Неточные совпадения
Левин молчал, поглядывая на незнакомые ему лица двух товарищей Облонского и в особенности на руку элегантного Гриневича, с такими белыми длинными пальцами, с такими длинными, желтыми, загибавшимися в конце ногтями и такими огромными
блестящими запонками на рубашке, что эти руки, видимо, поглощали всё его внимание и не давали ему свободы
мысли. Облонский тотчас заметил это и улыбнулся.
И при
мысли о том, как это будет, она так показалась жалка самой себе, что слезы выступили ей на глаза, и она не могла продолжать. Она положила
блестящую под лампой кольцами и белизной руку на его рукав.
С первой молодости он держал себя так, как будто готовился занять то
блестящее место в свете, на которое впоследствии поставила его судьба; поэтому, хотя в его
блестящей и несколько тщеславной жизни, как и во всех других, встречались неудачи, разочарования и огорчения, он ни разу не изменил ни своему всегда спокойному характеру, ни возвышенному образу
мыслей, ни основным правилам религии и нравственности и приобрел общее уважение не столько на основании своего
блестящего положения, сколько на основании своей последовательности и твердости.
Паратов. Был разговор небольшой. Топорщился тоже, как и человек, петушиться тоже вздумал. Да погоди, дружок, я над тобой, дружок, потешусь. (Ударив себя по лбу.) Ах, какая
мысль блестящая! Ну, Робинзон, тебе предстоит работа трудная, старайся…
— У нас есть варварская жадность к
мысли, особенно —
блестящей, это напоминает жадность дикарей к стеклянным бусам, — говорил Туробоев, не взглянув на Лютова, рассматривая пальцы правой руки своей. — Я думаю, что только этим можно объяснить такие курьезы, как вольтерианцев-крепостников, дарвинистов — поповых детей, идеалистов из купечества первой гильдии и марксистов этого же сословия.
Книга —
блестящая, но испорченная обычными недостатками Мережковского — риторикой, идеологическим схематизмом, мутью двоящихся
мыслей, преобладанием словесных сочинений над реальностями.
Заснул и дедушка, потерявший вдруг нить своих любимых послеобеденных
мыслей о
блестящем цирковом будущем Сергея.
Иногда набоб старался себя утешить тем, что Луша слишком занята своим доктором и поэтому нигде не показывается, — это было плохое утешение, но все-таки на минуту давало почву
мысли; затем иногда ему казалось, что Луша избегает его просто потому, что боится показаться при дневном свете — этом беспощадном враге многих красавиц,
блестящих, как драгоценные камни, только при искусственном освещении.
Как я мог спорить? Как я мог спорить, когда это были (прежде) мои же
мысли — только я никогда не умел одеть их в такую кованую,
блестящую броню. Я молчал…
Стоявший перед нами арестант был не велик ростом и довольно сухощав; но широкая грудь и чрезвычайное развитие мускулов свидетельствовали о его физической силе Лицо у него было молодое, умное и даже кроткое; высокий лоб и впалые, но еще
блестящие глаза намекали на присутствие
мысли, на возможность прекрасных и благородных движений души; только концы губ были несколько опущены, и это как будто разрушало гармонию целого лица, придавая ему оттенок чувственности и сладострастия.
Я сказал, что дружба моя с Дмитрием открыла мне новый взгляд на жизнь, ее цель и отношения. Сущность этого взгляда состояла в убеждении, что назначение человека есть стремление к нравственному усовершенствованию и что усовершенствование это легко, возможно и вечно. Но до сих пор я наслаждался только открытием новых
мыслей, вытекающих из этого убеждения, и составлением
блестящих планов нравственной, деятельной будущности; но жизнь моя шла все тем же мелочным, запутанным и праздным порядком.
Омрачились ее живые и
блестящие глаза, тяжелые
мысли пробегали по душе и отражались, как в зеркале, на ее прекрасном лице.
