Неточные совпадения
— Всю эту возню, то есть похороны и прочее, я
беру на себя. Знаете, были бы деньги, а ведь я вам сказал, что у меня лишние. Этих двух птенцов и эту Полечку я помещу в какие-нибудь сиротские заведения получше и положу на каждого, до совершеннолетия, по тысяче пятисот рублей капиталу, чтоб уж совсем Софья Семеновна была покойна. Да и ее из омута вытащу, потому хорошая
девушка, так ли? Ну-с, так вы и передайте Авдотье Романовне, что ее десять тысяч я вот так и употребил.
Паратов. Что такое «жаль», этого я не знаю. У меня, Мокий Парменыч, ничего заветного нет; найду выгоду, так все продам, что угодно. А теперь, господа, у меня другие дела и другие расчеты. Я женюсь на
девушке очень богатой,
беру в приданое золотые прииски.
Деловито наивное бесстыдство этой
девушки и то, что она аккуратно, как незнакомый врач за визит,
берет с него деньги, вызывало у Самгина презрение к ней.
На крыльце, вроде веранды, уставленной большими кадками с лимонными, померанцевыми деревьями, кактусами, алоэ и разными цветами, отгороженной от двора большой решеткой и обращенной к цветнику и саду, стояла
девушка лет двадцати и с двух тарелок, которые держала перед ней девочка лет двенадцати, босая, в выбойчатом платье,
брала горстями пшено и бросала птицам. У ног ее толпились куры, индейки, утки, голуби, наконец воробьи и галки.
За учреждением этого банка последовало основание комиссионерства для закупок:
девушки нашли выгодным покупать чай, кофе, сахар, обувь, многие другие вещи через посредство мастерской, которая
брала товары не по мелочи, стало быть, дешевле.
Сначала каждая
девушка брала всю ее и расходовала отдельно от других: у каждой были безотлагательные надобности, и не было привычки действовать дружно.
Потом согласились, что закройщицы и другие
девушки, получающие особую плату по развозу заказов и другим должностям, уже довольно вознаграждаются своим собственным жалованьем, и что несправедливо им
брать больше других еще и из прибыли.
(
Берет у слуги из мешка деньги и раздает
девушкам.)
Моя беда, что ласки нет во мне.
Толкуют все, что есть любовь на свете,
Что
девушке любви не миновать;
А я любви не знаю, что за слово
«Сердечный друг» и что такое «милый»,
Не ведаю. И слезы при разлуке,
И радости при встрече с милым другом
У
девушек видала я; откуда ж
Берут они и смех и слезы, — право,
Додуматься Снегурочка не может.
Через день, а иногда и чаще, она
брала с собой девушку-лекарку, садилась на долгушу-трясучку и, несмотря на осеннюю слякоть, тащилась за две версты в Измалково — деревню, в которой жил Федот.
К сожалению, пьяная мать оказалась права. Несомненно, что Клавденька у всех на глазах сгорала. Еще когда ей было не больше четырнадцати лет, показались подозрительные припадки кашля, которые с каждым годом усиливались. Наследственность
брала свое, и так как помощи ниоткуда ждать было нельзя, то
девушка неминуемо должна была погибнуть.
— Хороши твои
девушки, хороши красные… Которую и
брать, не знаю, а начинают с краю. Серафима Харитоновна, видно, богоданной дочкой будет… Галактиона-то моего видела? Любимый сын мне будет, хоша мы не ладим с ним… Ну, вот и быть за ним Серафиме. По рукам, сватья…
— Значит, в самом деле княгиня! — прошептала она про себя как бы насмешливо и, взглянув нечаянно на Дарью Алексеевну, засмеялась. — Развязка неожиданная… я… не так ожидала… Да что же вы, господа, стоите, сделайте одолжение, садитесь, поздравьте меня с князем! Кто-то, кажется, просил шампанского; Фердыщенко, сходите, прикажите. Катя, Паша, — увидала она вдруг в дверях своих
девушек, — подите сюда, я замуж выхожу, слышали? За князя, у него полтора миллиона, он князь Мышкин и меня
берет!
