Цитаты из русской классики со словом «поэмы»
— Вот он вас проведет в присутствие! — сказал Иван Антонович, кивнув головою, и один из священнодействующих, тут же находившихся, приносивший с таким усердием жертвы Фемиде, что оба рукава лопнули на локтях и давно лезла оттуда подкладка, за что и получил в свое время коллежского регистратора, прислужился нашим приятелям, как некогда Виргилий прислужился Данту, [Древнеримский поэт Вергилий (70–19 гг. до н. э.) в
поэме Данте Алигьери (1265–1321) «Божественная комедия» через Ад и Чистилище провожает автора до Рая.] и провел их в комнату присутствия, где стояли одни только широкие кресла и в них перед столом, за зерцалом [Зерцало — трехгранная пирамида с указами Петра I, стоявшая на столе во всех присутственных местах.] и двумя толстыми книгами, сидел один, как солнце, председатель.
Меж ими всё рождало споры
И к размышлению влекло:
Племен минувших договоры,
Плоды наук, добро и зло,
И предрассудки вековые,
И гроба тайны роковые,
Судьба и жизнь в свою чреду, —
Всё подвергалось их суду.
Поэт в жару своих суждений
Читал, забывшись, между тем
Отрывки северных
поэм,
И снисходительный Евгений,
Хоть их не много понимал,
Прилежно юноше внимал.
— Эргилья, друг Сервантеса, автор
поэмы «Араукана»…
Но осенние вечера в городе не походили на длинные, светлые дни и вечера в парке и роще. Здесь он уж не мог видеть ее по три раза в день; здесь уж не прибежит к нему Катя и не пошлет он Захара с запиской за пять верст. И вся эта летняя, цветущая
поэма любви как будто остановилась, пошла ленивее, как будто не хватило в ней содержания.
Райский еще «серьезнее» занялся хождением в окрестности, проникал опять в старые здания, глядел, щупал, нюхал камни, читал надписи, но не разобрал и двух страниц данных профессором хроник, а писал русскую жизнь, как она снилась ему в поэтических видениях, и кончил тем, что очень «серьезно» написал шутливую
поэму, воспев в ней товарища, написавшего диссертацию «о долговых обязательствах» и никогда не платившего за квартиру и за стол хозяйке.
Это подобно, как у великих художников в их
поэмах бывают иногда такие больные сцены, которые всю жизнь потом с болью припоминаются, — например, последний монолог Отелло у Шекспира, Евгений у ног Татьяны, или встреча беглого каторжника с ребенком, с девочкой, в холодную ночь, у колодца, в «Miserables» [«Отверженных» (франц.).]
Кровля пуще всего говорит сердцу путешественника, и притом красная: это целая
поэма, содержание которой — отдых, семья, очаг — все домашние блага. Кто не бывал Улиссом на своем веку и, возвращаясь издалека, не отыскивал глазами Итаки? «Это пакгауз», — прозаически заметил кто-то, указывая на дразнившую нас кровлю, как будто подслушав заветные мечты странников.
— Литературное воровство! — вскричал Иван, переходя вдруг в какой-то восторг, — это ты украл из моей
поэмы! Спасибо, однако. Вставай, Алеша, идем, пора и мне и тебе.
— Но знаешь, какие стихи всего больше подействовали на меня? — сказала Вера Павловна, когда они с мужем перечитали еще по нескольку раз иные места
поэмы: — эти стихи не из главных мест в самой поэме, но они чрезвычайно влекут к себе мои мысли. Когда Катя ждала возвращения жениха, она очень тосковала...
Полежаев студентом в университете был уже известен своими превосходными стихотворениями. Между прочим, написал он юмористическую
поэму «Сашка», пародируя «Онегина». В ней, не стесняя себя приличиями, шутливым тоном и очень милыми стихами задел он многое.
Из последних наибольшее впечатление производил «Евгений Онегин», по причине легкости стиха, но истинный смысл
поэмы едва ли был кому доступен.
