Цитаты из русской классики со словом «ушки»
Так бы он к ней и полетел, взял бы ее, серенькую заиньку, передними лапками за
ушки, и все бы миловал да по головке бы гладил.
Кобылица была, точно, дивная, ростом не великонька, в подобье арабской, но стройненькая, головка маленькая, глазок полный, яблочком,
ушки сторожкие; бочка самые звонкие, воздушные, спинка как стрелка, а ножки легкие, точеные, самые уносистые.
Стоят оба-два, как те лялечки, ножки в землю вросли,
ушки маленькие, торчком, глазом косят на меня, как зверюки…
Ушками шевелит, хвостик то в кольцо завьет, то стрелкой выпрямит… Хрюкает, ножками сучит, — дорвался Игнашка до сладкой бражки…
Много, ах, много нынче таких молодых людей развелось! и глазки бегают, и носик вздрагивает, и
ушки на макушке — всё ради того, что если начальство взглянет, так чтобы в своем виде перед ним быть…
Я ее опять по головке глажу, волоски ей за
ушко заправляю, а она сидит и глазком с ланпады не смигнет. Ланпад горит перед образами таково тихо, сияние от икон на нее идет, и вижу, что она вдруг губами все шевелит, все шевелит.
Это был очень невысокий, чопорный старичок, лет, впрочем, не более пятидесяти пяти, с довольно румяным личиком, с густыми седенькими локончиками, выбившимися из-под круглой цилиндрической шляпы и завивавшимися около чистеньких, розовеньких, маленьких
ушков его.
— Целые часы мать стоит у постельки, смотрит, какие у ребенка
ушки, глазки, носик, восхищается.
Один глазок у Аленушки спит, другой — смотрит; одно
ушко у Аленушки спит, другое — слушает. Все теперь собрались около Аленушкиной кроватки: и храбрый Заяц, и Медведко, и забияка Петух, и Воробей, и Воронушка — черная головушка, и Ерш Ершович, и маленькая-маленькая Козявочка. Все тут, все у Аленушки.
Она была в синем бархатном платье, отделанном серебром; большие буфы-рукава оставляли обнаженными пухленькие маленькие ручки до локтей, шея и часть спины были открыты большим вырезом лифа, на груди которого играла всеми цветами радуги бриллиантовая брошь, в форме луны. Кроме этой драгоценности, в маленьких розовеньких
ушках Фанни Викторовны блестели великолепные солитеры, в волосах дорогая бриллиантовая звездочка, на обеих ручках звенели браслеты, а пальчики были унизаны кольцами с драгоценными камнями.
Ее хорошенькая головка, глубокий взгляд, несколько строгий профиль, немного смуглый цвет матовой кожи ручались за успех, о котором она мечтала и который заранее ее волновал, покрывал обыкновенно бледные щеки легким румянцем. Небольшая нитка жемчуга на шее, две большие жемчужины в маленьких
ушках, золотой гладкий браслет на левой руке поверх длинной белой перчатки довершали ее наряд.
По ней шла девочка лет семи, чисто одетая, с красным и вспухшим от слёз лицом, которое она то и дело вытирала подолом белой юбки. Шла она медленно, шаркая босыми ногами по дороге, вздымая густую пыль, и, очевидно, не знала, куда и зачем идёт. У неё были большие чёрные глаза, теперь — обиженные, грустные и влажные, маленькие, тонкие, розовые
ушки шаловливо выглядывали из прядей каштановых волос, растрёпанных и падавших ей на лоб, щёки и плечи.
— А у меня есть на примете девушка — точно куколка: розовенькая, нежненькая; так, кажется, из косточки в косточку мозжечок и переливается. Талия такая тоненькая, стройная; училась в городе, в пансионе. За ней семьдесят пять душ да двадцать пять тысяч деньгами, и приданое славное: в Москве делали; и родня хорошая… А? Сашенька? Я уж с матерью раз за кофеем разговорилась, да шутя и забросила словечко: у ней, кажется, и
ушки на макушке от радости…
На лебединой шее княжны блестело драгоценное ожерелье, а на изящных, точно выточенных руках, переливаясь всеми цветами радуги, блестели драгоценные каменья в кольцах и браслетах. В не потерявших еще свой розовый оттенок миниатюрных
ушках горели, как две капли крови, два крупных рубина серег. В правой руке покойной был зажат лоскуток бумажки, на котором было по-французски написано лишь три слова: «Измена — смерть любви».
— Да, приласкайте его родственно, но хорошенько, — повторил Горданов, — так, чтоб у него
ушки на макушке запрыгали, и всю эту беду с векселями мы сбудем и новую добудем… а того молодца мы пока припрячем от глаз подалее. Хорошо?.. ну и прекрасно! А вы тем временем позакрепитесь, позаручитесь капитальцем на свою и на младенцеву долю…
Когда нарта была уложена, Миону привязал щенка к дереву, запряг двух взрослых собак и пошел по нашей дороге вверх по реке Садомабирани. Жена его стала палкой подталкивать нарту сзади, а ребятишки на лыжах пошли стороной. Щенок, которого Миону отдавал тигру, навострил свои
ушки и затем, повернувшись задом, изо всей силы стал тянуться на ремешке, стараясь высвободить голову из петли.