Часа через три он возвратился с сильной головной болью, приметно расстроенный и утомленный, спросил мятной воды и примочил голову одеколоном; одеколон и мятная вода привели немного в порядок его
мысли, и он один, лежа на диване, то морщился, то чуть не хохотал, — у него в голове шла репетиция всего виденного, от передней начальника губернии, где он очень приятно провел несколько минут с жандармом, двумя купцами первой гильдии и двумя лакеями, которые здоровались и прощались со всеми входящими и выходящими весьма оригинальными приветствиями, говоря: «С прошедшим праздничком», причем они, как гордые британцы, протягивали руку, ту руку, которая имела счастие ежедневно подсаживать генерала в карету, — до гостиной губернского предводителя, в которой почтенный представитель
блестящего NN-ского дворянства уверял, что нельзя нигде так научиться гражданской форме, как в военной службе, что она дает человеку главное; конечно, имея главное, остальное приобрести ничего не значит; потом он признался Бельтову, что он истинный патриот, строит у себя в деревне каменную церковь и терпеть не может эдаких дворян, которые, вместо того чтоб служить в кавалерии и заниматься устройством имения, играют в карты, держат француженок и ездят в Париж, — все это вместе должно было представить нечто вроде колкости Бельтову.
— Вот так — а-яй! — воскликнул мальчик, широко раскрытыми глазами глядя на чудесную картину, и замер в молчаливом восхищении. Потом в душе его родилась беспокойная
мысль, — где будет жить он, маленький, вихрастый мальчик в пестрядинных штанишках, и его горбатый, неуклюжий дядя? Пустят ли их туда, в этот чистый, богатый,
блестящий золотом, огромный город? Он подумал, что их телега именно потому стоит здесь, на берегу реки, что в город не пускают людей бедных. Должно быть, дядя пошёл просить, чтобы пустили.
Великолепный актер,
блестящий рассказчик, талантливый писатель, добрый, жизнерадостный человек, он оставил яркий след в истории русского театра, перенеся на сцену произведения наших великих писателей, и не мечтавших, когда они писали, что
мысли и слова их, иллюстрируемые живым человеком, предстанут на сцене перед публикой.
Вы с таким богатством чувств,
мыслей, веселости, остроумия, жизненной силы,
блестящих манер!
Красивый и сильный,
блестящий на солнце своим металлом, в другое время он, пожалуй, мог бы навести на
мысль о гордом творчестве людей, порабощающих стихии… Но рядом со мной лежал человек-стихия.
Но
мысль променять это рассеяние, эти
блестящие забавы на суровую простоту Петербургского двора не одна ужасала Ибрагима.
Накануне дня, назначенного для свадьбы, перед вечером погода разгулялась. И после дождей, начавшихся летом, прояснился первый холодный и
блестящий осенний вечер. Все было мокро, холодно, светло, и в саду в первый раз замечался осенний простор, пестрота и оголенность. На небе было ясно, холодно и бледно. Я пошла спать, счастливая от
мысли, что завтра, в день нашей свадьбы, будет хорошая погода.
Иван Ильич прислушивался, отгонял
мысль о ней, но она продолжала свое, и она приходила и становилась прямо перед ним и смотрела на него, и он столбенел, огонь тух в глазах, и он начинал опять спрашивать себя: «неужели только она правда?» И товарищи и подчиненные с удивлением и огорчением видели, что он, такой
блестящий, тонкий судья, путался, делал ошибки.
Но сии два Поэта не образовали еще нашего слога: во время Екатерины Россияне начали выражать свои
мысли ясно для ума, приятно для слуха, и вкус сделался общим, ибо Монархиня Сама имела его и любила нашу Словесность; и если Она Своими ободрениями не произвела еще более талантов, виною тому независимость Гения, который один не повинуется даже и Монархам, дик в своем величии, упрям в своих явлениях, и часто самые неблагоприятные для себя времена предпочитает
блестящему веку, когда мудрые Цари с любовию призывают его для торжества и славы.
Такие
мысли колебали меня з моем одиночестве; но когда я выходил в нашу компанию, Анисинька взглядывала на меня своими черными,
блестящими глазками, я целовал ей на добрый день ручку, вспоминал, что скоро всеми этими драгоценностями буду обладать бесспорно, вся моя меланхолия и пройдет, и я запылаю прежним пламенем.
Потом он задался
мыслью достигнуть
блестящего положения в высшем светском обществе, выучился отлично танцовать и очень скоро достиг того, что был зван на все великосветские балы и на некоторые вечера.
Но вот недавно как-то, после одного
блестящего дела, «самого» осенила внезапная
мысль: надо, думает, «искоренить».
На беду, с этого пункта горы открывался далекий широкий горный вид, так что можно было рассмотреть и наш завод, узкую полоску заводского пруда и
блестящие нити трех горных речек, вливавшихся в него. С этой картиной сейчас связывалась гнетущая
мысль о холодном квасе или чае со сливками… Сашка уже не роптал и не ругался, а безмолвно лежал на траве.
Покои двухсаженной вышины, оклеенные пестрыми, хоть и сильно загрязненными обоями, бронзовые люстры с подвесными хрусталями, зеркала хоть и тускловатые, но возвышавшиеся чуть не до потолка, триповые, хоть и закопченные занавеси на окнах, золоченые карнизы, расписной потолок — все это непривычному Алексею казалось такою роскошью, таким богатством, что в его голове тотчас же сверкнула
мысль: «Эх, поладить бы мне тогда с покойницей Настей, повести бы дело не как у нас с нею сталось, в таких бы точно хоромах я жил…» Все дивом казалось Алексею: и огромный буфетный шкап у входа, со множеством полок, уставленных бутылками и хрустальными графинами с разноцветными водками, и
блестящие медные тазы по сажени в поперечнике, наполненные кусками льду и трепетавшими еще стерлядями, и множество столиков, покрытых грязноватыми и вечно мокрыми салфетками, вкруг которых чинно восседали за чаем степенные «гости», одетые наполовину в сюртуки, наполовину в разные сибирки, кафтанчики, чупаны и поддевки.
— Собственно говоря, я не подавал никакой
мысли, но только осмелился сделать его сиятельству упрек. Как это, говорю, вы, ваше сиятельство, такой молодой… образованный,
блестящий, можете жить в такой замкнутости? Разве, говорю, это не грех? Вы никуда не выезжаете, сами никого не принимаете, нигде вас не видно… как старик какой-нибудь или отшельник… Что стоит, говорю, вам устроивать у себя собрания… журфиксы, так сказать?
Я не кончил… Язык у меня запутался от
мысли, что я говорю с людьми ничтожными, не стоящими и полуслова! Мне нужна была зала, полная людей,
блестящих женщин, тысячи огней… Я поднялся, взял свой стакан и пошел ходить по комнатам. Когда мы кутим, мы не стесняем себя пространством, не ограничиваемся одной только столовой, а берем весь дом и часто даже всю усадьбу…
Бергсон говорит: «Мы не только разумные существа. Возле нашей умозрительной и логической
мысли находится неопределенная туманность из той самой сущности, за счет которой образовалось
блестящее ядро, наш разум. В этой туманности еще находятся силы, дополняющие разум; мы только смутно чувствуем их, сосредоточившись в себе».
Я морщусь, но… но зачем же зубы мои начинают жевать? Животное мерзко, отвратительно, страшно, но я ем его, ем с жадностью, боясь разгадать его вкус и запах. Одно животное съедено, а я уже вижу
блестящие глаза другого, третьего… Я ем и этих… Наконец ем салфетку, тарелку, калоши отца, белую вывеску… Ем все, что только попадется мне на глаза, потому что я чувствую, что только от еды пройдет моя болезнь. Устрицы страшно глядят глазами и отвратительны, я дрожу от
мысли о них, но я хочу есть! Есть!