Это был Жюль. При взгляде на него приходили на память строчки Некрасова из
поэмы «Русские женщины...
У Добролюбова я прочел восторженный отзыв об этом произведении малороссийского поэта: Шевченко, сам украинец, потомок тех самых гайдамаков, «с полной объективностью и глубоким проникновением» рисует настроение своего народа. Я тогда принял это объяснение, но под этим согласием просачивалась струйка глухого протеста… В
поэме ничего не говорится о судьбе матери зарезанных детей. Гонта ее проклинает...
Гораздо бы эпической
поэме свойственнее было, если бы перевод «Генриады» не был в ямбах, а ямбы некраесловные хуже прозы.
К тому времени был в ужасной моде и только что прогремел в высшем свете прелестный роман Дюма-фиса «La dame aux camеlias», [«Дама с камелиями» (фр.).]
поэма, которой, по моему мнению, не суждено ни умереть, ни состариться.
Хлопотавши здесь по несносному изданию с Селивановским, я, между прочим, узнал его желание сделать второе издание твоих трех
поэм, за которые он готов дать тебе 12 тысяч. Подумай и употреби меня, если надобно, посредником между вами. — Впрочем, советовал бы также поговорить об этом с петербургскими книгопродавцами, где гораздо лучше издаются книги.
И неизменно цитировал он строки из «Барсовой кожи» грузинского поэта Руставели уверяя, что эта
поэма в тысячу раз выше всего Шекспира, умноженного на Гомера.
В мире все имеет смешную и великую сторону, а он там, каналья, навараксал каких-то карикатур на чиновников и помещиков, и мой друг, Степан Петрович Шевырев, уверяет, что это
поэма, и что тут вся Россия!
Целуют меня беспрестанно — cela devient presque degoutant. [это становится почти невыносимым (франц.)] Мне говорят «ты», мне, при каждом свидании, суют украдкой в руку записочки, написанные точь-в-точь по образцу и подобию твоих писем (у меня их, в течение двух месяцев, накопились целые вороха!). Одним словом, есть все материалы для
поэмы, нет только самой поэмы.
— Это не может быть сюжетом для целой
поэмы, — важно заметил он, — но для лирического стихотворения я вашей мыслию воспользуюсь.
Я, Д-503, строитель «Интеграла», — я только один из математиков Единого Государства. Мое привычное к цифрам перо не в силах создать музыки ассонансов и рифм. Я лишь попытаюсь записать то, что вижу, что думаю — точнее, что мы думаем (именно так: мы, и пусть это «МЫ» будет заглавием моих записей). Но ведь это будет производная от нашей жизни, от математически совершенной жизни Единого Государства, а если так, то разве это не будет само по себе, помимо моей воли,
поэмой? Будет — верю и знаю.
Княжна откопала какую-то старую рукописную
поэму; нашла, что она дурно переписана, и на другой день вручила ее Техоцкому.
Целый месяц после свадьбы они ездили с визитами и принимали у себя, в своем гнездышке. Потом уехали в усадьбу к ней, и там началась настоящая poeme d'amour. [
поэма любви (франц.)] Но даже в деревне, среди изъявлений любви, они успевали повеселиться; ездили по соседям, приглашали к себе, устраивали охоты, пикники, кавалькады. Словом сказать, не видали, как пролетело время и настала минута возвратиться из деревенского гнездышка в петербургское.
Этому новому нашему сопутнику, оказавшемуся впоследствии чрезвычайно интересным человеком, по виду можно было дать с небольшим лет за пятьдесят; но он был в полном смысле слова богатырь, и притом типический, простодушный, добрый русский богатырь, напоминающий дедушку Илью Муромца в прекрасной картине Верещагина и в
поэме графа А. К. Толстого.
Нигде вы не услышите таких веселых, так сказать, натуральных звуков, как те, которые с утра до вечера раздаются по улицам Парижа. Les cris de Paris [Голоса Парижа] — это целая
поэма, слагающая хвалу неистощимой производительности этой благословенной страны, поэма, на каждый предмет, на каждую подробность этой производительности отвечающая особым характерным звуком.