— Постой, я тебе на
ушко шепну, — продолжала мать и, пригнув его головку, что-то ему шепнула.
Он в ней первой увидел, или, лучше сказать, в первой в ней почувствовал женщину: он увидел ее белые руки, ее пышную грудь, прелестные
ушки, и с каким бы восторгом он все это расцеловал!
Воспитывала же она их странно — без учителей, — всему обучая их сама, при содействии выписанной из Англии квакерши, Гильдегарды Васильевны, которая была бы чрезвычайно красива, если бы «совершенно себя не безобразила», нося постоянно серое платье в складках и летом широкую соломенную шляпу, а зимою маленькую теплую черную шапочку «с затылком и с
ушками, без всякого фасона».
Всунут нас, бывало, в них, будто руку в перчатку, ничего, кроме глаз, и не видно, а на макушечках такие суконные завязочки
ушками поделаны, треплются.
— Ну, слушайте же, что такое эти мертвые души, — сказала дама приятная во всех отношениях, и гостья при таких словах вся обратилась в слух:
ушки ее вытянулись сами собою, она приподнялась, почти не сидя и не держась на диване, и, несмотря на то что была отчасти тяжеловата, сделалась вдруг тонее, стала похожа на легкий пух, который вот так и полетит на воздух от дуновенья.
Всунут нас, бывало, в них, будто руку в перчатку или ногу в чулок, ничего, кроме глаз, и не видно, а на макушечках такие суконные завязочки
ушками поделаны, трепятся.
Вегетационный период почти что кончился. Большинство цветковых растений завяло, и только в некоторых еще теплилась жизнь. К числу последних относились: анафалис жемчужный, у которого листья с исподней стороны войлочные; особый вид астры, с темным пушистым стеблем и чешуйчатой фиолетовой корзинкой; затем заячье
ушко — зонтичное растение, имеющее на листьях выпуклые дугообразные жилки, и, наконец, черемша с листьями, как у ландыша.
По этому же самому у светской красавицы должны быть маленькие
ушки.
Почти в тот же момент отворились двери, противоположные тем, которые вели в столовую, — двери, ведущие в ее комнату, в комнату его Тани, и в них появилась она, в парижском подвенечном платье, окруженная подругами, свежая, сияющая, довольная, с флер д'оранжем на голове и на груди, с великолепным из крупных бриллиантов фермуаром на белоснежной шейке, с огромными солитерами в миниатюрных розовых
ушках.
Фрейлейн сразу как-то потупилась под моим взглядом, и все лицо ее, даже тонкие, немного оттопыренные
ушки зарделись пунцовым румянцем.
Ахов. Что тут маменька! У ней, у старой, чай, от радости
ушки на макушке.
Большой собравшися гурьбой,
Медведя звери изловили;
На чистом поле задавили —
И делят меж собой,
Кто что́ себе достанет.
А Заяц за
ушко медвежье тут же тянет.
«Ба, ты, косой»,
Кричат ему: «пожаловал отколе?
Тебя никто на ловле не видал». —
«Вот, братцы!» Заяц отвечал:
«Да из лесу-то кто ж, — всё я его пугал
И к вам поставил прямо в поле
Сердечного дружка?»
Такое хвастовство хоть слишком было явно,
Но показалось так забавно,
Что Зайцу дан клочок медвежьего
ушка.
И что бы она ни делала, за что бы она ни принималась — ну хоть бы нитку в
ушко иголки вдевать или юбку утюгом разглаживать, — все выходило у нее красиво и как-то… вы не поверите… как-то трогательно.
У нас во дворце чудеса про него рассказывают, слушать, так
ушки вянут… и будто он разводится с вами… и будто…
Новый проводник был здоровенный парень с обмотанною вокруг макушки толстою косою, с наглыми, чему-то смеющимися глазами. Он шел впереди обоза, опираясь на длинную палку, ступая по снегу своими китайскими броднями с характерными
ушками на тыле стопы. Было морозно, снег блестел под солнцем. Дороги были какие-то глухие, мало наезженные. Далеко назади осталась железная дорога, по снегу чуть слышно доносились свистки и грохот проходящих поездов. Наконец, и эти звуки утонули в снежной тишине.
Однофамилец господина Голядкина-старшего тоже улыбался, юлил, семенил в почтительном расстоянии от Андрея Филипповича и что-то с восхищенным видом нашептывал ему на
ушко, на что Андрей Филиппович самым благосклонным образом кивал головою.
Елеся. Да об чем? Я в жизнь-то ничего, кроме пуговиц без
ушков, не находил; так про что объявлять-то?
