Неточные совпадения
Точно как бы исполинский вал какой-то
бесконечной крепости, возвышались они над равнинами то желтоватым отломом, в виде стены, с промоинами и рытвинами, то зеленой кругловидной выпуклиной, покрытой, как мерлушками, молодым кустарником, подымавшимся от срубленных дерев, то наконец темным
лесом, еще уцелевшим от топора.
Еду я все еще по пустыне и долго буду ехать: дни, недели, почти месяцы. Это не поездка, не путешествие, это особая жизнь: так длинен этот путь, так однообразно тянутся дни за днями, мелькают станции за станциями, стелются
бесконечные снежные поля, идут по сторонам Лены высокие горы с красивым лиственничным
лесом.
Река Бикин считается самой лесистой рекой.
Лесом покрыто все: горы, долины и острова.
Бесконечная тайга тянется во все стороны на сотни километров. Немудрено, что места эти в бассейне Уссури считаются самыми зверовыми.
Но на запад, север и юг, насколько хватал глаз, передо мной развертывалась огромная, слабо всхолмленная низина, покрытая небольшими группами редкого лиственного
леса, а за ними на
бесконечном пространстве тянулись белоснежные поля, поросшие травой и кустарниками.
От Яранска дорога идет
бесконечными сосновыми
лесами.
Именно ведь тем и хорош русский человек, что в нем еще живет эта общая совесть и что он не потерял способности стыдиться. Вот с победным шумом грузно работает пароходная машина, впереди движущеюся дорогой развертывается громадная река, точно
бесконечная лента к какому-то приводу, зеленеет строгий хвойный
лес по берегам, мелькают редкие селения, затерявшиеся на широком сибирском приволье. Хорошо. Бодро. Светло. Жизнь полна. Это счастье.
Смотря по возвышенной или низменной местности, окрестности такой реки бывают сухи или болотисты, В последнем случае необозримые,
бесконечные камыши, проросшие кустами и
лесом, с озерами более или менее глубокими, представляют самые благонадежные, просторные и крепкие места для вывода и укрывательства с молодыми всякой птице и преимущественно водяной дичи.
Степь, то есть безлесная и волнообразная
бесконечная равнина, окружала нас со всех сторон; кое-где виднелись деревья и синелось что-то вдали; отец мой сказал, что там течет Дема и что это синеется ее гористая сторона, покрытая
лесом.
И почти с неба донизу — черные, тяжелые складки, и складки колышутся: над
лесами, над деревнями медленные столбы, дым. Глухой вой: гонят в город черные
бесконечные вереницы, чтобы силою спасти их и научить счастью.
Пока старик бормотал это, они въехали в двадцативерстный волок. Дорога пошла сильно песчаная. Едва вытаскивая ноги, тащили лошаденки, шаг за шагом, тяжелый тарантас. Солнце уже было совсем низко и бросало длинные тени от идущего по сторонам высокого, темного
леса, который впереди открывался какой-то
бесконечной декорацией. Калинович, всю дорогу от тоски и от душевной муки не спавший, начал чувствовать, наконец, дремоту; но голос ямщика все еще продолжал ему слышаться.
Грустно и весело в тихую летнюю ночь, среди безмолвного
леса, слушать размашистую русскую песню. Тут и тоска
бесконечная, безнадежная, тут и сила непобедимая, тут и роковая печать судьбы, железное предназначение, одно из основных начал нашей народности, которым можно объяснить многое, что в русской жизни кажется непонятным. И чего не слышно еще в протяжной песни среди летней ночи и безмолвного
леса!
Он остался в прихожей и, слушая, как в комнате, всхлипывая, целовались, видел перед собой землю, вспухшую холмами, неприветно ощетинившуюся
лесом, в лощинах — тёмные деревни и холодные петли реки, а среди всего этого —
бесконечную пыльную дорогу.
Бесконечные дремучие, девственные
леса вологодские сливаются на севере с тундрой, берегом Ледовитого океана, на востоке, через Уральский хребет, с сибирской тайгой, которой, кажется, и конца-края нет, а на западе до моря тянутся
леса да болота, болота да
леса.