— Ja, mein Herr [Да, сударь (нем.)], — сказала равнодушно и немного свысока экономка, усаживаясь в низкое кресло и закуривая папиросу. — Вы заплатиль за одна ночь и вместо этого взяль
девушка еще на одна день и еще на одна ночь. Also [Стало быть (нем.)], вы должен еще двадцать пять рублей. Когда мы отпускаем девочка на ночь, мы
берем десять рублей, а за сутки двадцать пять. Это, как такса. Не угодно ли вам, молодой человек, курить? — Она протянула ему портсигар, и Лихонин как-то нечаянно взял папиросу.
Чудинова все любят. Доктор от времени до времени навещает его и не
берет гонорара; в нумерах поселился студент медицинской академии и тоже следит за ним. Девушка-курсистка сменяет около него Анну Ивановну, когда последней недосужно. Комнату ему отвели уютную, в стороне, поставили туда покойное кресло и стараются поблизости не шуметь.
На другой день, впрочем, пани Вибель эту сторону жизни успела на время обеспечить себе кредитом в съестных и бакалейных лавках, придя в которые, она с гонором объявила сидельцам, что будет присылать свою
девушку Танюшу, составлявшую единственное крепостное достояние ее шляхетского наследства, и та будет
брать запасы на книжку, по которой сама пани как-нибудь зайдет и расплатится.
— Так барину поступать нехорошо! — заорала она, распахнув дверь в горенку. — Коли я теперича согласилась с вами, так зачем же вам
брать другую?.. Что же я на смех, что ли, далась? Я
девушка честная, а не какая-нибудь!
— Мне и двух недель достаточно. О Ирина! ты как будто холодно принимаешь мое предложение, быть может, оно кажется тебе мечтательным, но я не мальчик, я не привык тешиться мечтами, я знаю, какой это страшный шаг, знаю, какую я
беру на себя ответственность; но я не вижу другого исхода. Подумай наконец, мне уже для того должно навсегда разорвать все связи с прошедшим, чтобы не прослыть презренным лгуном в глазах той
девушки, которую я в жертву тебе принес!
— Тут — особенное заведение. Сидориха даёт
девушкам квартиру, кормит и
берёт за это пятьдесят целковых с каждой…
Девушек четыре только… Ну, конечно, вино держит Сидориха, пиво, конфеты… Но
девушек не стесняет ничем; хочешь — гуляй, хочешь — дома сиди, — только полсотни в месяц дай ей…
Девушки дорогие, — им эти деньги легко достать… Тут одна есть — Олимпиада, — меньше четвертной не ходит…
Вышневская. Нет, вас. Разве вы жену
брали себе? Вспомните, как вы за меня сватались! Когда вы были женихом, я не слыхала от вас ни одного слова о семейной жизни; вы вели себя, как старый волокита, обольщающий молодых
девушек подарками, смотрели на меня, как сатир. Вы видели мое отвращение к вам, и, несмотря на это, вы все-таки купили меня за деньги у моих родственников, как покупают невольниц в Турции. Чего же вы от меня хотите?
Иван. Понимаю-с. Пожалуйте, я
девушке отдам. Вы, сударь, Нил Стратоныч, подождите их; они скоро будут. (
Берет кулек, уходит в дверь направо и сейчас же возвращается.)
«Вот, — думал Колесов, — приеду в Москву. Устроюсь где-нибудь в конторе, рублей на пятьдесят в месяц. Года два прослужу, дадут больше… Там, бог даст, найду себе по сердцу какую-нибудь небогатую
девушку, женюсь на ней, и заживем… И чего не жить! Человек я смирный, работящий, вина в рот не
беру… Только бы найти место, и я счастлив… А Москва велика, люди нужны… Я человек знающий, рекомендация от хозяина есть, значит, и думать нечего».
Основан в 1811 году.], она беспрестанно
брала его к себе на праздники, умывала, причесывала, целовала, закармливала сластями, наделяла деньгами и потом, что было совершенно противно ее правилам и понятиям, способствовала его рановременному браку с одной весьма небогатой
девушкой.
— А такие были молодые люди — хорошие, дружные; придут, бывало, вечером к молодой
девушке да сядут с ней у окошечка, начнут вот вдвоем попросту орешки грызть да рассказывать, что они днем видели, что слышали, — вот так это молодые люди были; а теперь я уж не знаю, с кого детям и пример
брать.
