прутиком каким ни
на есть
в рубашку свою,
в холстину тычет, и ничего не говорит, и не чешется, и не моется семнадцать лет.
Комната,
в которой принимал и обедал блаженный, была довольно просторная,
в три окна, и разгорожена поперек
на две равные части деревянною решеткой от
стены до
стены, по пояс
высотой.
Всей этой простотой Екатерина Филипповна вряд ли не хотела подражать крестьянским избам, каковое намерение ее, однако, сразу же уничтожалось висевшей
на стене прекрасной картиной Боровиковского, изображавшей бога-отца, который взирает с
высоты небес
на почившего сына своего: лучезарный свет и парящие
в нем ангелы наполняли весь фон картины; а также мало говорила о простоте и стоявшая
в углу арфа, показавшаяся Егору Егорычу по отломленной голове одного из позолоченных драконов, украшавших рамку, несколько знакомою.
Новые шествия, также
в черных рясах, также
в высоких шлыках, спешили по улицам с зажженными светочами. Храмовые врата поглощали все новых и новых опричников, и исполинские лики святых смотрели
на них, негодуя, с
высоты стен и глав церковных.
Однако тотчас же, вымыв руки, сел учиться. Провел
на листе все горизонтальные, сверил — хорошо! Хотя три оказались лишними. Провел все вертикальные и с изумлением увидал, что лицо дома нелепо исказилось: окна перебрались
на места простенков, а одно, выехав за
стену, висело
в воздухе, по соседству с домом. Парадное крыльцо тоже поднялось
на воздух до
высоты второго этажа, карниз очутился посредине крыши, слуховое окно —
на трубе.
Он
на секунду закрыл глаза и со злой отчётливостью видел своё жилище — наизусть знал
в нём все щели заборов, сучья
в половицах, трещины
в стенах,
высоту каждого дерева
в саду и все новые ветки, выросшие этим летом. Казалось, что и число волос
в бороде Шакира известно ему; и знает он всё, что может сказать каждый рабочий
на заводе.
Второй подъем даже для молодых ног
на такую фатальную
высоту труден. Но вот и роковой пятый ярус и те же расшитые капельдинеры. Дядя Петра сделал нам знак глазами и, как театральное привидение, исчез
в стене. Мы ринулись за ним согласно уговору, причем Пепко чуть не пострадал, — его
на лету ухватил один из капельдинеров так, что чуть не оторвал рукав.
Там,
на высоте шестисот метров, накрыт облаком заброшенный маленький монастырь [Санта Мария ди Четрелла.] и — кладбище, тоже маленькое, могилы
на нем подобны цветочным грядам, их немного, и
в них, под цветами, — все монахи этого монастыря. Иногда его серые
стены выглядывают из облака, точно прислушиваясь к тому, что творится внизу.
Тёмные
стены разной
высоты окружали двор, над ним медленно плыли тучи,
на стенах разбросанно и тускло светились квадраты окон.
В углу
на невысоком крыльце стоял Саша
в пальто, застёгнутом
на все пуговицы, с поднятым воротником,
в сдвинутой
на затылок шапке. Над его головой покачивался маленький фонарь, дрожал и коптил робкий огонь, как бы стараясь скорее догореть. За спиной Саши чернела дверь, несколько тёмных людей сидели
на ступенях крыльца у ног его, а один, высокий и серый, стоял
в двери.
Сорвать со
стены бубен, выбежать
на середину комнаты и встать
в позу было делом одной минуты. Душа моя кипела и волновалась одним страстным желанием, одной безумной жаждой доказать всем им, этим напыщенным, скучным господам, что Нина бек-Израэл, дикое, некультурное, по их мнению, дитя природы, может быть
на высоте своего призвания. О-о!
Малиновые переливы вечерней зари, сливаясь с ясным темно-синим небосклоном, с каждой минутой темнели. Ярко сверкают
в высоте поднебесной звезды, и дрожат они
на плесу, отражаясь
в тихой воде; почернел нагорный берег,
стеной поднимаясь над водою; ярчей разгорелись костры коноводов и пламенные столбы из труб стального завода, а вдали виднеется ярманка, вся залитая огнями. То и дело над нею вспыхивает то белое, то алое, то зеленое зарево потешных огней, что жгут
на лугах, где гулянья устроены.
Все юрты города были одинаковы, и только юрта Кучума выделялась между ними величиною и
высотою. Она состояла из пяти отделений, из которых два занимал сам Кучум, а
в остальных жили его жены. Убранство этой юрты было царственно великолепно. Все
стены были обиты соболями и горностаями, полы покрыты пушистыми коврами. Много всевозможной золотой и серебряной посуды стояло
на полках. Словом, во всем проявлялось огромное богатство всесильного салтана.
Вот, ближе к дому, что-то шевелится… что-то скребет по
стене и — перед ним высокая, необыкновенно высокая фигура, загородившая собой почти все окно. Надобна нечеловеческая сила и ловкость, чтобы взобраться по
стене на такую
высоту. Эта мысль, незапность чрезвычайного явления заставили Антона
в первую минуту испуга отодвинуться назад.
Мы продрались через лазейку, сделанную довольно высоко
в стене, нашли за
стеной другого человека, нас ожидавшего, заклали искусно отверстие каменьями, поползли
на четвереньках по каким-то темным извилинам, очутились
в башне; с помощью веревочной лестницы, тут приготовленной, взлезли
на высоту,
в узкое окно, оттуда
на крышу, карабкались по ней, подражая между тем мяуканью кошек, и потом впрыгнули
в слуховое окно.
В одном месте лежит обломок, будто брошенный
на бегу огромный щит;
в другом — возвышается неровною пирамидой; далее целая
стена, понемногу клонясь, оперлась
на другую, более твердую, как дряхлеющая старость облокачивается
на родственного мужа; инде обломок, упав с
высоты, покатился по холму и вдруг, отряхнувшись, твердо выпрямился
в середине его и утвердился
на ней.
Вот удалая казацкая батарея вскарабкалась
на отрог утеса,
на высоту, казавшуюся недоступной, и оттуда стала наносить видимый страшный вред неприятелю и вскоре пробила даже брешь
в крепостной
стене.
Размеры моей камеры 8
на 4;
высота 4;
стены внизу покрашены серой краской, верх же их, а равно потолок остаются белыми; вверху квадратное окно 1 ½
на 1 ½ с массивной железной решеткой, уже успевшей заржаветь от времени;
на двери, запираемой тяжелым и прочным замком, издающим звонкий лязг при каждом повороте ключа, небольшое отверстие для наблюдения, а ниже его форточка,
в которую подается и принимается пища.
Обогнув один загиб, мы стали лицом к отвесной
стене, так сильно освещенной солнечным блеском, что она вся казалась нам огненною, а
на ней,
в страшной
высоте, над свесившимися нитями зеленого диорита, мы увидали какой-то рассыпчатый огненный ком, который то разлетался искрами, то вновь собирался
в кучу и становился густым.