— Это слушать им еще не годится, — скромно улыбаясь, молвила Марфа Михайловна по уходе детей. — Теперь говорите. Патап Максимыч, из детей мы вышли, а я с Аграфеной Петровной не красные девушки,
ушки золотцо́м у нас не завещаны, обе были на Божьем суде. А все-таки вы уж не очень…
В одном большом доме разошлись врозь стены. Стали думать, как их свести так, чтобы не ломать крыши. Один человек придумал. Он вделал с обеих сторон в стены железные
ушки; потом сделал железную полосу, такую, чтобы она на вершок не хватала от
ушка до
ушка. Потом загнул на ней крюки по концам так, чтобы крюки входили в
ушки. Потом разогрел полосу на огне; она раздалась и достала от
ушка до
ушка. Тогда он задел крюками за
ушки и оставил ее так. Полоса стала остывать и сжиматься и стянула стены.
И мастерица же рассказывать Варварушка! Каких только сказок она не знает! И про Илью Муромца и Соловья Разбойника, и про Бову-Королевича, и про Принца, обороченного медведем; про красавицу Золушку, мачехину падчерицу, словом, про все то, что так жадно глотается разгоревшимися
ушками малюток-стрижек.
Пришел высокий, бритый, желтолицый повар Лука с большой продолговатой белой лоханью, которую он с трудом, осторожно держал за
ушки, боясь расплескать воду на паркет.
— Нет, уж я не возьму плюмажу! — вздыхает она. — Пусть сама мамаша берет, какого хочет, а я ошибиться могу. Мне вы дайте шесть аршин бахромы для дипломата, что по 40 копеек аршин. Для того же дипломата дадите пуговиц кокосовых, с насквозь прошивными
ушками… чтобы покрепче держались…
— Чего молчишь? Изрони словечко. Скажи хоть на
ушко, — продолжал Патап Максимыч, наклоняя к себе Настину голову.
Тонкие, мягкие
ушки были заложены, из деликатности, ватой.
Великолепный Вицман, мастер из… из… ну хоть из Парижа, упадет передо мною на колени, когда снимать будет с меня мерку… а я себе важно, по-графски, обопруся на него и говорю ему: «Смотри, любезный Вицман, в рюмочку, да чтоб не лопнули
ушки у пуговиц… и в двое суток, минута в минуту по моим часам» (показывает, что он вынимает часы из кармана).
— А не кажется вам, Дмитрий, что вы все время вдеваете толстую нитку в узенькое игольное
ушко, и все силы на это кладете? Не кажется вам, что ваша нитка никогда в это
ушко не пройдет?
— Да ты мне только скажи, болезная, на
ушко шепни — шепни на
ушко, с чего вышло такое? — приставала старушка, поправляя то и дело головной платок, который от суеты и быстрых движений поминутно сваливался ей на глаза. — Ты, болезная, не убивайся так-то, скажи только… на
ушко шепни… А-и! А-и! Христос с тобой!.. С мужем, что ли, вышло у вас что неладно?.. И то, вишь, он беспутный какой! Плюнь ты на него, касатка! Что крушить-то себя понапрасну? Полно… Погоди, вот старик придет: он ему даст!..
Там, знаете, в
ушко эполетных пуговиц продевается шнурок, а потом два конца этого шнурка просовываются сквозь две дырочки под воротником и изнутри, с подкладки, завязываются.
Вы и не подозреваете, на какие фокусы человеческое самолюбие способно: вот она считает меня подлецом, за то, что я ее, чужую любовницу, так откровенно за ее деньги беру, а и не знает, что иной бы ее еще подлее надул: пристал бы к ней и начал бы ей либерально-прогрессивные вещи рассыпать, да из женских разных вопросов вытаскивать, так она бы вся у него в игольное
ушко как нитка прошла.
Он сперва было сконфузился; но Варвара Павловна так кокетливо-почтительно обошлась с ним, что у него
ушки разгорелись, и выдумки, сплетни, любезности медом потекли с его уст.
И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Построили редут.
У наших
ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки —
Французы тут как тут.
Лик у него, как сейчас вижу, самый светлобожественный и этакий скоропомощный; взор умилен;
ушки с тороцами, в знак повсеместного отвсюду слышания; одеянье горит, рясны златыми преиспещрено; доспех пернат, рамена препоясаны; на персях младенческий лик Эмануилев; в правой руке крест, в левой огнепалящий меч.
— Напрасно вы это делали, только лишняя потрата вам… Если хотите, я вам скажу другое средство… и гораздо дешевле; мне передала его по секрету одна дама… да я, уж так и быть, не утаю от вас, для милого дружка и сережка из
ушка… вы же много больных лечите, вам оно пригодится.
Миг разлуки приближался… И вдруг внезапно выплыл в моей памяти мой безумный поступок с бегством… Мне хотелось еще раз услышать из уст моего отца, что он вполне простил сумасшедшую маленькую Нину, и я тихонько, на
ушко шепнула ему об этом, еще раз прося у него прощения.
Ассоциации к слову «ушки»
Предложения со словом «ушки»
- Такое давление возникнет, например, под остриём иглы, если на игольное ушко взгромоздить целый автомобиль.
- Упрёки были справедливы, поэтому на этот раз я возражать не стала, а навострила ушки и далее начала прислушиваться к потоку информации более внимательно.
- Она смотрела на его удивительное лицо и длинные острые ушки, торчащие из-под шапки.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «ушки»
Афоризмы русских писателей со словом «ушко»
Дополнительно