И в то время, припоминая совет Оконора, я ясно понимал, что жениться офицеру, получающему 300 руб. из дому, на
девушке без состояния, значит необдуманно или недобросовестно
брать на себя клятвенное обещание, которого не в состоянии выполнить.
Некрасива я, бедна,
Плохо я одета,
Никто замуж не
беретДевушку за это…
Девушка брала вещь, целовала с теплейшей благодарностью барынину руку, и они обе опять начинали молча работать.
А меня уже и зло
берёт: вот так попал! Прямо с покаяния да в окаянное! Говорю
девушке...
Признаться, мне очень хотелось, чтобы и все другие вооружились сообразно своей силе и возможности, но я ни у кого не встретил к этому должного внимания и готовности. Аполлинарий
брал только чубук да гитару, а с
девушками ехали таганы, сковороды, котелки с яйцами и чугунок. В чугунке предполагалось варить пшенный кулеш с салом, а на сковороде жарить яичницу, и в этом смысле они были прекрасны; но в смысле обороны, на случай возможных проделок со стороны Селивана, решительно ничего не значили.
Фетинья. Ступайте! Кому ж не мило даром-то деньги
брать! Случалось, что рублей и по сту набирали, особенно если
девушка повидней да на всякий разговор нестыдлива.
[Видишь ли], князья не вольны,
Как девицы, не по сердцу они
Берут жену себе…. а вольно им,
Небось, подманивать, божиться, плакать
И говорить: тебя я повезу
В мой светлый терем, в тайную светлицу
И наряжу в парчу и бархат алый.
Им вольно бедных
девушек учить
С полуночи на свист их подыматься,
И до зари за мельницей сидеть.
Им любо сердце княжеское тешить
Бедами нашими, а там прощай,
Ступай, голубушка, куда захочешь,
Люби, кого замыслишь.
Говорили все о том, как теперь трудно стало выходить замуж, что в прежнее время мужчины если не на красоту, то хоть на деньги льстились, а теперь не разберешь, что им нужно, и прежде оставались в
девушках только горбатые и хромые, а теперь не
берут даже красивых и богатых.
Приходская церковь была в шести верстах, в Косогорове, и в ней бывали только по нужде, когда нужно было крестить, венчаться или отпевать; молиться же ходили за реку. В праздники, в хорошую погоду,
девушки наряжались и уходили толпой к обедне, и было весело смотреть, как они в своих красных, желтых и зеленых платьях шли через луг; в дурную же погоду все сидели дома. Говели в приходе. С тех, кто в Великом посту не успевал отговеться, батюшка на Святой, обходя с крестом избы,
брал по 15 копеек.
Бабаев. Да, конечно. А все-таки, знаете, вот я здесь, в городе, по обстоятельствам должен пробыть четыре дня, а может быть и больше, — что я буду делать? Я очень рад, что вы меня навестили. Не будь вас, я бы не знал, куда деваться! Ну, а представьте, если бы ваша сестрица была
девушка, мы бы так провели эти четыре дня, что совсем и времени б не заметили. (
Берет ее за руку.) Не правда ли?
Краснов. Ой, аль и вправду нейти? Да нет, что баловаться-то!
Девушка гуляй, а дела не забывай! Не приди нынче за деньгами, так после неделю даром проходишь. И как далеко идти-то! Чтоб его!.. За реку ведь! С час проходишь, прах его побери! (
Берет картуз.) Так ты говоришь: погоди!
— Ну, хорошо, — смиренно согласился Израиль. — Я буду говорить о деле… У нас, по еврейскому закону, есть одно правило. Если мужчина наденет кольцо на палец
девушки и скажет: «
Беру тебя в жены именем бога праотцев наших — Авраама, Исаака и Иакова…»
— Это, — говорит, — во-первых, пустые предрассудки, и если кто-нибудь может подарить мне жемчужину, которую княгиня Юсупова купила у Горгубуса, то я ее сейчас возьму. Я, сударыня, тоже в свое время эти тонкости проходил, и знаю, чего нельзя дарить.