Он с час простоял перед Медным Всадником, но не с горьким упреком в душе, как бедный Евгений, [Евгений — герой
поэмы А.С. Пушкина «Медный Всадник» (1833).] а с восторженной думой.
Он выискал в Керковиусе известное гейневское стихотворение, вернее, маленькую
поэму — «Лорелея», трудился он над ее переводом усердно и добросовестно, по множеству раз прибегая к толстому немецко-русскому словарю, чтобы найти побольше синонимов.
— Эта трогательная
поэма только лишь иллюстрирована пером и цветными карандашами, — объяснял серьезно Василий Львович. — Текст еще изготовляется.
Он так много рассказал мне, что во втором издании «Забытой тетради», в 1896 году, я сделал ряд изменений в
поэме и написал...
— Телеграмма! Про вас? Это за сочинения-то Герцена да за вашу
поэму, с ума вы сошли, да за что тут арестовать?
— Да, и доказательство тому — я ужасно, например, люблю
поэму Баратынского «Цыганка». Читали вы ее? — спросил Ченцов.
— Узнаю моего Василия. Седые волосы, правда, «Но и под снегом иногда бежит кипучая вода» [Строки из
поэмы М.Ю. Лермонтова «Хаджи-Абрек».]. Не правда ли: где благородное дело, там и ты!
— Тише, братцы, — сказал Ларионыч и, тоже бросив работу, подошел к столу Ситанова, за которым я читал.
Поэма волновала меня мучительно и сладко, у меня срывался голос, я плохо видел строки стихов, слезы навертывались на глаза. Но еще более волновало глухое, осторожное движение в мастерской, вся она тяжело ворочалась, и точно магнит тянул людей ко мне. Когда я кончил первую часть, почти все стояли вокруг стола, тесно прислонившись друг к другу, обнявшись, хмурясь и улыбаясь.
Что бы мы ни делали: основывали государства, строили дворцы и памятники, сочиняли
поэмы и песни, — всё это не надолго и всё проходит, не оставляя следа.
Нашли, например, начало исторического романа, происходившего в Новгороде, в VII столетии; потом чудовищную
поэму: «Анахорет на кладбище», писанную белыми стихами; потом бессмысленное рассуждение о значении и свойстве русского мужика и о том, как надо с ним обращаться, и, наконец, повесть «Графиня Влонская», из великосветской жизни, тоже неоконченную.
Пришедши к себе в комнату, он схватил лист бумаги; сердце его билось; он восторженно, увлекательно изливал свои чувства; это было письмо,
поэма, молитва; он плакал, был счастлив — словом, писавши, он испытал мгновения полного блаженства.
Кажется, чего проще — разбить
поэму на части и главы, а между тем это представляло непреодолимые трудности, — действующие лица никак не укладывались в предполагаемые рамки, и самое действие не поддавалось расчленению.
Два раза меняли самовар, и болтали, болтали без умолку. Вспоминали с Дубровиной-Баум Пензу, первый дебют, Далматова, Свободину, ее подругу М.И.М., только что кончившую 8 классов гимназии. Дубровина читала монологи из пьес и стихи, — прекрасно читала… Читал и я отрывки своей
поэмы, написанной еще тогда на Волге, — «Бурлаки», и невольно с них перешел на рассказы из своей бродяжной жизни, поразив моих слушательниц, не знавших, как и никто почти, моего прошлого.
— Да, это очень годится для
поэмы! Я думаю, что сумею сделать ее. Когда человеку минет двадцать пять лет — он становится плохим лириком.
Я успел с восторгом упомянуть о его «Двенадцати», рассказать о своем «Петербурге» и о желании прочитать ему
поэму.
