Лента странных впечатлений быстро опутывала сердце, мешая понять то, что происходит. Климков незаметно ушёл домой, унося с собою предчувствие
близкой беды. Она уже притаилась где-то, протягивает к нему неотразимые руки, наливая сердце новым страхом. Климков старался идти в тени, ближе к заборам, вспоминая тревожные лица, возбуждённые голоса, бессвязный говор о смерти, о крови, о широких могилах, куда, точно мусор, сваливались десятки трупов.
Фимка пришла окончательно в себя только через несколько дней. Первые дни страшное сомнение не оставляло ее сердца. Великодушное прощение со стороны барыни, дозволение ухаживать за барином, прочти раскаяние Дарьи Николаевны, казались ей зловещим предзнаменованием
близкой беды. Не к добру это, не к добру, — неслось в ее голове, — не переменилась же она так сразу лишь оттого, что я задала ей взбучку… Затеяла она что-нибудь, замыслила…
Неточные совпадения
О господа присяжные, зачем нам рассматривать
ближе эту „
беду“, повторять то, что все уже знают!
Запас сведений об этих других прочих местах оказался самым ограниченным, вернее сказать — запольские купцы ничего не знали, кроме своего родного Заполья. Молодые купцы были бы и рады устраиваться по-новому, да не умели, а старики артачились и не хотели ничего знать. Вообще разговоров и пересудов было достаточно, а какая-то невидимая
беда надвигалась все
ближе и
ближе.
Вот оно, счастье, вот оно идет, подходит все
ближе и
ближе, я уже слышу его шаги. И если мы не увидим, не узнаем его, то что за
беда? Его увидят другие!
Беда хозяевам
близких загонов гречи, проса, гороха и овсов!
Может быть, как прозорливая женщина, она предугадала то, что должно было случиться в
близком будущем; может быть, огорчившись из-за разлетевшейся дымом мечты (в которую и сама, по правде, не верила), она, как человек, не могла отказать себе в удовольствии преувеличением
беды подлить еще более яду в сердце брата, впрочем, искренно и сострадательно ею любимого.
Беда надвигалась все
ближе и
ближе,
беда неминучая, почти осязаемая!
— И дорога же, друг! — сказал Родион. — К вам-то
ближе еще туда-сюда, а у нас, вкруг Оленева,
беда!.. На Колосковской гати совсем завязли… Часа три пробились… Уж я на деревню за народом бегал… Не приведи Господи.
Куда деваться двадцатипятилетней вдове, где приклонить утомленную
бедами и горькими напастями голову? Нет на свете
близкого человека, одна как перст, одна голова в поле, не с кем поговорить, не с кем посоветоваться. На другой день похорон писала к брату и матери Манефе, уведомляя о перемене судьбы, с ней толковала молодая вдова, как и где лучше жить — к брату ехать не хотелось Марье Гавриловне, а одной жить не приходится. Сказала Манефа...
Не чует погибели
близкой Канут,
Он едет к
беде неминучей,
Кругом соловьи, заливаясь, поют,
Шиповник алеет пахучий…
Человек никогда не бывает
ближе к богу, как когда он бывает в
беде. Пользуйся этим, чтобы не потерять этого случая сближения с тем, что одно дает неизменное благо.
— Не родная я ей, зато самая
близкая, — едва слышным, прерывающимся от рыданий голосом отвечала Аграфена Петровна. — Ах, Господи!.. Господи!..
Беда за
бедой!.. Горе следом за горем бежит!
Близкие его друзья знали причину такого поступка Салтыкова, но молчали, боясь навлечь
беду на друга.
— Где она?.. Спроси-ка лучше, где молния, когда она уж блеснула. Я видел только огненный взгляд ее черных, итальянских очей, и… боюсь… не было б грозы. Так скоро забыть страшную заповедь отца!.. Долго ль до
беды?.. Одиночество… прекрасный молодой человек, в таком
близком соседстве… девическое сердце… Ох, ох, синьора Анастасия, боюсь за тебя! Нет, боялся бы, хотел я сказать, если бы не уверен был в моем молодом друге.
— Нехороший совет даете мне, сестры. Раз я стала королевой этой страны, то народ, который здесь живет, мне больше не чужой. Нет, он стал мне
близким, родным, я обязана печься о нем, а теперь я, прежде всего, должна узнать, что стряслось, какая
беда великая в моем королевстве приключилась, кто тут прав, кто виноват.
— Да до Москвы-то не
близкий свет. Гонца сегодня пошлю, а когда он доедет и благополучно ли, когда ответ привезет, когда сам нареченный жених пожалует, много воды утечет, а девка не по дням, а по часам тает… Вот она беда-то какая. Посетил Господь… — закончил свой рассказ Семен Иоаникиевич.