Неточные совпадения
Осип, слуга, таков, как обыкновенно бывают слуги несколько пожилых лет. Говорит сурьёзно, смотрит несколько вниз, резонер и любит себе самому читать нравоучения для своего барина. Голос его всегда почти ровен,
в разговоре с барином принимает суровое, отрывистое и несколько даже грубое выражение. Он умнее своего барина и потому скорее догадывается, но не любит много говорить и молча плут. Костюм его — серый или синий поношенный сюртук.
Разговор этот происходил утром
в праздничный день, а
в полдень вывели Ионку на базар и, дабы сделать вид его более омерзительным, надели на него сарафан (так как
в числе последователей Козырева учения было много женщин), а на груди привесили дощечку с надписью: бабник и прелюбодей.
В довершение всего квартальные приглашали торговых людей плевать на преступника, что и исполнялось. К вечеру Ионки не стало.
Сгоревших людей оказалось с десяток,
в том числе двое взрослых; Матренку же, о которой накануне был
разговор, нашли спящею на огороде между гряд.
Все это были, однако ж, одни faз́ons de parler, [
Разговоры (франц.).] и,
в сущности, виконт готов был стать на сторону какого угодно убеждения или догмата, если имел
в виду, что за это ему перепадет лишний четвертак.
На первый раз
разговор не имел других последствий, но мысль о поросячьих духах глубоко запала
в душу предводителя.
— Ты бы, батька, побольше богу молился да поменьше с попадьей проклажался! —
в упор последовал ответ, и затем
разговор по этому предмету больше не возобновлялся.
Одни, к которым принадлежал Катавасов, видели
в противной стороне подлый донос и обман; другие ― мальчишество и неуважение к авторитетам. Левин, хотя и не принадлежавший к университету, несколько раз уже
в свою бытность
в Москве слышал и говорил об этом деле и имел свое составленное на этот счет мнение; он принял участие
в разговоре, продолжавшемся и на улице, пока все трое дошли до здания Старого Университета.
Еще отец, нарочно громко заговоривший с Вронским, не кончил своего
разговора, как она была уже вполне готова смотреть на Вронского, говорить с ним, если нужно, точно так же, как она говорила с княгиней Марьей Борисовной, и, главное, так, чтобы всё до последней интонации и улыбки было одобрено мужем, которого невидимое присутствие она как будто чувствовала над собой
в эту минуту.
— Что? о вчерашнем
разговоре? — сказал Левин, блаженно щурясь и отдуваясь после оконченного обеда и решительно не
в силах вспомнить, какой это был вчерашний
разговор.
Левин не отвечал. Сказанное ими
в разговоре слово о том, что он действует справедливо только
в отрицательном смысле, занимало его. «Неужели только отрицательно можно быть справедливым?» спрашивал он себя.
Разговор зашел о вертящихся столах и духах, и графиня Нордстон, верившая
в спиритизм, стала рассказывать чудеса, которые она видела.
— Право? — сказал он, вспыхнув, и тотчас же, чтобы переменить
разговор, сказал: — Так прислать вам двух коров? Если вы хотите считаться, то извольте заплатить мне по пяти рублей
в месяц, если вам не совестно.
И
в самом приятном расположении духа Свияжский встал и отошел, видимо, предполагая, что
разговор окончен на том самом месте, где Левину казалось, что он только начинается.
— Я видел, что вы были
в нерешительности насчет меня, — добродушно улыбаясь сказал Левин, — но я поторопился начать умный
разговор, чтобы загладить свой полушубок.
Он слушал
разговор о вчерашнем обеде
в клубе и думал: «Что теперь делается с ней, заснула ли?
Но хозяйка, казалось, не замечала этого и нарочно втягивала ее
в разговор.
— О, да! — сказала Анна, сияя улыбкой счастья и не понимая ни одного слова из того, что говорила ей Бетси. Она перешла к большому столу и приняла участие
в общем
разговоре.
Долли утешилась совсем от горя, причиненного ей
разговором с Алексеем Александровичем, когда она увидела эти две фигуры: Кити с мелком
в руках и с улыбкой робкою и счастливою, глядящую вверх на Левина, и его красивую фигуру, нагнувшуюся над столом, с горящими глазами, устремленными то на стол, то на нее. Он вдруг просиял: он понял. Это значило: «тогда я не могла иначе ответить».
— Все или один?» И, не помогая мучившемуся юноше, с которым она танцовала,
в разговоре, нить которого он упустил и не мог поднять, и наружно подчиняясь весело-громким повелительным крикам Корсунского, то бросающего всех
в grand rond, [большой круг,] то
в chaîne, [цепь,] она наблюдала, и сердце ее сжималось больше и больше.
Кити неприятен был этот
разговор, и он волновал ее и самим содержанием, и тем тоном, которым он был веден, и
в особенности тем, что она знала уж, как это подействует на мужа.
Анна была хозяйкой только по ведению
разговора. И этот
разговор, весьма трудный для хозяйки дома при небольшом столе, при лицах, как управляющий и архитектор, лицах совершенно другого мира, старающихся не робеть пред непривычною роскошью и не могущих принимать долгого участия
в общем
разговоре, этот трудный
разговор Анна вела со своим обычным тактом, естественностью и даже удовольствием, как замечала Дарья Александровна.
— Я не читал, — мрачно сказал Крицкий, очевидно не хотевший вступать
в разговор.
Левину хотелось поговорить с ними, послушать, что они скажут отцу, но Натали заговорила с ним, и тут же вошел
в комнату товарищ Львова по службе, Махотин,
в придворном мундире, чтобы ехать вместе встречать кого-то, и начался уж неумолкаемый
разговор о Герцеговине, о княжне Корзинской, о думе и скоропостижной смерти Апраксиной.
При взгляде на тендер и на рельсы, под влиянием
разговора с знакомым, с которым он не встречался после своего несчастия, ему вдруг вспомнилась она, то есть то, что оставалось еще от нее, когда он, как сумасшедший, вбежал
в казарму железнодорожной станции: на столе казармы бесстыдно растянутое посреди чужих окровавленное тело, еще полное недавней жизни; закинутая назад уцелевшая голова с своими тяжелыми косами и вьющимися волосами на висках, и на прелестном лице, с полуоткрытым румяным ртом, застывшее странное, жалкое
в губках и ужасное
в остановившихся незакрытых глазах, выражение, как бы словами выговаривавшее то страшное слово — о том, что он раскается, — которое она во время ссоры сказала ему.
Перебирая предметы
разговора такие, какие были бы приятны Сергею Ивановичу и отвлекли бы его от
разговора о Сербской войне и Славянского вопроса, о котором он намекал упоминанием о занятиях
в Москве, Левин заговорил о книге Сергея Ивановича.
Разговоры с мужиками
в дальней деревне показывали, что они начинали привыкать к своим отношениям.
В затеянном
разговоре о правах женщин были щекотливые при дамах вопросы о неравенстве прав
в браке. Песцов во время обеда несколько раз налетал на эти вопросы, но Сергей Иванович и Степан Аркадьич осторожно отклоняли его.
Появление Левина
в начале зимы, его частые посещения и явная любовь к Кити были поводом к первым серьезным
разговорам между родителями Кити о ее будущности и к спорам между князем и княгинею.
И Левин, чтобы только отвлечь
разговор, изложил Дарье Александровне теорию молочного хозяйства, состоящую
в том, что корова есть только машина для переработки корма
в молоко, и т. д.
Левин хотел вступить с ним
в разговор, но лакею позвонили, и он ушел.
В эти два часа ожидания у Болгаринова Степан Аркадьич, бойко прохаживаясь по приемной, расправляя бакенбарды, вступая
в разговор с другими просителями и придумывая каламбур, который он скажет о том, как он у Жида дожидался, старательно скрывал от других и даже от себя испытываемое чувство.
Когда она вошла
в спальню, Вронский внимательно посмотрел на нее. Он искал следов того
разговора, который, он знал, она, так долго оставаясь
в комнате Долли, должна была иметь с нею. Но
в ее выражении, возбужденно-сдержанном и что-то скрывающем, он ничего не нашел, кроме хотя и привычной ему, но всё еще пленяющей его красоты, сознания ее и желания, чтоб она на него действовала. Он не хотел спросить ее о том, что они говорили, но надеялся, что она сама скажет что-нибудь. Но она сказала только...
Всё это она говорила весело, быстро и с особенным блеском
в глазах; но Алексей Александрович теперь не приписывал этому тону ее никакого значения. Он слышал только ее слова и придавал им только тот прямой смысл, который они имели. И он отвечал ей просто, хотя и шутливо. Во всем
разговоре этом не было ничего особенного, но никогда после без мучительной боли стыда Анна не могла вспомнить всей этой короткой сцены.