Девушке нельзя дарить бирюзы, потому что бирюза, по понятиям персов, есть кости людей, умерших от любви, а замужним дамам нельзя дарить аметиста avec flèches d’Amour, [со стрелами Амура (франц.).] но тем не мене я пробовал дарить такие аметисты, и дамы
брали…
Она
берет, не глядя на клавиши, какие-то аккорды, слегка повернув ко мне опущенную голову, и говорит об одном человеке, которого она любит, несмотря на его недостатки; говорит, что она скорее умрет, чем обнаружит перед ним свое чувство, что этот человек с ней исключительно любезен и внимателен, но что она не знает его мыслей и намерений, — может быть, он только играет сердцем бедной
девушки, и так далее в том же роде.
Пьеро услыхал. Медленно поднявшись, он подходит к
девушке,
берет ее за руку и выводит на средину сцены. Он говорит голосом звонким и радостным, как первый удар колокола.
Вслед за тем
девушки и дети высыпали шумной гурьбой в побелевший от инея красиво разубранный морозом обширный приютский сад. Среди безобразных бурых салопов и теплых приютских капоров выделялась резким пятном франтоватая котиковая шубка Нан, ее щегольской
берет и огромная, чуть ли не с рост девочки, пушистая муфта.
— Не беспокойтесь о нем. Я его
беру себе… Буду холить и баловать его… Увезу к себе домой сейчас же… — говорила она приюткам. — А вы, m-lle, — обратилась она к Павле Артемьевне, остолбеневшей от неожиданности, — распорядитесь отправить меня домой с кем-нибудь, я раздумала оставаться здесь до вечера, — и, кивнув головкой всем теснившимся в стороне и пораженным изумлением приюткам, удалилась своей спокойной походкой взрослой маленькой
девушки, унося высовывающего из муфты мордочку Мурку с собой.
—
Беру, maman, и даже охотно
беру, но только позвольте мне еще предложить вам один вопрос — опять об именах же. Она… эта
девушка назвала вас два раза Катериной Васильевной? Что это значит, maman?
Бенефициантка играла молоденькую, игривую едко-острую
девушку, очень старалась,
брала всевозможные тоны и ни одной минуты не забывала, что она должна пленить всех молодостью, тонкостью и блеском дарования.
Он ведь обманул Еву?» Да, да, да, думаю; ты очень начитана, но ты это далеко
берешь о прародителях и о сатане, а я тебя просто прошу о горничной
девушке.
Я отнимаю свою руку и, дорожа каждой секундой, хочу продолжать наблюдения, но Варенька судорожно
берет меня под руку и прижимается к моему боку. Карандаш, стекла, чертежи — всё это валится на траву. Чёрт знает что! Пора же, наконец, понять этой
девушке, что я вспыльчив, что я, вспылив, становлюсь бешеным и тогда не могу за себя ручаться!
Ему ужасно нравилось, когда человек у всех на глазах
брал незнакомую
девушку за талию и подставлял ей для руки свое плечо, но вообразить себя в положении этого человека он никак не мог.
— Пусть буду я, по-твоему, глупая, безумная цыганка; но ты, боярин русский, где твоя совесть, где твой бог, спрашиваю опять?.. Что обещал ты мне, когда вздумал обольстить бедную, невинную
девушку; когда моими погаными руками доставал это сокровище? Не обещал ли ты на ней жениться? Кого
брал тогда в свидетели?.. Злой, бессовестный человек, безбожник! ты — женат; ты погубил беззащитную
девушку. Отдашь богу отчет на страшном суде, а может быть, расплатишься и в этой жизни?
— Не очень ли вы много на себя
берете? — выговорила наконец Елен. — Я знаю многих
девушек, которые называют себя певицами, а между тем поют так, что хоть уши зажимай.
„Смерть! скорее смерть! — воскликнул Паткуль задыхающимся голосом; потом обратил мутные взоры на бедную
девушку, стал перед ней на колена,
брал попеременно ее руки, целовал то одну, то другую и орошал их слезами. — Я погубил тебя! — вскричал он. — Я, второй Никласзон! Господи! Ты праведен; Ты взыскиваешь e меня еще здесь. О друг мой, твоя смерть вырвала из моего сердца все чувства, которые питал я к другой. Роза! милая Роза! у тебя нет уже соперницы: умирая, я принадлежу одной тебе”.
Пылкая, страстная натура
брала верх, — молодая
девушка забыла свои недавние благоразумные доводы. Лиза испугалась.