Но что всего несноснее: этот дремучий
лес, который в старину представлялся воображению чем-то таинственным, неопределенным,
бесконечным — весь вымерен, разделен на десятины, и сочинитель романа не найдет в нем ни одного уголка, которого бы уездный землемер не показал ему на общем плане всей губернии.
Но прошло немного времени, роса испарилась, воздух застыл, и обманутая степь приняла свой унылый июльский вид. Трава поникла, жизнь замерла. Загорелые холмы, буро-зеленые, вдали лиловые, со своими покойными, как тень, тонами, равнина с туманной далью и опрокинутое над ними небо, которое в степи, где нет
лесов и высоких гор, кажется страшно глубоким и прозрачным, представлялись теперь
бесконечными, оцепеневшими от тоски…
Локомотив, пыхтя и свистя, несется в необозримую даль; болотные трясины содрогаются,
леса оглашаются
бесконечным эхом, испуганные звери и птицы скрываются куда-то далеко, в непроглядный мрак.
Потянулся
бесконечный заборчик, потом опять канава, и, как темная пахучая шапка, надвинулся на голову
лес и погасил остатки света. За деревьями, как последнее воспоминание о происшедшем, замелькали в грохоте колес освещенные оконца пассажирского поезда и ушли к станции.
Наступал вечер. Поля, лощина, луг, обращенные росою и туманом в
бесконечные озера, мало-помалу исчезали во мгле ночи; звезды острым своим блеском отражались в почерневшей реке, сосновый
лес умолкал, наступала мертвая тишина, и Акуля снова направлялась к околице, следя с какою-то неребяческою грустью за стаями галок, несшихся на ночлег в теплые родные гнезда.
Минуты, часы безмолвною чередой пробегали над моею головой, и я спохватился, как незаметно подкрался тот роковой час, когда тоска так властно овладевает сердцем, когда «чужая сторона» враждебно веет на него всем своим мраком и холодом, когда перед встревоженным воображением грозно встают неизмеримою, неодолимою далью все эти горы,
леса,
бесконечные степи, которые залегли между тобой и всем дорогим, далеким, потерянным, что так неотступно манит к себе и что в этот час как будто совсем исчезает из виду, рея в сумрачной дали слабым угасающим огоньком умирающей надежды…
По ночам, когда она спала, ей снились целые горы досок и теса, длинные
бесконечные вереницы подвод, везущих
лес куда-то далеко за город; снилось ей, как целый полк двенадцатиаршинных, пятивершковых бревен стоймя шел войной на лесной склад, как бревна, балки и горбыли стукались, издавая гулкий звук сухого дерева, все падало и опять вставало, громоздясь друг на друга...
— О боже мой, сплавов! Мне и не нужно сплавов. Ко мне на дом все приедут и купят; извольте заметить, что у меня две тысячи десятин. В здешней полосе
лес растет до своей нормальной величины двадцать пять лет; следовательно, если я разобью свою дачу на двадцать пять просеков, то каждый год могу,
бесконечное число лет, вырубать восемьдесят десятин
лесу и свободно сжечь его для какого угодно вам фабричного дела.
А когда я ударил по лошади и поскакал вдоль линии и когда, немного погодя, я видел перед собою только
бесконечную, угрюмую равнину и пасмурное, холодное небо, припомнились мне вопросы, которые решались ночью. Я думал, а выжженная солнцем равнина, громадное небо, темневший вдали дубовый
лес и туманная даль как будто говорили мне: «Да, ничего не поймешь на этом свете!»
Место было совершенно пустынное. С одной стороны расстилалась
бесконечная равнина, с другой, чернелся густой
лес… Кругом не было видно ни одного жилища. Браницкой стало страшно.
Мы стояли на плоском возвышении; за нами была огромная, безбрежная степь, а впереди
бесконечное ее продолжение; вправо обозначалась занесенная снегом низменность и перевал, за которым далеко синела на горизонте гряда
леса, куда скрылись наши собаки.
И еще дальше этих
лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя
бесконечная даль.