У меня опять явилась
мысль: Золя был в 60-х годах приказчиком книжного магазина. Конечно, он не мог посещать
блестящего полусвета и никаких других фешенебельных кружков. Он реалист. Его принцип — воспроизводить то, что знаешь, до тонкости, со всеми живыми, рельефными чертами.
К тому же он был человеком, скрывавшим от самых близких ему людей свои
мысли и предположения и не допускавшим себя до откровенной с кем-либо беседы. Это происходило, быть может, и от гордости, так как он одному себе обязан был своим положением, но граф не высказывал ее так, как другие. Пошлого чванства в нем не было. Он понимал, что пышность ему не к лицу, а потому вел жизнь домоседа и в будничной своей жизни не гнался за праздничными эффектами. Это был «военный схимник среди
блестящих собраний двора».
Нельзя сказать, чтобы
мысль, что князь может представить
блестящую партию для его дочери, не была одной из причин благоволения Ивана Андреевича к молодому человеку.
Прав был и Кржижановский. Ореол
блестящей партии, окружавшей князя в московском свете, не остался без влияния на княжну Варвару, и
мысль, что князь сделает ей предложение, стала улыбаться ей не менее, чем ее отцу, князю Ивану Андреевичу.
Как мог он догадаться? Этот вопрос мучительно вставал в душе молодой девушки. От этого не отделаешься денежной подачкой — он сам богат; да он уже и предъявил свои условия. Придется расстаться с
мыслью о
блестящем замужестве.
С этою
мыслью она приехала в Петербург и осуществила свой план. Ее ненаглядный Жозя был устроен, она отделила ему две трети своего громадного состояния, доставшегося ей от еврея Самуила, и, таким образом, он сделался знатным и богатым,
блестящим гвардейским офицером, будущность которого, улыбающаяся и радостная, была окончательно упрочена. Станислава Феликсовна уехала в Италию, с тем чтобы там поступить в один из католических монастырей.
— Да так. Она воспитана в
мысли сделать хорошую партию, а князь
блестящая.
В последнюю мою поездку в Москву слухи подтвердились и у меня явилась
мысль, которую я привел
блестящим образом в исполнение.
— Ты видишь до сих пор домишки и часовни, — сказал Аристотель, стыдясь за смиренную наружность русской столицы, как бы за свой родной город, — ты увидишь и скромный дворец великого князя и спросишь меня: «Где ж, наконец, Москва?» На это отвечу тебе: «Москва,
блестящая столица Иоанна, вся в сердце, в думе его; а что он только задумает, то должно исполниться, как
мысль судьбы».
Что видимо очам — сей пламень облаков,
По небу тихому летящих,
Сие дрожанье вод
блестящих,
Сии картины берегов
В пожаре пышного заката —
Сии столь яркие черты —
Легко их ловит
мысль крылата,
И есть слова для их
блестящей красоты.
Он нередко останавливался на пути своем, скидал шапку, как бы
мыслил о святыне, осматривался кругом; казалось, то любовался зрелищем Москвы, возносившей золотые главы своих церквей из бесконечного табора домов, то восторженным взором преследовал
блестящие излучины Москвы-реки и красивые берега ее, то прислушивался к звону колоколов.
Проклиная свою смелость, замирая от
мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой
блестящей свиты, когда чей-то знакомый голос окликнул его и чья-то рука остановила его.
На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем
мыслями. «Да, очень
блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что-то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что́ он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
В числе всех
мыслей и голосов в этом огромном, беспокойном,
блестящем и гордом мире, князь Андрей видел следующие, более резкие подразделения направлений и партий.
С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую с смелыми чертами и
блестящими глазами голову, граф Остерман-Толстой и казался погруженным в свои
мысли.