Сергей Иванович внимательно слушал, расспрашивал и, возбуждаемый новым слушателем, разговорился и высказал несколько метких и веских замечаний, почтительно оцененных молодым доктором, и пришел
в свое, знакомое брату, оживленное состояние духа,
в которое он обыкновенно приходил после блестящего и оживленного
разговора.
Княгиня, сидевшая с другой стороны стола с Марьей Власьевной и Степаном Аркадьичем, подозвала к себе Левина и завела с ним
разговор о переезде
в Москву для родов Кити и приготовлении квартиры.
«То и прелестно, — думал он, возвращаясь от Щербацких и вынося от них, как и всегда, приятное чувство чистоты и свежести, происходившее отчасти и оттого, что он не курил целый вечер, и вместе новое чувство умиления пред ее к себе любовью, — то и прелестно, что ничего не сказано ни мной, ни ею, но мы так понимали друг друга
в этом невидимом
разговоре взглядов и интонаций, что нынче яснее, чем когда-нибудь, она сказала мне, что любит.
— Нет, Стива не пьет…. Костя, подожди, что с тобой? — заговорила Кити, поспевая за ним, но он безжалостно, не дожидаясь ее, ушел большими шагами
в столовую и тотчас же вступил
в общий оживленный
разговор, который поддерживали там Васенька Весловский и Степан Аркадьич.
― Так я же нападу на него, ― улыбаясь сказала Львова, дожидавшаяся конца
разговора в своей белой собачьей ротонде. ― Ну, поедемте.
Все принимали участие
в общем
разговоре, кроме Кити и Левина.
Действительно, за чаем, который им принесли на столике — подносе
в прохладную маленькую гостиную, между двумя женщинами завязался a cosy chat, какой и обещала княгиня Тверская до приезда гостей. Они пересуживали тех, кого ожидали, и
разговор остановился на Лизе Меркаловой.
И один из таких
разговоров,
в котором Катавасов, очевидно, думал, что он одержал верх, было первое, что вспомнил Левин, узнав его.
— Да, славный, — ответил Левин, продолжая думать о предмете только что бывшего
разговора. Ему казалось, что он, насколько умел, ясно высказал свои мысли и чувства, а между тем оба они, люди неглупые и искренние,
в один голос сказали, что он утешается софизмами. Это смущало его.
— Так вы нынче ждете Степана Аркадьича? — сказал Сергей Иванович, очевидно не желая продолжать
разговор о Вареньке. — Трудно найти двух свояков, менее похожих друг на друга, — сказал он с тонкою улыбкой. — Один подвижной, живущий только
в обществе, как рыба
в воде; другой, наш Костя, живой, быстрый, чуткий на всё, но, как только
в обществе, так или замрет или бьется бестолково, как рыба на земле.
Но не одни эти дамы, почти все, бывшие
в гостиной, даже княгиня Мягкая и сама Бетси, по нескольку раз взглядывали на удалившихся от общего кружка, как будто это мешало им. Только один Алексей Александрович ни разу не взглянул
в ту сторону и не был отвлечен от интереса начатого
разговора.
Разговор остановился на короткое время на политике и на том, как смотрят
в высших сферах
в Петербурге на последние события.
Всё это было прекрасно, но Вронский знал, что
в этом грязном деле,
в котором он хотя и принял участие только тем, что взял на словах ручательство зa Веневского, ему необходимо иметь эти 2500, чтоб их бросить мошеннику и не иметь с ним более никаких
разговоров.
— Она очень просила меня поехать к ней, — продолжала Анна, — и я рада повидать старушку и завтра поеду к ней. Однако, слава Богу, Стива долго остается у Долли
в кабинете, — прибавила Анна, переменяя
разговор и вставая, как показалось Кити, чем-то недовольная.
Но
в это время пускали ездоков, и все
разговоры прекратились. Алексей Александрович тоже замолк, и все поднялись и обратились к реке. Алексей Александрович не интересовался скачками и потому не глядел на скакавших, а рассеянно стал обводить зрителей усталыми глазами. Взгляд его остановился на Анне.
— Вы говорите, — продолжала хозяйка начатый
разговор, — что мужа не может интересовать всё русское. Напротив, он весел бывает за границей, но никогда так, как здесь. Здесь он чувствует себя
в своей сфере. Ему столько дела, и он имеет дар всем интересоваться. Ах, вы не были
в нашей школе?
В середине их
разговора в аллее послышалось фырканье лошадей и звук колес по щебню.