Мать его, вероятно, несколько жадная по характеру дама, не удержалась, вся вспыхнула и дала сыну такого щелчка по голове, что ребенок заревел на всю залу, и его принуждены были увести в дальние комнаты и успокоивать там конфектами; другая, старая уже мать, очень рассердилась тоже: дочь ее, весьма невинное, хоть и глупое, как видно это было по глазам, существо, выиграла из библиотеки Николя «Девственницу» [«Девственница» («La pucelle») — знаменитая
поэма Вольтера, имевшая целью освободить образ Жанны д'Арк от религиозной идеализации.]
Находившийся тогда в числе кадет Кондратий Федорович Рылеев (14 июля 1826 года), видя скорбь Боброва и ценя утрату Кулакова для всего заведения, написал по этому случаю комическую
поэму в двух песнях, под заглавием «Кулакиада».
Заканчивалась
поэма следующей эффектной картиной: северное сияние слабо играет над бесконечной равниной.
— Merci, тысячу раз merci… — произнес генерал. — Но теперь вот еще задача! Жена желает, чтобы драму читала актриса Чуйкина… Она где-то слышала ее, как она декламировала
поэму Глинки «Капля»… Vous connaissez cet ouvrage? [Вы знаете это произведение? (франц.).]
— Ехал я всю ночь, разумеется, всю ночь не спал, — можете себе представить, как я спешил! — прибавляет он, обращаясь к Зине, — одним словом, бранился, кричал, требовал лошадей, даже буянил из-за лошадей на станциях; если б напечатать, вышла бы целая
поэма в новейшем вкусе!
Неконченные речи в беспорядке отрывались от их трепещущих губ, и каждое слово стоило
поэмы… — само по себе незначущее, но одушевленное звуком голоса, невольным телодвижением — каждое слово было целое блаженство!
Живое и неподдельное понятие о судьбе было у старинных греков (т. е. у греков до появления у них философии) и до сих пор живет у многих восточных народов; оно господствует в рассказах Геродота, в греческих мифах, в индийских
поэмах, сказках «Тысячи и одной ночи» и проч.
Нет, я бы начал свою
поэму обедом, я особенно бы налег на то поразительное и вместе с тем торжественное мгновение, когда поднялась первая заздравная чаша в честь царицы праздника.
— Имеются в виду 81-130 стихи их 10 книги приписываемой легендарному древнегреческому поэту Гомеру
поэмы «Одиссея» (около VIII в. до н. э...
Но робость стеснила меня только до прочтения первых двух-трех стихов, а затем самое течение
поэмы увлекло меня, и я старался только, чтобы чтение было по возможности на уровне содержания.
Ассоциации к слову «поэма»
Предложения со словом «поэма»
- Он интересовался теми, кто был моложе его и знал, что многие из нас разнообразили скучную жизнь на зимних квартирах тем, что сочиняли эпические поэмы или драмы.
- Видимо, что-то несерьёзное было в моём преподавании, потому что в сочинениях на школьные темы всё чаще стали объясняться мне в любви, а одна сочинительница написала целую поэму по этому поводу.
- Герой поэмы попал в плен к черкесам. Мечтавший о свободе, он стал рабом – может ли быть судьба страшнее?
- (все предложения)
Сочетаемость слова «поэма»
Значение слова «поэма»
ПОЭ́МА, -ы, ж. 1. Большое стихотворное лирико-эпическое произведение. Лирическая поэма. Эпическая поэма. Дидактические поэмы Буало. (Малый академический словарь, МАС)
Все значения слова ПОЭМА
Афоризмы русских писателей со словом «поэма»
- Народ — не только сила, создающая все материальные ценности, он — единственный и неиссякаемый источник ценностей духовных, первый по времени, красоте и гениальности творчества философ и поэт, создавший все великие поэмы, все трагедии земли и величайшую из них — историю всемирной культуры..
- И тот блажен, кто слушает и слышит!
О, сколько он узнает и поймет, —
Разведав путь в звучащий мир гармоний, —
Непонятых поэм, неведомых симфоний!..
- Наш мир — лишь черновик поэмы,
К тому же — самый первый черновик.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно